Тревожные люди - читать онлайн книгу. Автор: Фредрик Бакман cтр.№ 22

Это история об ограблении банка, показе квартиры и захвате заложников. Впрочем, это также история об идиотах. Хотя, пожалуй, не только о них.

Десять лет назад человек написал письмо. Отправил его женщине из банка. Отвез детей в школу, прошептал им на ухо, что любит их, уехал, припарковался возле реки. Встал на парапет моста и прыгнул. Неделю спустя на том же мосту стояла девочка-подросток.

Для вас, понятное дело, не имеет значения, что это за девочка. Она была одной из миллиардов, а большинство людей для нас – просто люди. Мы друг другу чужие, ваш страх и мой страх могут на мгновение соприкоснуться в толпе через соприкоснувшиеся полы наших пальто. Мы никогда не узнаем, что мы сделали во вред друг другу, ради друг друга, взамен друг друга. И все же. Девочку на мосту звали Надя. Дело было спустя неделю после того, как с того же места на парапете спрыгнул навстречу смерти тот самый человек. Она ничего о нем не знала, но училась в той же школе, что и его дети, а тогда много об этом говорили. Вот у нее и возникла эта идея. Никто толком не знал, когда это пришло ей в голову – до того, как он прыгнул, или после. Иногда бывает невыносимо больно быть человеком. Когда ты не понимаешь себя, не любишь свое тело. Ты смотришь в зеркало и не понимаешь, кому принадлежат эти глаза, и думаешь: «Что со мной не так? Почему мне так плохо?»

У девочки не было ни детской травмы, ни горя. Она просто была несчастна. Где-то внутри ее поселилось маленькое злобное существо, которое не показывал рентгеновский снимок. Оно вместе с кровью растекалось по венам, наполняя ее голову голосами, шептавшими, что у нее ничего не получится, она слабая и некрасивая и никогда не станет нормальной. Когда слезы кончаются, ты способен сделать множество глупостей, голоса в голове не замолкают ни на минуту, тебе все время не по себе. В конце концов тебе становится невыносимо больно только от того, что кожа обтягивает ребра, что невозможно опустить плечи, что всю жизнь ходишь по стеночке, до боли сжав кулаки, в страхе, что тебя кто-то заметит.

Надя никогда не чувствовала своего родства с кем-либо из людей. В каждом своем ощущении она была одинока. Сидя в классе среди ровесников, она делала вид, будто все как обычно, но в глубине души стояла посреди леса и кричала так, что сердце разрывалось в груди. Деревья в этом лесу росли и росли, и однажды их ветви совсем заслонили солнечный свет, так что тьма сомкнулась и лес стал непроходимой чащей.

И вот она стояла на мосту, глядя на воду, и знала, что, прыгнув, она словно бы разобьется о бетонный пол, – не утонет, а разобьется насмерть. Это утешало, потому что Надя с детства боялась утонуть. Она боялась не смерти, а кратких мгновений до этого. Паники и бессилия. Кто-то из взрослых, не подумав, сказал ей, что распознать утопающего невозможно. «Когда человек тонет, он не может позвать на помощь, не может махать руками, он тонет молча. Твои близкие могут стоять на берегу и смотреть на тебя, не понимая, что ты идешь ко дну».

Надя чувствовала это всю свою жизнь. Она жила среди них. И думала, сидя за обеденным столом: «Неужели вы ничего не видите?» Но они не видели, и Надя молчала. Однажды она не пошла в школу. Она убрала свою комнату, застелила постель и вышла из дома без куртки, потому что теперь куртка была не нужна. В этом городе она всегда мерзла. Она бродила по улицам, словно давая городу увидеть себя в последний раз, почувствовать, каково ему будет, когда он не услышит ее беззвучного крика. У нее не было никакого плана, только цель. Когда солнце стало садиться, Надя обнаружила, что стоит на парапете моста. Это было так просто. Надо было лишь оторвать одну ногу, затем другую.

В этот момент ее увидел подросток по имени Джек. Он не мог объяснить, зачем приходил на мост день за днем. Родители, конечно же, запрещали ему это делать, но он не слушал. Он проскальзывал в дверь и бежал туда, в надежде снова увидеть того человека, повернуть время назад и на этот раз сделать все правильно. Увидев девочку на парапете, он не знал, что должен сказать. Поэтому молча рванул ее за одежду с такой силой, что, упав, она ударилась затылком об асфальт и потеряла сознание.

Надя очнулась в больнице. Все произошло так быстро, что она лишь успела увидеть боковым зрением бегущего мальчика. Когда медсестры спросили ее, что произошло, она сама толком не помнила, но у нее кровоточил затылок, поэтому она сказала, что забралась на парапет, чтобы сфотографировать закат, и упала навзничь. Она врала интуитивно и хорошо знала, что надо говорить, чтобы тебе поверили и перестали волноваться. Медсестры все равно беспокоились и подозревали неладное, но Надя была заправской обманщицей, она упражнялась в этом всю свою жизнь. В конце концов они лишь проворчали: «Разве можно туда залезать, что за дурацкие фокусы, тебе повезло, что не свалилась в другую сторону!» Она кивнула. Во рту пересохло, глаза закатились. Повезло…

Из больницы она прямиком направилась к мосту, но не прыгнула. Почему? Этого она не могла объяснить даже самой себе, потому что не знала, что бы она сделала, если бы мальчик не сдернул ее с парапета. Шаг вперед или шаг назад? Каждый день она думала о том, в чем разница между ней и человеком, который прыгнул. Это побудило ее выбрать профессию, карьеру, жизненный путь. Она стала психологом. Ее пациентам было так больно, будто это они стояли на парапете, собираясь шагнуть в бездну, а она сидела в кресле напротив и говорила одними глазами: «Я знаю, каково это, но поверь мне, есть лучший путь».

Иногда она возвращалась мыслями в прошлое и думала о том, что привело ее на мост, – этого в зеркале не увидишь. Одиночество за обеденным столом. Но она нашла способ выжить, выбралась из своей старой кожи, смогла спуститься с моста. Есть люди, которые соглашаются жить со своей тревогой, учатся нести ее по жизни. Она пыталась быть одной из них. Считала, что надо быть доброй к людям, даже если они полные идиоты, потому что никогда не знаешь, какую ношу они несут. Она знала, что почти все люди в глубине души задаются одними и теми же вопросами: на что я способен? Может ли кто-то мною гордиться? Приношу ли я пользу обществу? Справляюсь ли со своей работой? Достаточно ли я щедр, достаточно ли жертвую на благотворительность? Хорош ли в постели? Хотят ли со мной дружить? Я заботливый родитель? Я хороший человек?

В глубине души все хотят быть хорошими. Добрыми. Проблема только в том, что не все могут быть добрыми по отношению к идиотам, потому что идиоты есть идиоты. Для Нади, как и для многих других, это стало делом всей жизни.

Она никогда больше не встречала того мальчика. Иногда ей казалось, что она его выдумала. Что-то вроде ангела. Джек тоже больше никогда не встречал Надю. И никогда больше не ходил к мосту. Но именно в тот день он решил стать полицейским – когда понял, что разница между двумя этими происшествиями – в нем самом.

Десять лет спустя Надя закончит факультет психологии и вернется в город. У нее будет пациентка по имени Зара. Зара будет ходить на показы квартир и окажется в числе заложников. Джек и его отец Джим будут допрашивать свидетелей. В квартире, где произойдет захват заложников, будет балкон с видом на мост. Поэтому Зара туда и придет. Потому что десять лет спустя она нашла на половике в прихожей письмо, написанное человеком, который прыгнул с моста. Его имя было выведено аккуратными буквами на обратной стороне конверта. Она помнила их встречу, и, хотя полиция не разглашала имени человека, найденного в реке, городок был слишком мал, чтобы оставались сомнения.