Друзья и враги Анатолия Русакова - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Тушкан cтр.№ 117

— Вот о преступниках, подобных этому Чуме и Цыгану, я и собирался с тобой поговорить, — сказал Кленов. — Поэтому и пригласил приехать. Твой звонок оказался весьма кстати.

Дмитрий Алексеевич вынул из ящика письменного стола синюю папку и подал ее Анатолию.

— Усаживайся поудобнее к столу и читай.

Он вышел в соседнюю комнату, оставив юношу одного.

Анатолий раскрыл папку. На первом листе было напечатано:

«Секретарю ЦК КПСС. Об улучшении уголовного законодательства, об усилении мер борьбы с преступностью, о необходимости более суровой карательной политики за особо опасные преступления против жизни, здоровья и свободы советских граждан, о введении смертной казни за умышленное убийство, об упорядочении режима в местах заключения и изоляции преступников-рецидивистов от основной массы заключенных».

После краткой вводной части, в которой объяснялось, чем вызвана настоящая докладная записка, шли практические, деловые предложения по каждому пункту, упомянутому в заголовке докладной. Далее говорилось о том, что задача охраны общественного порядка — это дело общенародное. В докладной говорилось не только о преступниках, но и о хулиганстве. Хулиганов, злостных алкоголиков, нарушителей общественного порядка следует рассматривать как врагов советского уклада жизни. Наряду с резким усилением воспитательной работы среди населения надо более сурово наказывать за бытовое хулиганство на улицах и в квартирах: присуждать безобразников к десяти — пятнадцати дням ареста с принудительными работами. Предлагалось развернуть массовое всенародное движение в городах и селах под лозунгом: «Не проходите мимо нарушений общественного порядка!»

Чтобы шире вовлечь в это всенародное дело рабочих, колхозников, служащих, молодежь, выдвигался проект создания «дружин порядка» при райкомах комсомола, крупных предприятиях и учреждениях. Эти дружины должны помогать милиции, следить за порядком в клубах, парках и на улицах, выпускать стенные газеты, обличающие хулиганов, тунеядцев, спекулянтов, предавать их общественному осмеянию и порицанию. Особое внимание они должны уделять воспитательной работе среди подростков, ставших на путь мелкого хулиганства.

В докладной доказывалась необходимость расширить право гражданина на самооборону. Приводились примеры того, как смелый человек, применивший силу для защиты чести девушки или жизни граждан, привлекался к уголовной ответственности.

Анатолий читал все с большим вниманием, а читая, радостно приговаривал:

— Дело! Правильно! Давно бы так надо!

Предложений было много. Прочел Анатолий и о том, что необходимо пересмотреть систему «зачетов», когда один год работы в лагерях засчитывался преступнику за три. Но в то же время ввести в детских колониях досрочное освобождение исправившихся правонарушителей, потому что подросток может значительно быстрее, чем это предполагал приговор суда, исправиться в колонии, и его надо вовремя вернуть в общество честных людей, а не держать в колонии. Предлагалось особо строго следить за тем, чтобы задержанные малолетние правонарушители не общались в местах заключений со взрослыми преступниками-рецидивистами.

Особенно взволновали его строки о том, что профессиональные закоренелые преступники-бандиты использовали отмену смертной казни для того, чтобы усилить воровской террор для запугивания населения и чтобы удержать колеблющихся воров от явки с повинной. «Это о тебе, Чума», — подумал Анатолий и громко воскликнул:

— Правильно!

— Ну, если так, то подписывай, — сказал Кленов, стоявший сзади.

— Да вы шутите! Мне подписывать такое заявление в Центральный Комитет?

— А почему бы и нет? Мы — соавторы. Написано и обобщено мною, но многие мысли — твои.

— Нет, не мои. Иван Игнатьевич нам об этом говорил. И я ведь не член партии, а только комсомолец, как же я буду подписывать?

— Ну и что же? Каждый гражданин имеет право обратиться в Центральный Комитет, и, если предложение стоит того, на него обратят самое серьезное внимание.

В Цека очень и очень прислушиваются к сигналам и предложениям советских людей. Многие важные партийные и правительственные решения подсказаны простыми людьми, народом. В этом сила пашей советской демократии. Этого требуют ленинские нормы политической жизни в нашей стране.

— Разве я могу подписать, если я под подозрением? Ведь с меня взяли подписку о невыезде.

— Не говори чепуху! Распишись и укажи адрес.

Обычно Анатолий щеголял широким росчерком —

и не разберешь, а тут он чуть ли не по буквам вывел свою фамилию, инициалы, адрес.

— Перед твоим приходом мы тут поспорили с Андреем Петровичем. Не за все предложения Андрей голосует, — заметил Кленов.

— А я рассказал бы ему о Чуме, о бандитском терроре, о том, как завлекают молодых…

— Он сам многое знает… Ну, в этом разберутся. Всё взвесят. Ведь мы пишем в Центральный Комитет партии! А как твое бригадмильское комсомольское поручение? Ведь наше знакомство состоялось на этой почве.

Анатолий начал было рассказывать о Пашке Лопухове, о «чертовой читалке». Кленов заинтересовался, стал записывать.

— Для мальчишек — это магнит, — говорил Анатолий. — Обстановка таинственная! За столом сидит важнецкий старик, он сразу пересказывает по-русски с американского.

— С английского.

— Ну, с английского. Но романы все американские, про гангстеров.

— Где же эта читалка? Просто не верится!

— Вот именно! Стиляги тянут деньги с мальчишек, а у тех не всегда они бывают. Значит, надо достать, а не дают — без спроса взять, дома украсть. Мальчишки сидят, слушают, рты пораскрыв, за уши не оттянешь. И шьются там подозрительные типчики… Почти все мои клиенты из детской комнаты милиции бегают туда.

— Черт знает что! Притон какой-то!

— Вот именно.

— Сообщил ли ты об этом секретарю своего райкома комсомола?

— Не успел. Думал посоветоваться в райкоме и доложить лейтенанту в детской комнате, но не успел еще. Прихлопнуть надо эту лавочку, ведь ребят обирают.

— Нет, Анатолий, «обираловка» — это еще полбеды. Здесь дело посерьезнее. Здесь, спекулируя на страсти мальчишек к необычному, к приключениям, не только выманивают у них деньги, но и оболванивают их мозги, калечат души. Говоря серьезно, эти книжки идейно разлагают ребят, могут привить им чуждые нам взгляды и мысли. Ведь герои гангстерской литературы — это не борцы за правду, за справедливость, против зла. Нет! Это ловкие бандиты, показанные «сверхчеловеками» — суперменами. Поступки и мысли такого супермена направлены к одной цели: не гнушаясь убийством, грабежом, подлогом, шантажом, предательством, присвоить себе побольше денег. Кто беспощаднее и кровожаднее в погоне за богатством — тот и герой. Наслушается паренек такого и, со свойственной подросткам восприимчивостью, начнет «действовать». А к чему это приводит, видно из чудовищных цифр детской преступности в буржуазных странах. Даже в Англии запрещены эти американские комиксы. Возможно, конечно, что организаторы этой «чертовой читалки» и сами не понимают всей вредности своей спекулянтской затеи. Нет, брат, надо действовать быстро.