Любимый цветок фараона - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 105

— Теперь понятно, чего так всполошилась Хемет, узнав, что я отдал сына жрице Хатор. Вспомнила о своем прелюбодеянии и решила, что пришло время расплаты,

— фараон усмехнулся в голос. — За обедом я ее успокою, — он вновь улыбнулся.

— Скажешь теперь, что Пта и Маат открыли мне правду, чтобы несчастная Хемет не мучилась?

— Они открыли тебе правду про Ти, чтобы ты вспомнил, что Хатор не прощает тех, кто берет чужое.

Сети поднялся так стремительно, что кресло откатилось назад. Фараон тоже вскочил и за плечо развернул брата к себе лицом.

— Ти была царицей, а Хемет он так и не взял к себе на ложе.

Сети скинул руку фараона и сказал вкрадчиво:

— Я говорю про Нен-Нуфер. Не гневи Богиню. Я в силах защищать тебя перед людьми, но не перед Осирисом. И Пта может открыть своим жрецам правду о тебе, слышишь меня?

Сети не стоило кричать. Эти слова фараон расслышал бы и шепотом. Пта уже открыл им правду, о которой бедный Сети даже не догадывается.

— Ступай домой, — приказал фараон потухшим голосом. — И не тревожься о Нен- Нуфер. Я не смущу ее покой. Только дай мне побыть немного с Райей и успокоить его мать, а потом я пришлю мальчика к тебе, а сам забуду дорогу к твоему дому.

Он говорил и не верил себе. Он понимал, что теперь с еще большей тоской станет глядеть с террасы в сад и в ласках других женщин ему будут чудиться губы Нен- Нуфер, и не сможет он спокойно глядеть на цветок лотоса, запутавшийся в черных волосах.

Фараон вернулся на террасу и, уткнувшись носом между лопаток сына, еще долго лежал без сна — в шелесте ночного ветра ему мерещился шелест песка. Сети ушел, а Нен-Нуфер никогда не придет к нему по своей воле, и Асенат побоится ныне преступать запреты отца.

***

С рассвета до полудня Райя неотлучно находился при отце. Только во время судилища Хентика велел мальчику отойти от трона, дабы не смущать просителей. Обед подали у пруда, как и было оговорено, и Хемет не заставила себя ждать — фараону показалось, что никогда прежде не видел он ее настолько красивой. Должно быть, и она поднялась с рассветом, чтобы прислужницы успели убрать с лица все следы страданий, которые претерпела их госпожа в разлуке с сыном. Столько украшений она не надевала даже для погребальной церемонии фараона Менеса. Хемет склонилась в глубоком поклоне и осталась стоять в отдалении от стола.

Райя хотел броситься к матери, но едва поднявшись, опустился обратно в кресло, будто неприкрытая радость могла огорчить отца, приподнявшего для него занавес во взрослый мир, о котором он не мог помыслить еще месяц назад. Но рука фараона легла на его голую спину и легонько подтолкнула к матери. Царевич медленно подошел к ней и лишь на краткий миг припал к укрытой ярким воротником груди. Хемет сама оттолкнула сына, направив обратно к столу, и пошла следом к третьему креслу.

— Я не ожидала, что мы будем одни, — Хемет вновь склонила голову, и вплетенные в парик бусины со звоном коснулись пустого фиала. — Я надеялась увидеть жрицу Хатор.

Темные блестящие глаза прожигали огнем, но на лице фараона не дрогнул ни один мускул. Райя покосился на отца, не уверенный, что имеет право ответить за него.

— Я забрал Райю к жрецу Маат, чтобы у жрицы Хатор было время научить Асенат тому, что не должно знать мужчине, — отчеканил фараон, и его слова подытожил нестройный перезвон бусин парика Хемет.

Фараон хлопнул в ладоши, и прислужницы тут же подступили к столу, чтобы наполнить фиалы гранатовым вином. Хемет подняла свой и пожелала фараону благоденствия и бессмертия. Фараон ел молча, стараясь не слушать сына, рассказывающего матери о днях, проведенных вдали от нее. Не слушал, потому что Райя и фразы не мог сказать, чтобы не вставить имя наставницы. Фараон сидел с опущенными ресницами: тени опахал на столе под музыку сыновьих слов оживали, обретая желанные черты. Не в силах больше терпеть эту муку, фараон поднялся и, дав сыну разрешение остаться до утра с матерью, удалился в свои покои, велев не тревожить его, сославшись на плохое самочувствие.

Он и вправду почувствовал головную боль. Сидя в кресле против застеленной постели, он сжимал виски с такой силой, что на ресницах проступали слезы, и теперь уже из слез продолжали рождаться мучительные образы, разжигавшие не только разум, но и тело. На закате фараон не выдержал и спустился в сад, вновь велев страже оставаться на месте. Он домчался до стены умело пущенной стрелой и припал грудью к хранившему дневное тепло камню, чтобы восстановить дыхание. Он не пойдет в дом. Если Бастет угодно, она приведет Нен-Нуфер к пруду, и ей было угодно.

Вновь в простом платье, босая, Нен-Нуфер стояла у самой воды, глядя на распускающиеся белые лотосы, и была для него во много раз желаннее Хемет, разукрашенной горящими самоцветами и золотыми нитями. Песок шуршанием выдал его приближение, хотя он, поддавшись порыву, как тогда у Пирамид, примчался босым, в короткой юбке, даже без платка. Нен-Нуфер глядела на него, словно на видение, и не дернулась, когда он бросился к ней, раскинув руки, но пальцы фараона поймали лишь воздух. В самый последний момент Нен-Нуфер увернулась, проскользнув под рукой, и, замочив ноги, он, чтобы унять обиду, вырвал лотос и обернулся уже с улыбкой. Дрожащей рукой Нен-Нуфер потянулась к цветку, но тот оказался в волосах мгновением раньше, и теперь она не смогла уже ускользнуть от проворных рук фараона. Его ладони сжали горящие щеки, и он вырвал поцелуй, о котором грезил бессонными ночами. Теперь он не отпустит ее губы, только сильнее прижмет тонкое тело, скрещивая за спиной руки в объятьях вечности. Вместо кнута и крюка, он готов до скончания времен сжимать эти дрожащие плечи, если только она дарует ему власть над своим телом.

— Я пришел за тобой, мой прекрасный лотос, — затараторил фараон, чтобы не дать Нен-Нуфер опомниться. — Я более не в силах выносить одиночество ночей. Раз Амени дает тебе право выбора, избери меня. Я довольно принес даров твоим Богам, чтобы они отдали мне тебя!

Он глядел на губы, еще блестевшие его поцелуем, страшась увидеть в глазах слезы.

— Это все, о чем я прошу их сейчас. Перед тобой стоит не властитель двух земель. У меня пустые руки, которые с нашей встречи хватают лишь воздух. Я не могу есть, не могу спать, не могу вершить суд… Я не могу без тебя ничего делать. Я принес к твоим ногам власть над Кеметом. Подними же ее и вручи мне обратно своим поцелуем.

Ее лицо было так близко и так далеко. Тело таяло и ускользало из его объятий, и вот он вновь держал в руках лишь воздух.

— Я не стану слушать тебя! — Нен-Нуфер и вправду закрыла ладонями уши. — И Боги тоже забудут твои слова.

— Не смей! — фараон поднял руку, и Нен-Нуфер в страхе отступила от него в воду.

— Не смей больше говорить от имени Богов, довольно! — он опустил руку, заметив испуг Нен-Нуфер. — Довольно, довольно, — голос перешел почти в шепот. — Боги вновь говорят со мной напрямую и за руку ведут к тебе. Так протяни свою, чтобы соединиться со мной, и народ Кемета поблагодарит тебя за мое исцеление всяко больше, чем за твои танцы в храме!