Пристойное поведение - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Вечная cтр.№ 104

Дядя спрашивает, почему я больше не приезжаю с Егором, он по нему соскучился и рад был бы поболтать. Язык у моего парня отлично подвешен, и интересная беседа была бы очень кстати, потому что дядя просто умирает от скуки. Приходится признаться, что мы немного поссорились.

Не знаю куда идти — к нему, к себе? Минут десять сижу в машине во дворе, потому что за весь день так и не смогла определиться с маршрутом.

Обнимет ли он меня, когда увидит? Он так орал, в таком бешенстве находился, что мне попросту… страшно.

Выхожу из машины, по привычке бросаю взгляд на его балкон — Егор стоит там, курит. Хотя бы дома. Не где-то… Живой, здоровый.

Интересно, наломал ли дров за эту ночь? Почему-то кажется, я сразу увижу по его глазам. Зачем вообще я об этом думаю? Какие между нами отношения, если я допускаю, что, поссорившись, он побежит налево?

Быть на месте любовницы — ужасно, но в роли обманутой жены — еще хуже. Делаю мах рукой, он отвечает на приветствие. Жестом зовет подниматься.

Спешу.

Пишу смс, что забегу за вещами и приду. Отвечает коротко: «ок».

Несмотря на пробрасывающий снежок, я решаюсь пойти ва-банк. Надеваю кружевное белье, чулки и платье. Достаю из антресоли давно забытые туфли на шпильке. Он увидит меня в этих туфлях и все поймет. Знает ведь, чего мне стоит ходить на каблуках и как я мечтала продефилировать перед ним королевской походкой от бедра, а не в обычных плоских, как блин, ботильонах.

Думала, добегу быстро — в обычной обуви четыре минуты тратила на путь до его подъезда, но не тут-то было. В модельной обуви, оказывается, совершенно разучилась передвигаться. Пока доковыляла до лифта, прокляла все на свете. Тем не менее, уверенно жму на кнопку нужного этажа.

Ноги успели замерзнуть, пока их обладательница, в скобках — дура, поздней осенью рассекала в открытой обуви и одних, можно считать, труселях в сеточку.

Дверь открыта.

Он меня встречает, но смотрит подозрительно. Руки на груди скрестил.

Где ты ночевал? С кем, милый?

Сердце сейчас вырвется из груди.

Его мама сказала, что он со мной не счастлив.

У нее нет ни единой причины полюбить меня.

Моя нижняя губа дрожит.

Все, что я умею — это трахаться. И даже мой внешний вид говорит сейчас об этом. Я глупая. Слишком глупая для него.

Он оценивает меня взглядом, хмурится. А я ожидала другой реакции. Должен ведь понять, как много для меня значит этот образ. Идеальный для свидания с Математиком моей мечты.

— Поговорим? — спрашиваю.

— Давай, — отвечает спокойно. Он то поджимает губы и опускает глаза, словно чувствует себя виноватым, то хмурится, будто лучшая защита — нападение и он готов к атаке. Не может определиться с тактикой, зорко следит за моими действиями. — Мама говорила, вы встречались?

— Да-а, — зачем-то протянула нараспев. — Не нужно было?

Он пожимает плечами.

— Я просто не понимаю тебя. Проходи, пожалуйста, что ты стоишь в дверях. Красиво выглядишь.

— Спасибо.

Делаю шаг, но как-то неуклюже, колено подводит — стреляет спицей боли, едва не падаю. Он ловит за руку. Отличный момент обняться, но он не притягивает меня к себе. Вместо этого ведет в комнату, где мы присаживаемся на заправленную мною утром кровать.

— Как-то у нас не получается, — говорю, опустив глаза.

Он выдыхает громче обычного, но держит себя руках. Произносит спокойно:

— Я ни за что не поверю, что ты до сих пор сердишься на меня из-за той старой ссоры. Посмотри на меня, — я не слушаюсь. Он говорит таким тоном, будто между нами все кончено. Мои глаза округлены от ужаса, пальцы до боли впиваются в покрывало. — На меня посмотри, — силой поднимает мой подбородок. Во рту пересохло, я облизываю губы. — Извини, что наорал на тебя, это было лишнее. Я много на тебя ору. Но ты же взрослый человек, сделай для себя какие-то выводы. Видишь, что я бешусь — не провоцируй. Дай время остыть.

— И ты меня извини, за то, что заставляю выбирать между мной и родителями. Это нечестно.

— Дело не в том, что ты заставляешь меня выбирать. Я вижу, что раздражаю тебя. Что бы ни делал, как ни поступал — все мимо. Раньше ты часто смеялась, теперь ты вообще не смеешься. Я могу сделать только один вывод — ты со мной несчастна.

— Это не так.

— А как?

— Просто навалилось все. Еще и мама снова вернулась к отцу…

— Я тебе тысячу раз повторял, что я — не твой отец. Я абсолютно другой человек. Это будет всю жизнь продолжаться? Меня за “ал о, Вероника, — он хоть и выражается, но полностью спокоен, не повышает голоса. — Прости, пожалуйста, за русский. Но точнее слова ни в одном языке еще не подобрали.

— Это оказалось сложнее, чем я себе представляла.

— Бредятина, — обрубает. Я вскидываю на него глаза, он жадно всматривается в мое лицо. Обхватывает его ладонью и проводит большим пальцем по губам: — Такая красивая. Вообще без изъянов. Любуюсь на тебя, любуюсь… Вот скажи мне, Вероничка, почему с тобой можно или дружить, или трахаться? Почему не получается и то, и другое одновременно?

— А какие у тебя идеи? — пищу.

— У меня идея только одна. Раньше ты не знала, что я бесплоден, сейчас в курсе. Ты маешься, да? Беспокоишься по этому поводу? — он говорит спокойно, но взгляд мечется по моему лицу.

Я мешкаю всего лишь на одну секунду, а он уже отворачивается.

— Нет, Егор, клянусь, не в этом дело.

— Я не хочу угрожать тебе или… какие-то претензии предъявлять, просто… — он задумывается на мгновение, — наверное, я слишком сильно этого боялся, вот и сбывается.

— Я об этом даже не думала. Наоборот, все это время мне кажется, что все твое окружение пытается тебя образумить и помирить с женой. А ты сам начинаешь сомневаться, что в моей голове совершенно не укладывается после ее отношения к тебе!

Он хмурится, словно вообще не понимает, что за фигню я несу:

— Причем тут Ксюша? Вероника, ты с ума сходишь, да? Я ушел от нее. Я всем объявил, что живу с тобой.

— Я тебя люблю.

— Я очень устал, если честно, от непрерывных выяснений отношений, от проблем с друзьями и на работе. Кстати, вчера мне написала Регина, ей жаль, но «Ягненочка» сбрили. Попробуем в следующем году. Она, правда, хочет подсунуть текст еще одному режиссеру, но там вообще три шанса из сотни, он не любит иностранцев и общается с писателями исключительно лично. У меня обломы по всем направлениям.

Кладу ладонь на его спину, осторожно поглаживаю. Не сбрасывает, но напрягает плечи, будто в ожидании удара. Со спины. От меня. Продолжает:

— Не знаю, Веро. Не осталось сил гадать, как удивить тебя или порадовать. У меня сейчас самооценка на нуле. Ни денег, ни работы, зато в наличии бесплодие, которое никуда не денется.