Суженая мрака - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Гусейнова cтр.№ 22

Чем еще больше удивил меня, ведь драконы искренне любят детей, защищают родных, ценят семью превыше всего.

— Что-то случилось? — встревожилась Фиала, невольно обмениваясь взволнованными взглядами с Хашером.

— Нет. Просто Микуда… — спокойно, мне кажется, слишком спокойно и бесстрастно ответил Хейдар.

И тем не менее, высказанное вновь имя бабушки словно прорвало плотину — я вспомнила последние слова матери, золотой драконицы Ларии, они вспыхнули в голове: «Это была Микуда…» Распахнув глаза, я вытаращилась на раззолоченную драконицу, старшего брата и его жену. В голове завертелся сумбур из мыслей, образов и подозрений.

После небольшой заминки Адара пояснила робким, нежным голоском:

— Бабушка опасается жить в нашем поместье, там недавно видели черных драконов и демаи.

— Боюсь темных до дрожи! — рассмеялась Микуда.

На удивление приятный смех, словно журчащий хрустальный ручек, совершенно не вязался с ней, как если бы принадлежал другой женщине.

— Черные в вашей стороне? — Я ощутила, как напрягся Хашер, но опять отметила лишь краем сознания, задумавшись о другом несоответствии.

Я тысячи раз видела, как относятся истинные пары друг к другу. Они не могут без прикосновений, и если находятся рядом, то как единое целое, тесно-тесно, на одной волне. Не важно, слабые виверны или сильные драконы, пара — святое. А Хейдар и Адара стоят рядышком, не касаясь даже пальцами. Я почувствовала, «увидела», что они, словно два «плюса», отталкиваются друг от друга. Не смотрят в глаза друг другу, отклоняются в разные стороны, будто в любой момент готовы разбежаться, лишь бы не находиться рядом. Но не могут, как связанные цепями, словно что-то их держит, неправильное, мучительное, безумное.

За все время они так и не обменялись взглядами, слишком равнодушные, ненормально бледные, уставшие от жизни. Неужели другие этого не замечают? Внутри у меня заворочался Древний Дракон, видимо ощутил мои страхи, напряжение и нехорошие мысли. Семья и яйца для него святое, за них он готов на любые подвиги и жертвы.

Окружающие о чем-то говорили, а мы с Прародителем отвлеклись, потому что я обратила внимание на одну странность, как мне показалось. И Древний заворочался еще больше. Если Хейдар и Адара — истинная пара, которая в браке уже около двадцати лет, то почему их руки обвивают не такие, как те, что я видела на жителях клана, пока шла сюда, золотые энергетические «нити-браслеты», а черные? Похожие на кандалы.

Я сглотнула, горло пересохло, жар ярости Древнего разливался по всему телу. Хрустальный голос Микуды, в котором слышалось высокомерное превосходство, флирт и откровенная лживая лесть хозяевам замка звучал все отчетливее. А мы с Прародителем, «просканировав» Хейдара и Адару, увидели рваную, тусклую, больную ауру у обоих и черные энергетические кандалы, вместо парных светящихся браслетов истинных. Увидели пульсирующую нить-пуповину, связывающую оковы супругов с Микудой, питающую ее ненасытную темную сущность. Эта позолоченная дрянь высасывала из молодой пары силы, чувства, магию. Саму жизнь! Медленно, но неотвратимо. Становясь сильнее, могущественнее, кошмарнее. Нет, эта драконица не была темной от природы, более того, эта тварь наделена светлым даром воздушной стихии. А вот ее нутро и душа прогнили до основания.

«…это была Микуда…» — вновь вспыхнули в памяти последние слова матери, а древний толкнул меня вперед. Не дал остаться в безопасности возле любимого дядюшки Хашера, спрятаться за надежной спиной дядюшки Майдаша, вынудил приближаться к страшной гостье шаг за шагом, не отрываясь от черных энергетических кандалов. Они вызвали в Древнем разрывающую мое сознание ярость, боль, сожаление. Такие противоречивые чувства.

— Что с ней? — нервно и визгливо спросила Микуда, отшатываясь от меня.

Я застыла рядом с супругами, которые… не пара. Адара, придерживая подол милого платья, присела передо мной на корточки и мягко, даже кротко улыбнулась:

— Алера, наша маленькая Соль, ты так похожа на Ларию, свою мамочку! Знала бы ты, как они с Арсом ждали тебя, как любили. Лария сама вышивала пеленочку в корзинку для твоего яйца, для любимой доченьки…

Я шмыгнула носом от избытка чувств. Из моей белой, вышитой золотом пеленки мне сшили наволочку на подушку. Любимую! Под нежным взглядом добрых красивых глаз Адары я вытерла слезы, а потом сделала то, что требовал, приказывал Древний. Потянула немного его светлой силы, обхватила скованные запястья Хейдара и Адары — и содрала с них энергетические оковы! Разрушила чье-то проклятое богами магическое плетение.

Дальше начался настоящий переполох. Сначала от нестерпимой боли заорали Хейдар и Адара, выдергивая из моего захвата руки, отшатываясь от меня словно от огня. Кузина свалилась на пол как подкошенная, сознание ее оставило. А Хейдар рванул на груди синий кафтан, будто ему воздуха не хватало и ломанулся в окно, взмахнул руками. Уже в следующий миг, разрушив часть арки, под звон разбившегося стекла в небо взмыл синий, потрясающе большой и красивый дракон. Мне показалось, его рев возвещал о свободе, жажде убивать и одновременно о жизни.

Третий участник этой темной, проклятой связки, скрючившись, скулил на полу. Микуда получила жесткий откат после разрыва связи, сейчас тьма чужой магии вгрызается в ее плоть, пожирает украденную у других силу. Не знаю, видел ли кто это из присутствующих, а вот я волею Прародителя — отчетливо.

— Что происходит? — раздавались испуганные женские и яростные мужские крики.

Тайрена и Лиира прятали в своих объятиях матери за спинами отцов, а те не знали на кого кидаться и убивать. Я чувствовала, что мои глаза горят знакомым золотым огнем Древнего, он был мной, больше того, сдерживал свою ярость, чтобы не спалить меня в ней дотла. Потому и голос, которым я заговорила, был хриплым, чужим, совсем не моим:

— Эта тварь совершила страшное преступление, попрала волю богов, нарушила плетения судьбы и связала самым черным образом души этих двух драконов. Обрекла на медленную смерть, высасывала их магию и силы, калечила души. Их объединяла не истинная парная связь, а проклятье дейтрини: черная жажда друг в друге, больное вожделение, когда ненавидишь себя и сожителя, но мучительно желаешь. Когда рядом быть больно, омерзительно, но расстаться не в силах и тянет, тянет друг к другу. — Моя рука указала на мертвенно-белую Адару, лежащую без сознания, Древний обратился к Хашеру: — Твой сын — насильник и мучитель для этой девочки, а она для него — боль и стыд. Но теперь оба свободны, я разрушил сотворенное Микудой черное зло. Пусть теперь на себе познает, что ощущали эти дети, порабощенные, несчастные.

Теперь все смотрели на Микуду, а та корчилась от страшной боли-отката на полу, скулила и завывала. Наконец, Древний успокоился, дал мне владеть собой, но сделал лишь хуже. Теперь слова матери горели во мне огнем, вызывая стыд и боль, потому что я их забыла, надолго забыла. Посмотрев на Майдаша и Хашера, всхлипнув, я призналась:

— Там, в пещере, перед смертью, мама сказала, что это была Микуда. Но я забыла, простите меня, пожалуйста. Я забыла об этом. Не поняла, а сегодня, когда вылетела моя драконица, вспомнила…