Психосоматика для нормальных психов - читать онлайн книгу. Автор: Крис Саммерс cтр.№ 39

Больные предъявляют жалобы на общее плохое самочувствие, ощущение давления, боль диффузного, иногда жгучего характера в разных частях тела. В наших наблюдениях наиболее частой соматической локализацией депрессивно-невротических нарушений были:

1) головная боль, ощущение давления в голове;

2) ощущение давления и боль в эпигастральной области;

3) боль и напряжение в руках и ногах;

4) ощущение давления в сердце, сердечный страх;

5) затруднение при дыхании;

6) ощущение давления в горле при еде и готовность к рвоте;

7) жалобы в рамках общего психосоматического синдрома.

Кроме того, часто к врачебным консультациям прибегают при расстройствах сна, снижении потенции и нарушениях менструального цикла, истощении и слабости, но при этом ни больной, ни врач не обращают внимания на депрессивные расстройства.

«Концепция болезни» часто так односторонне смещается в сферу телесного, что предпринимаются бесчисленные ненужные и дорогостоящие соматические обследования. При настойчивых жалобах пациента нередко предпринимаются даже оперативные вмешательства. От врача зависит, обратит ли он внимание на душевное состояние и настроение пациента и проявит ли он готовность вникнуть в состояние больного.

Пациентка 25 лет, студентка-медичка, в течение трех месяцев жаловалась на жгучие боли в эпигастральной области — «как при зубной боли», не зависящие от приема пищи, а также на тошноту, позывы к рвоте. Больная чувствовала себя так, будто провела не одну ночь в кутежах. Она отказывалась от пищи, похудела на 5 килограммов и, кроме того, испытывала сердечные страхи, учащенное сердцебиение, общее беспокойство. С этого времени она была не в состоянии готовиться к экзаменам, которые ей предстояли. Было заметно, что пациентка очень удручена, пассивно опирается на стул, говорит тихо, несколько монотонно. Пациентка рассказала, что до болезни она была подвижной и жизнерадостной.

Три месяца назад ее приятель (тоже студент-медик) порвал с ней и предпочел другую девушку. Но через несколько недель он вернулся к ней, и с тех пор у них опять хорошие отношения. Однако у нее исчезло сексуальное влечение, не было сил работать, она не испытывала чувства голода. Пациентка сообщила также, что ее отец лечился по поводу депрессии и язвенной болезни желудка.

Поставлен диагноз ситуационно обусловленной депрессии с эндогенной окраской. В процессе лечения имипрамином быстро наступило улучшение, апатия исчезла, пациентка начала готовиться к экзаменам. Появился аппетит. В процессе дальнейшего лечения стало очевидно, что ей были необходимы малые дозы имипрамина, который она принимала более 5 месяцев; слишком раннее уменьшение дозы вызвало рецидив болезни.

Ровно через год в связи с профессиональными условиями, которые принесли с собой большое чувство ответственности, наступила следующая депрессивная фаза, которая длилась три месяца. Нельзя было исключить легких маниакальных колебаний настроения в дальнейшем. Через три месяца пациентка написала: «Это необычное переживание для меня — после несчастного печального прозябания в пассивности и изоляции снова почувствовать вкус и значение жизни. Я счастлива, я нашла свое истинное место».

Для постановки диагноза имеют значение определенные характерные признаки. Необходимо изучить предыдущие сходные, возникавшие в кризисных ситуациях соматические нарушения или состояния душевного упадка. При этом следует обращать внимание на настроение больных и их потребности.

В течение дня часто очевидны колебания настроения, нередко со значительным улучшением к вечеру. Расстройства сна, самобичевание сопровождают апатию и утрату трудоспособности. Утомляемость как ведущий и основной симптом вместе с утратой трудоспособности стоят на первом плане и при эндогенной депрессии.

Для депрессий характерна «реакция в последний момент»: когда врач хочет закончить беседу и больному угрожает одиночество, он задерживает врача, жалобно смотрит на него, заново торопливо излагает свои переживания, не прибавляя ничего нового или существенного. Депрессии у других членов семьи также имеют значение для постановки диагноза.

Глухота показывает, что мы не хотим слышать

Идиопатическое снижение слуха — остро возникающая, как правило, односторонняя, тугоухость вследствие поражения внутреннего уха (иногда до полной глухоты) без видимой причины. В связи с большим количеством спонтанных ремиссий прогноз, скорее, благоприятный, но нередко остается некоторое снижение слуха и возможны рецидивы. Если раньше в центре внимания были соматические причины, то постепенно становилось все более очевидно, что психосоматический фактор (стресс), по крайней мере при возникновении заболевания, играет существенную, а в ряде случаев даже решающую роль. Снижение слуха рассматривается опытными клиницистами как типичное современное «стрессовое заболевание»; оно встречается нередко (1:5000 населения), и в последние годы отмечается постоянный рост заболеваемости, который нельзя объяснить только улучшением диагностики.

Молниеносное, часто драматически воспринимаемое развитие симптоматики с внезапным ослаблением слуха почти всегда сопровождается необычным шумом в ушах, сильным головокружением при изменении положения тела и часто ощущением давления («как вата») в ушах. Пациент незамедлительно обращается к врачу, и диагностика не вызывает никаких трудностей.

Жан-Жак Руссо, у которого снижение слуха наступило в 24 года, в своих мемуарах дал впечатляющее и очень типичное описание этого состояния: «Когда я однажды утром, которое было ничем не хуже предыдущих, ставил маленький столик на его ножки, внезапно я почувствовал во всем моем теле совершенно необъяснимую тревогу. Я мог представить это себе как род шторма, который поднялся у меня внутри и в тот же момент разбушевался во всех моих членах. Мои артерии начали стучать, так что я этот стук не только чувствовал, но и слышал, прежде всего в сосудах головы. К тому же появился сильный шум в ушах, который имел три или четыре вида, а именно глубокий глухой рев, более звонкий шум как бы падающей воды, пронзительный свист и явственный стук, удары которого я легко мог сосчитать без того, чтобы чувствовал свой пульс или касался своего тела руками. Этот внутренний шум был так силен, что он повредил мой дотоле хороший слух, и хотя я не совсем оглох, но он сделал меня тугоухим, каким я стал с того времени».

Издавна опытные клиницисты обращали внимание на то, что многие больные перед началом заболевания жаловались на значительные внутренние перегрузки или внешнее напряжение. Они сообщали о реальных перегрузках или о чувстве внутреннего сверхнапряжения («стресс»), которые выражаются, например, в неожиданном внешнем травмирующем переживании — реальной или мнимой «утрате объекта», достигающем степени непереносимости. В наших собственных наблюдениях (90 больных со снижением слуха в университетской лор-клинике) удалось с помощью клинического интервью у 70 % опрошенных обнаружить связь снижения слуха с острыми психическими переживаниями. Примерно 60 % больных сами указывали на эту связь…

Пациентка 44 лет сообщила, что она была воспитана как очень обязательный человек. Отношения с матерью определила как весьма близкие, с отцом и братом у нее теплых отношений практически не было. Когда отец умер от рака желудка, а вскоре вслед за ним умер и брат, она и мать стали еще ближе друг другу, к тому же пациентка, тогда еще 16-летняя девушка, приняла на себя многие обязанности, которые до того выполняли отец и брат. Когда она вышла замуж, мать переехала с ней в дом супруга. У него больная никогда не чувствовала себя свободно, ее беременность закончилась рождением мертвого ребенка, брак остался бездетным. Чувство долга призвало ее помогать мужу в его делах. С возрастом мать стала нуждаться в уходе. Двойная нагрузка в связи с работой и уходом за матерью была чрезмерна, и больная решила, хотя и после раздумий и по настоянию мужа, отправить мать в дом престарелых.