Тревожные люди - читать онлайн книгу. Автор: Фредрик Бакман cтр.№ 10

Через пару минут под окнами собрались журналисты с камерами, а после прибыла и полиция. То, что большинство журналистов прибывает на место быстрее, чем большинство полицейских, вовсе не обязательно объясняется тем, что полицейские менее компетентны: просто у них есть дела поважнее, и кроме того, у журналистов больше свободного времени, чтобы читать соцсети, и молодая несимпатичная девушка из банка (который не был банком в строгом смысле этого слова) лучше умеет излагать свои мысли в Твиттере, чем по телефону. Она тотчас объявила в соцсетях, что в огромное окно банка видела, как грабитель скрылся в доме на другой стороне улицы, а к полицейским сигнал поступил лишь после того, как почтальон, увидевший грабителя на лестничной клетке, позвонил своей жене, которая как раз работала в кафе напротив полицейского участка. И только когда жена перебежала через улицу, в полицию поступил сигнал о том, что некто – судя по всему, мужчина, – с чем-то – судя по всему, с пистолетом, – в головном уборе – судя по всему, в балаклаве, – ворвался в квартиру, где проходил риелторский показ, и заперся внутри с риелтором и покупателями. Вот как разворачивались события после неудавшегося ограбления банка и вполне удавшегося захвата заложников. Жизнь всегда преподносит свои сюрпризы.

Перед тем как злоумышленник захлопнул дверь в квартиру, из его кармана выскользнул листок и опустился на лестничный пролет. Это был рисунок, сделанный ребенком. На нем были изображены обезьяна, лягушка и лось.

Не лошадь и, конечно же, не жираф. А лось. Это важно.

Двадцатилетние засранки могут многого не знать о жизни (мы-то, люди постарше, понимаем, что большинство из этих двадцатилетних могут выбрать правильный ответ из двух предложенных лишь в двадцати пяти процентах случаев), но именно эта была совершенно права в одном: нормальные грабители требуют на кассе круглые суммы. Кому угодно может прийти в голову мысль ограбить банк и потребовать десять миллионов. Но если в банк является вооруженный и нервный человек и просит на кассе ровно шесть тысяч пятьсот крон, значит, у него есть на то причина.

А может быть, и не одна.

Не зря говорят: хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Но на ошибках мы не учимся.

Человека, стоявшего на мосту десять лет назад, и грабителя, взявшего заложников, ничто не связывало. Они никогда не встречались. Единственное, что их объединяет – это моральный риск. Так говорят в банке. Кто-то должен был изобрести это понятие, чтобы объяснить, как работает финансовый рынок, потому что одного общеизвестного факта, что банки аморальны, недостаточно для того, чтобы назвать их «аморальными». Кто-то должен был поставить под вопрос правдоподобность того, что банки ведут себя в соответствии с нормами морали, ведь для них такое поведение – самый что ни на есть риск. Человек на мосту отдал свои деньги в банк, чтобы сделать «надежные инвестиции», потому что в те времена все инвестиции были надежными. Затем человек использовал свои инвестиции как гарантию, чтобы взять кредит, а затем он взял новый кредит, чтобы оплатить старый. «Так поступают все», – сказали в банке, и человек подумал: «Им виднее». Но в один прекрасный день оказалось, что ничего надежного больше нет. Случился финансовый кризис и обрушил банки, хотя на самом деле рухнули людские судьбы. Банки остались на месте: у финансового рынка нет сердца, оно не может разбиться, а у человека все сбережения обернулись горой долгов, и никто не смог объяснить, как это произошло. Когда человек напомнил банку, как тот говорил: «Вы ничем не рискуете», банк лишь развел руками и сказал: «Риск существует всегда, вам следовало это знать с самого начала, не надо было давать нам деньги».

Тогда человек пошел в другой банк, чтобы взять кредит там и погасить долги, которые у него появились из-за того, что первый банк обанкротился и потерял все его сбережения. Он объяснил второму банку, что иначе лишится своего предприятия, а затем и квартиры, а у него, между прочим, двое детей. Другой банк понимающе кивал, но женщина в окошечке сказала: «Вы пострадали от того, что мы называем моральным риском».

Человек ничего не понял, тогда женщина холодно объяснила, что моральный риск – «это когда одна из договорившихся сторон не страдает от негативных последствий собственных действий». Человек все равно ничего не понял, тогда женщина, вздохнув, сказала: «Представьте себе, что два идиота сидят на дереве, и тот из них, что ближе к стволу, рубит ветку, на которой они сидят». Человек продолжал, моргая, смотреть на женщину в полном непонимании, тогда она закатила глаза и пояснила: «Вы тот идиот, который сидел подальше. Банк отрубает ветку, чтобы спасти себя. Собственные деньги он не теряет, только ваши, потому что вы позволили им держать в руках пилу». Затем она спокойно собрала бумаги, полученные от человека, протянула их ему и сообщила, что они не могут дать ему кредит.

«Но ведь деньги пропали не по моей вине!» – сокрушался человек.

Холодно посмотрев на него, женщина ответила: «Да ладно. Не надо было их им давать».

Десять лет спустя грабитель оказался в квартире, выставленной для показа. У него никогда не было таких денег, чтобы женщине в банке приходилось объяснять ему, что такое моральный риск, но мама часто говорила: «Если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах», – а иногда это примерно одно и то же. Когда мама сказала это впервые, грабителю было семь лет – возможно, слишком рано для такого возраста, потому что в конечном счете это значит примерно следующее: жизнь может пойти как угодно, но скорей всего, к чертовой матери. Это ясно даже ребенку. И даже ребенку ясно: если мама говорит, что не любит загадывать наперед, и даже если она не планирует напиться, то напивается она так часто, что это нельзя назвать случаем. Ребенок пообещал себе, что никогда не будет пить и никогда не станет взрослым, но выполнил обещание только наполовину. К сожалению, всем нам приходится становиться взрослыми.

А что же моральный риск? Ребенок понял это накануне Рождества того же года, на кухне, когда мама, опустившись на корточки и покачиваясь, обняла его, так что пачка сигарет оказалась у него на голове. Мама икала в рыданиях: «Не сердись, пожалуйста, не ругай меня, это ведь не моя вина». Сначала ребенок не понял, в чем дело, но постепенно до него стало доходить, что, видимо, это как-то связано с тем, что каждый день после школы ребенок продавал газеты, а потом отдал все деньги маме, чтобы она могла купить еды для рождественского стола. Ребенок посмотрел маме в глаза, блестевшие от алкоголя и слез, опьянения и презрения к самой себе. Она плакала в объятиях ребенка. На кухне, полной пустых бутылок и без намека на рождественское угощение. Мама шептала: «Не надо было давать мне деньги». Так она впервые просила прощения у ребенка.

Грабитель часто об этом вспоминал. Не с ужасом, а удивляясь, как после всего этого можно не возненавидеть свою маму. Ему по-прежнему казалось, что она не виновата.

В феврале их вышвырнули из квартиры, и грабитель пообещал себе, что у него никогда не будет детей, и все же дети у него появились. Тогда он пообещал, что никогда не будет таким непредсказуемым родителем. Он не из тех, кто не в состоянии повзрослеть, научиться платить по счетам, найти жилье себе и своим детям.