1917: Государь революции - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Марков-Бабкин cтр.№ 67

Но такие разговоры были и раньше, ни во что не выливаясь. Глухой ропот таковым и оставался до тех пор, пока не произошел резкий сдвиг в международной обстановке. Когда сначала русские, а за ними и боши объявили о своих «Ста днях» и готовности начать говорить о возможном перемирии, у масс появилась сначала робкая, но с каждым днем набирающая силу надежда на то, что уж сейчас-то и остальные страны Антанты, сохранив лицо, все же в той или иной форме согласятся приостановить эту бессмысленную войну. В такое развитие событий верили многие, многим это виделось делом совершенно ясным и решенным, так что Урядному не раз и не два приходилось быть свидетелем различных пари на предмет того, кто, когда, в каком порядке и в какой форме сообщит миру о том, что и Великобритания, Франция, Италия и другие страны готовы начать переговоры об окончании войны.

Вчера Степану один приличного вида господин даже доказывал авторитетно, что у него есть совершенно точные сведения из весьма осведомленных источников, что решение об окончании войны уже неофициально принято и сейчас идут тайные переговоры с Германией о том, что немцы должны уйти из Бельгии, а Эльзас и Лотарингия будут объявлены самоуправляемыми территориями под совместным управлением Парижа и Берлина. Говоривший это господин заговорщицки шептал об этом Степану и был полон таинственной важности.

Другой господин утверждал, что секретные переговоры об окончании войны ведутся уже давно, а русский император объявил о «Ста днях» по поручению из Лондона и Парижа, желавших сохранить лицо. Мол, об этом русского царя просил сам английский король в личном и совершенно секретном письме. Что мир дело решенное, вон даже Америка не стала вступать в войну, поскольку в Вашингтоне об этом точно знают.

Было немало разговоров о том, что участники войны ведут переговоры о возврате границ, которые были на момент начала войны, и что немцы ведут торг о том, чтобы не платить никаких репараций. Но, мол, ничего у них, понятно, не выйдет, и Германии, безусловно, придется заплатить.

Кто-то утверждал, что немцы хотят остаться на тех территориях, которые они захватили в ходе войны, но Антанта требует ухода немцев. И еще Эльзас и Лотарингию. И Бельгию.

В общем, в головах у многих творился бардак, когда никто ничего толком не знает, но впечатление такое, что что-то важное и абсолютно секретное знают все поголовно. Версий гуляло множество, но было в них и одно общее – похоже, что войне конец. Дальше версии расходились и ветвились самым причудливым образом.

Окончательно все уверились в благополучном исходе событий уже после того, как папа римский Бенедикт XV выступил вчера с обращением к воюющим странам прекратить войну и сесть за стол переговоров, а также о своей готовности выступить посредником между сторонами конфликта.

Тем большим шоком стало сегодняшнее известие о том, что английская и французская армии начали мощнейший артиллерийский обстрел германских позиций. Всем стало ясно, что надежды на мир рухнули, что генералы не собираются останавливать войну и впереди союзников ждет то самое наступление генерала Нивеля, о котором так много судачили в парижских кафе и которого так опасались многие.

Официальные газеты тут же раструбили о начале решающей битвы, которая закончит эту войну, о военном гении генерала Нивеля, о героических солдатах Антанты, которые опрокинут врага и заставят его капитулировать, вернуть Франции потерянные в прошлой войне исконно французские Эльзас и Лотарингию, восстановить независимость Бельгии и выплатить гигантские репарации. В общем, Германия заплатит за все!

Много на страницах французской официальной прессы рассуждалось о том, что французы – свободолюбивый народ, который не может терпеть несправедливость и угнетение других народов, что мир не может быть установлен до тех пор, пока многие малые народы страдают под гнетом центральных держав, пока огромные территории и целые страны находятся под оккупацией, и потому французы вместе с другими свободолюбивыми народами решительно отвергают всякий компромисс, поскольку мир в нынешних условиях станет унижением, равнозначным поражению.

Однако, вопреки бравурному тону газет, на улицах городов Франции царило совсем иное настроение. Шок, гнев, растерянность – вот что видел вокруг себя Степан Урядный, пробираясь сквозь толпу.

Откуда-то спереди потянуло дымом. Степан не видел из-за голов подробностей, но там явно что-то горело.

– Пожар?

Ему весело ответил идущий навстречу молодой человек студенческого вида:

– Нет, мсье. Горит полицейский участок!

Урядный кивнул и проговорил по-русски:

– Началось…

Что ж, вот в воздухе и начал витать запах беспорядков, предвестник революционных потрясений, про которые ему сегодня так красочно сказал (принимая «пожертвования» из рук Степана) мсье Лекуан:

– Щепетильность в методах – это буржуазный пережиток, чуждый делу истинной революции…

Москва. Дом империи.

23 марта (5 апреля) 1917 года

Я хмуро смотрел на своих министров.

– Это – ультиматум.

Сандро кивнул.

– Фактически так и есть. Они все поставили на карту.

Свербеев склонил голову.

– Это так, государь.

– Но они же понимают, что мы на это никогда не согласимся?

– Да, – мой военный министр кивнул, – и это требование о назначении французских генералов на командные посты в Русском экспедиционном корпусе я считаю откровенной провокацией, которая имеет своей целью сделать для нас этот ультиматум совершенно неприемлемым. Мало того, что они требуют подчинения французскому командованию наших войск, так еще и обставляют это требование совершенно позорными для нас условиями, словно наши бригады это какие-то дикие индийские сипаи или негры Алжира!

Глава МИДа счел нужным отметить:

– По дипломатическим каналам нам разъясняют это требование как единственный вариант для России выполнить свои союзнические обязательства и при этом не нарушить собственное заявление о «Ста днях для мира». Мол, русские части находятся под французским командованием, а потому как бы не совсем русские. А Россия сама по себе тут ни при чем, приказа наступать не отдавала и таким образом свои заявления никак не нарушала.

– Демагогия! – Нечволодов был категоричен. – Они просто хотят нас вынудить воевать дальше. Уверен, что стоит нашим экспедиционным силам принять участие в наступлении, нас тут же обвинят в том, что мы сами отказались от соблюдения «Ста дней», атаковав Германию!

– Верно, – согласился Сандро, – впрочем, они и сами находятся в таком положении, при котором должны спешить с решительными мерами, в том числе с мерами демонстрационного характера. Есть информация, что союзное командование так спешит с началом этого наступления, поскольку есть вероятность, что войска вообще откажутся наступать, если вопрос далее откладывать. Судя по донесениям разведки, у них там совсем плохо в войсках с настроением и дисциплиной. Вероятно, они боятся того, что отказ русских бригад идти в наступление станет дурным примером для остальных.