Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна - читать онлайн книгу. Автор: Хёрли Крил cтр.№ 27

Основной постулат политической программы Мэн-цзы состоял просто в том, что залогом успеха следует считать добродетель. Царь Лян сказал Мэн-цзы, что прежде его государство считалось могущественным, однако за время его собственного правления оно неоднократно подвергалось нападению соседей и лишилось из-за них некоторых областей своей территории. В одной из тех войн сложил голову собственный сын царя. Теперь он хотел отплатить за пережитые поражения; что бы, спросил он, мог посоветовать Мэн-цзы? Мэн-цзы поведал царю о том, что для приобретения контроля над всем Китаем для начала достаточно овладеть очень небольшой территорией соседей. Он рассказал:

«Если ваше величество дарует народу милосердное правительство, которое облегчит наказания и штрафы, снизит налоги, заставит глубоко вспахивать поля и тщательно их пропалывать, а также принудит крепких телом мужчин использовать свой досуг для проявления сыновнего благочестия, братской почтительности, искренности и верности таким манером, чтобы дома они служили своим отцам и старшим братьям, а за границей они служили своим старшим по возрасту и начальникам, – тогда ваш народ будет в состоянии по вашему распоряжению, вооруженный простой палкой, приспособленной под себя самостоятельно, отбить вторжение… солдат, защищенных мощной кольчугой и снабженных острым оружием».

В таком крайнем варианте выразительности тезис Мэн-цзы звучит вздором. Но его смысл, представленный мудрецом более доходчиво в остальных разделах вечного труда, состоит в том, что моральный дух армии гораздо важнее ее вооружения; возразить по этому поводу просто нечего. Мэн-цзы считается решительным противником войны как таковой. Он объявил тех, кто радуется своим достижениям в стратегии, фактически откровенными уголовниками. Однако в действительности он оставил послабление в пользу справедливых войн. (А разве хоть один из правителей когда-либо считал развязанную им войну несправедливой?!)

Мэн-цзы обращал особое внимание на то, что правитель, полностью утративший благожелательность своего народа, не мог рассчитывать на него, когда над его царством нависала угроза войны. Вместе с тем правитель, достойно обращавшийся со своим народом, получит его поддержку с такой преданностью, что станет непобедимым полководцем. Здесь конфуцианцы занимали весьма надежную позицию; роль простого народа как ресурса живой силы для войны постоянно возрастала, и иногда он просто отказывался сражаться за интересы ненавистного правителя.

Немногие китайские философы делали больше упора на экономике, чем Мэн-цзы. Он утверждал, что правителю недостаточно заботиться только о благе своего народа; он обязан принимать практические экономические меры для обеспечения его благосостояния. В этой связи он сказал одному правителю, что для осуществления добросовестного управления своим народом он должен начать с перемежевки своих земель и установления границ полей заново. Дорогая сердцу Мэн-цзы схема действий выглядела так, чтобы крупную площадь земли предполагалось поделить наподобие шахматной доски на девять равных наделов. Восемь наделов по краям участка следовало предоставить соответственно семьям, тогда как членам всех этих восьми семей поручалось возделывать общими усилиями надел, расположенный в центре. Урожай с центрального надела предназначался властям и шел на формирование казенных запасов. В то же время эти восемь семей создавали общину, отличавшуюся тесными отношениями товарищества и взаимной выручки. Мэн-цзы утверждал, будто такая система существовала на самом деле при добродетельных правителях былинных времен. Ученые не могут прийти к единому мнению по поводу того, существовала ли такая система на самом деле, или ее придумал Мэн-цзы, а для придания достоверности причислил ее к наследию предков.

Кое-какие предложенные Мэн-цзы экономические меры представляются весьма современными. Он выступал поборником многоотраслевого хозяйства, при котором члены каждой семьи высаживают несколько тутовых деревьев для разведения тутовых шелкопрядов, а также заводят «пять наседок и двух супоросных свиноматок». Еще более замечательным следует назвать то, что он выступал в пользу предохранения ресурсов рыбного и лесного хозяйства. Если бы китайцы придерживались совета Мэн-цзы в этом последнем случае, их экономическое положение в современном мире выглядело бы значительно здоровее (книга издана в середине XX столетия).

Народное хозяйство в воззрениях Мэн-цзы глубоко связывалось с этикой. Он утверждал, что от голодного народа нельзя ждать нравственного поведения. Однако он смотрел на мир отнюдь не с точки зрения рафинированной экономики. Он полагал, что народу следует обеспечить экономическую достаточность, но к тому же выступал за обучение этого народа, за воспитание в его душе этики на уровне, превышающем уровень примитивной реакции на сиюминутные потребности. Таким образом, в том же абзаце, где Мэн-цзы выступает поборником многоотраслевого хозяйства, мы находим его предложение об учреждении системы бесплатных государственных школ. Насколько известно автору настоящего труда, мы имеем дело с самым первым упоминанием системы государственных бесплатных школ в китайской истории. Здесь Мэн-цзы снова делает ссылку на то, что данный план воплощался в жизнь предыдущими династиями, но имеющиеся в нашем распоряжении доказательства не содержат ни малейших подтверждений его слов. Все выглядит так, будто он пытается подкрепить свой аргумент с помощью сочиненного самим же прецедента.

Мэн-цзы объединяет все подобные прецеденты под общим названием ван Дао, что с китайского языка переводится как «путь совершенного правителя» или «путь истинного царя». Тем самым он обозначил заведенные порядки при дворах конкретных искусных царей прошлого, которые следовало взять в качестве образца, оправдавшего себя в веках. Правителю, который примет на вооружение такого рода стиль правления, утверждал Мэн-цзы, не составит большого труда установить свою власть над всем китайским миром.

В связи с этим аргументом Мэн-цзы гениально подтвердил конфуцианскую святую веру в решающую роль народа. Он последовательно отстаивал данную точку зрения и при этом утверждал, что правитель, не способный обеспечить своему народу благосостояние, заслуживает отстранения от власти. Идеальными правителями, вызывавшими его искреннее восхищение, он назвал легендарных императоров Яо, Шуня и Юя. По традиции им приписывают совсем не одинаковые благодетели. Яо и Шунь подобрали для себя достойных и добродетельных преемников из среды своих подданных и оставили им свои престолы, а престол Юя достался его сыну, тем самым предположительно Юй заложил основание под первую китайскую наследную династию. Один из учеников Мэн-цзы спросил его, верно ли то, что Яо передал свой трон Шуню. Мэн-цзы ответил, что все произошло совсем иначе; ни один правитель не пользовался правом уступки своего престола. Случилось то, сообщил Мэн-цзы, что Небеса приняли Шуня, и люди приняли его как преемника императора Яо. На самом же деле Мэн-цзы свел данное событие к согласию народа, так как он привел распространенное высказывание: «Небеса видят то, что видит мой народ, Небеса слышат то, что слышит мой народ».

Позже, рассказал Мэн-цзы, когда Юй умер, по его завещанию престол следовало передать одному из его сановников, но народ на такой вариант передачи власти не согласился и предпочел ему сына Юя. Здесь Мэн-цзы представляет даже престол наследного монарха подношением народа. Мэн-цзы к тому же дает объяснение тому, что некий человек, то есть не наследник по рождению, а назначенный на престол благородный муж, должен обладать достоинствами, сопоставимыми с достоинствами Шуня и Юя, причем назначить своим преемником его должен сам уходящий правитель. Именно по одной только этой названной последней причине, объяснил Мэн-цзы, Конфуций не взошел на китайский престол. На данном примере прекрасно видно, насколько объяснение Конфуция получило развитие за одно лишь столетие.