Телохранитель для Оливки - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Давыдова cтр.№ 24

— Интересная история получается. Мне ведь удалось с ней пообщаться. И довольно-таки нормально.

— В таком случае она наверняка сказала тебе, почему с ней практически никто не общается.

— Сказала, но мне всегда важно знать обе стороны.

— Есть что-то интересное?

— Более чем. С Дамиром Тимуровичем я об этом пока не разговаривал, решил, что ему стоит позже сообщить. К тому же, у меня нет пока доказательств. Всего лишь слова Винсензы.

— Интрига. Поделишься?

— Ну, начну с того, что Винсенза настоящая мать Даниэля. Только эта тайна всегда была выгодна Аллегре. Всегда! И особенно сейчас!

Богословский присвистнул и даже отложил вилку с ножом, находясь в шоке от услышанного.

— Это что-то новенькое. Можно подробнее.

— Аллегра и Винсенза сестры. Ну это я думаю и так все знали. Тут кое-что другое.

— О чем ты?

Армандо, покойный отец Даниэля, в молодости познакомился с Винсензой, между ними вспыхнула любовь. Но когда молодая девушка познакомила Армандо со своей старшей сестрой, которая на минутку, была лучшей подругой для нее, все тут же изменилось. Аллегра положила глаз на парня сестры. И ей стало плевать на чувства Винсензы.

— Но если Армандо любил Винсензу, как так случилось, что они расстались?

— Аллегра заставила сестру бросить любимого.

— Настоящие итальянские страсти.

— Да, но тут еще не все. Оказывается, Винсенза на то время успела сделать аборт. Неудачный роман, что-то вроде того. Она не углублялась в этот рассказ. А Армандо категорично ненавидел женщин, которые так легко избавляются от детей.

— И тем не менее, она родила ему сына.

— Да. Винсенза боялась, что она упадет в глазах любимого мужчины. В том плане, что бросить его, было куда проще, чем если бы он узнал о ее аборте.

— А если бы она не бросила его, то Аллегра сама рассказала бы Армандо про аборт. Сказала на самом деле, какая его сестра, — предположил Булат, опережая мой рассказ.

— Именно. Но на тот момент Винсенза уже оказалась беременна. Но страх быть осужденной любимым оказался сильнее. Она бросила Армандо, а сестра отправила ее за границу, в Испанию. Где, собственно, тайно и родился Даниэль.

— Ничего не понимаю. А как он стал сыном Аллегры?

— Ты даже не представляешь, что она за женщина. Там так все запутано. Во-первых, сам знаешь, внешне сестры очень похожи. Аллегра тут же прибрала мужика под свое крылышко. Приласкала, утешила, тот растаял, и они переспали. Вроде как у них стали налаживаться отношения. И Аллегра забеременела, только вот выносить ребенка ей не удалось.

— О-па! Выкидыш?

— Да. Но говорить своему мужу, а под венец она его быстро завела, об этом не собиралась. Ну и уже во-вторых, придумала историю, что беременность протекает сложно, нужно хорошее лечение и смылась в Испанию. К сестре! Армандо всего не знал ведь. Думал, что Винсенза уехала в Мадрид за лучшей жизнью. А женушка наплела, что сестра хорошо обустроилась, поможет с клиникой.

— Подожди, ты хочешь сказать, что Аллегра заставила сестру отдать ей ребенка?

— Да! Именно так и было. Всю ее беременность Аллегра провела в Мадриде. Как я понял Винсенза не плохая женщина, просто слабохарактерная, и на нее легко повлиять. Так и оказался ее ребенок, ребенком сестры.

— Пи*дец, я в шоке! Не думал, что меня может что-то удивить.

— Теперь понимаешь, почему Аллегра не испытывала особого желания сидеть с внуком? Даже если бы Дамир Тимурович не придумал ту историю с малышом, ребенок Оливии все равно был бы чужим для Аллегры. Так внучатым племянником, не более.

— И Даниэля она не особо приветствовала получается.

— Именно. Единственным ударом для нее было, когда муж умер. Вот его она любила без памяти. Странно, как разумом не поехала.

— А что случилось с Армандо? Почему он так рано ушел из жизни?

— Сердце. Мгновенная смерть. Знаешь, а Винсензу действительно жалко. Какие бы грехи в молодости она не совершала, но она до сих пор любит Армандо. А смерть сына стала для нее настоящим ударом. Она ведь так и не сказала ему правду.

— Она отказалась от него, Игнат. Какая жалость? Она выбрала не быть падшей женщиной в глазах любимого, вместо своего ребенка! Вместо собственного сына! — строго произнес Булат сверля меня взглядом.

— Может ты и прав. И все же… мне ее стало жалко. Она так и не жила своей жизнью.

— Настоящая мать будет бороться до конца за своего ребенка. Поверь, я не просто так это говорю.

— Ладно. Мы не в праве судить.

— Согласен! — кивнул Богословский.

— В общем, вот такая история получается. Винсенза говорит, что теперь Аллегре могут пригодиться деньги Даниэля. Они с Николеттой очень сплоченные. Все же девушка родная дочь.

— Ну у Моретти есть, конечно, деньги, но не до такой же степени чтобы убивать его. К тому же некую долю ему подарил Дамир Тимурович. А эти деньги в слуаче смерти Даниэля уходят на имя Оливии.

— Возможно им и этого достаточно, чтобы уехать из страны и жить припеваючи. Но я поговорил с одним следователем. Он должен сделать план-перехват, чтобы задержать Аллегру. А то, что Оливия могла убить мужа ради отцовской доли, я глубоко сомневаюсь. Насколько мне известно, Дамир очень богатый человек. И вряд ли девчонку искусить теми мизерными процентами.

— Я рад, что ты действительно это понимаешь. Скажи, а кроме тебя, Винсенза с кем-то делилась этой информацией?

— Нет. И я попросил ее пока молчат.

— Хорошее решение, — кивнул Богословский, отпивая воду из своего стакана.

— Если семья Моретти причастна к его смерти, и таким образом решили подставить Оливию… то я им сочувствую. Я ведь узнаю, и тогда плохо будет им двоим. Рано, конечно, пока судить, но… их поведение странное.

— Согласен. Если нечего боятся, зачем скрываться? И уж тем более убегать из страны. Спасибо, Игнат, что поделился со мной. И спасибо, что не все Дамиру рассказываешь. У него и так слабое сердце.

— Да, успел заметить. Слушай, у меня осталось полчаса, я хотел Оливии сюрприз небольшой сделать.

— Ого! Уже сюрприз, — хмыкнул Булат, на что я посмотрел на него серьезным взглядом.

— Не то, что ты думаешь. Сегодня утром Лия Александровна скинула мне фото Дамира, сына Оливии. Попросила, чтобы я показал их дочери.

— Боюсь представить, как Оливке тяжело без сына.

— Очень тяжело. И я подумал, какой толк в минутном снимке? Хочу распечатать для нее фотографии.

Мне почему-то казалось, что я правильно поступаю. Ведь Оливия в первую очередь мать.

— Спасибо. Спасибо тебе. Хорошо ты это придумал.