Подозреваются в любви - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Комольцева cтр.№ 16

— Я люблю тебя.

С таким видом, что Дашка возненавидела эти слова. Он будто одаривал ее шубой с царского плеча.

Два года — тысячу немыслимых, сумасшедших, счастливых мгновений — любовь не позволяла им оторваться друг от друга, а они губили ее каждым словом и жестом. Естественная потребность быть понятым и остаться при этом свободным превратилась в навязчивую идею, пока Андрей не попытался быть честным с самим собой. Он знал, что жить с Дашкой невыносимо, слишком разными они были. Он понимал, что без нее жизнь приобретет другие цвета и оттенки. Он не чувствовал в себе ни сил, ни желания менять палитру. Он хотел только одного, и это пришло не внезапно, не вдруг, так было всегда — просыпаться рядом с ней, думать о том, как вместе провести день, кричать на нее, целовать ее, не понимать ее и доказывать ей — именно ей! только ей — свою правоту. Даша была из другого мира, и только содрав в кровь коленки, набив тысячу шишек, сорвав до хрипа голос, Андрей нашел, дозвался ее. Неужели ради того, чтобы сказать, как она ему не нужна?

Он пытался понять ее разумом, и только когда прислушался к сердцу, стало легче. И все, против чего восставало его существо — Дашкина беззаботность, умение ничего не делать и получать от этого удовольствие, нежелание приспосабливаться, какая-то дикая, необузданная неуправляемая жажда жизни, истеричность, нерешительность, кофе в огромных количествах, сто пятая серия «Санта-Барбары», замызганные джинсы с мятой футболкой навыпуск, — все это уместилось в душе Андрея, не оставив ни единого свободного уголка.

— Вам со Степкой надо уехать, — сказал Андрей, собравшись с духом и приготовившись отлеживаться под столом, когда Дашка начнет орать.

Но, вероятно, сегодняшний день был диковинным во всем. Она не повернулась к нему, она не повысила голоса, не сделала страшные глаза.

— Куда? — услышал Андрей спокойный вопрос жены.

— Я договорился с Лешкой, — машинально ответил он и отложил ложку. — Что с тобой?

— У?

Она обернулась и смотрела на него сосредоточенно, словно школьница на учителя. С готовностью продолжить рассказ с любого места и без запинки ответить на дополнительные вопросы. У него накопилась их куча, но он мечтал засунуть эту кучу подальше, забыть о ней и молча прижать к себе эту дурочку с умными глазами.

— Чего ты мычишь? Я спросил, что с тобой происходит. Ты какая-то не такая…

— А какая я? Разве ты меня знаешь? — с искренним любопытством воскликнула она.

Ему следовало покаянно опустить голову и зардеться стыдливым румянцем. Ему следовало пойти и утопиться, потому что жить с таким чувством вины невозможно. Ему давно пора было забыть, что у него есть жена — любимая, обиженная им женщина. А он все помнил, черт подери, он помнил! Ее нетерпеливые губы, ее холодные пальцы, ее шумное дыхание у себя на груди. Он, как последний балбес, надеялся воскресить эти воспоминания не только в своей черепной коробке.

— Я тебя люблю.

— А я тебе не верю.

Они стояли друг против друга — каждый со своей правдой и своей виной.

— Почему нам надо уезжать? Что случилось? — отдышавшись, спросила она.

— Ты можешь нормально со мной поговорить? — Андрей устало провел рукой по лицу. — Просто поговорить, как два разумных человека.

— А ты уверен, что разумен?

— Давай без издевок! — почти взмолился он.

— Я не умею иначе, — усмехнулась она, предлагая ему свои правила игры.

Ей казалось, что принять их — невероятное для него дело, она надеялась, что разговор не состоится, уплыв в сторону взаимных обид и пустых препирательств. Удавалось же ей так долго избегать этого разговора!

— А ты постарайся, Даш, — серьезным тоном произнес Андрей, — ради того, что у нас было, попытайся сейчас хотя бы выслушать меня спокойно.

— Я уже слушаю. Но ты не ответил на мой вопрос. Мы со Степкой должны уехать из дома, потому что какие-то ублюдки опять решили, что ты им встал поперек дороги?

У нее получилось — на секунду он поверил, что сейчас важно объяснить причины, рассказать, что произошло на фирме и в его отношениях с Мишкой. Глаза в глаза, и Андрей понял, что она просто боится и оттягивает момент.

— Доверься мне, я знаю, что для вас со Степкой лучше.

Обычно так и было, он говорил, — она доверяла, он делал, — и она убеждалась, что ему можно доверять и дальше.

— Как можно довериться человеку, который предал? — спросила она сейчас, уже не притворяясь заинтересованной в ответе и не ожидая его, просто выплеснула в пространство то, что волновало больше всего на свете. Как? Как?!

Даша прислонилась к подоконнику, обхватив себя руками, словно пытаясь согреться.

— Ты такую ерунду говоришь, Андрей.

— Зато твои речи просто брызжут интеллектом! Разве нельзя доверять отцу своего ребенка?! Думаешь, я желаю Степке зла?

— Так ведь и я ему добра желаю! Я не могу быть спокойной за своего сына, пока…

— За нашего сына!!!

— Пока его папенька отмывает денежки и рискует не только своим членом, но и…

— Даша!

— Что, «Даша»?! — передразнила она, всплеснув руками, и заходила по своей огромной кухне, задевая стулья. — Я говорила тебе тысячу раз, что никакие деньги не стоят спокойствия и здоровья мальчика! Я просила, я умоляла тебя бросить весь этот большой бизнес к чертовой бабушке и заняться разведением кроликов! Благо места предостаточно, — она небрежно махнула рукой за окно.

— Но ты ведь и сам большой! Тебе и без сопливых скользко, так ты выражался? Не лезь не в свое дело, глупая женщина!

— Дашка, я никогда так не говорил! — опешил Андрей.

— Это подразумевалось, — отрезала она, — просто ты давно перестал называть вещи своими именами, и мне приходилось только догадываться, что ты имеешь в виду…

Самое время спрятаться под стол и там переждать, пока не сорвутся ее голосовые связки.

— Нет! Ты не понимаешь! — все-таки перекричал ее Андрей. — Твои догадки и близко не лежали с реальностью. Зачем ты все додумывала за меня? Зачем перефразировала мои слова? Это же как игра в шахматы с самим собой!

— Не знаю. Я не играю в шахматы, это ты такой умный!

Все, дальше без тормозов. Самоуничижения, оскорбления, намеки и недомолвки. И снова не разобрать по полочкам, не привести в порядок чувства и предчувствия, настоящее и будущее. Потому что прошлое слишком недалеко и слишком болезненно.

Андрей схватил ее за руку, когда Дашка в сотый раз пролетала от двери к окну.

— Пусти, дурак, больно! Пусти, синяк будет!

— Я поставлю, я и залижу!

— И не надейся! Я ненавижу тебя, кобель проклятый! Пусти сейчас же! У меня же кость лопнет!

— Дурочка! Она треснет, если что, а не лопнет. Я люблю тебя.