Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь. - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гур cтр.№ 56

Приходит другая Адель, которой до жути страшно. Я всецело надеюсь только петь в этом клубе, но, мне четко было сказано в каком именно случае я не буду в общем доступе.

Хочется убежать, но не двигаюсь с места. Мне обещали деньги после выступления.

Часы показывают четыре тридцать две. Жду непонятно чего. Все кажется, что дверь откроется и я встречусь взглядом с огненными черными глазами.

Почти подпрыгиваю на месте, когда дверь открывается и в пустой гримерке появляется… Хельга.

— Хозяин доволен твоим выступлением. Старайся и впредь работать на уровне. Бери деньги. — протягивает мне сложенные банкноты, подхожу и забираю из рук женщины бумажки.

— Там полторы тысячи плюс чаевые, — короткий взгляд в сторону настенных часов. — Через пятнадцать минут метро откроется, как раз успеешь дойти.

— Мне можно идти?

— Ну не ночевать же ты тут собралась?! Давай домой. Вечером придешь и не опаздывай!

Киваю и вылетаю из гримерки и самого клуба. Иду в сторону метро и удивляюсь продуманности расположения и времени закрытия. Здесь от клуба до ближайшей станции несколько минут пешком.

Почему-то вспоминаю Кириана, но вся суровость образа меркнет, когда перед глазами всплывает картинка густой растительность на груди этого знойного восточного мужчины.

Так и ржать тянет. Впервые за долгое время я смеюсь, можно сказать, что хрюкаю, ржу, как лошадь. Все напряжение выходит.

Все проблемы потихоньку начинают решаться и ключом ко всему становится музыка.

— Ада, давай тайм-аут! Это репетиция, а не концерт в Карнеги-холле! — смеется разгильдяй — гитарист Зак.

Улыбаюсь.

— Скажешь тоже, где мы, а где Карнеги-холл…

Ребята расходятся. Продолжаю сидеть и крутиться на стуле рядом с фортепиано. За то время пока работаю в этом клубе, уже обтесалась, вникла немного в кухню.

Я в нормальных отношениях со всем составом мюзик — бэнда, начиная от хмурого бородача барабанщика Эда, заканчивая весельчаком бас-гитаристом Дрю, который складывает инструмент в футляр:

— Давай, до вечера, Адель!

Взгляд останавливается на сегодняшней прессе. Опять Зак забыл свои желтые газетенки. Беру в руки, хочу крикнуть, чтобы забрал, но ребята быстренько смылись. Открываю страницы и бездумно листаю.

Замираю.

Сердце на мгновение останавливается, а затем меня накрывает черной, звенящей ненавистью. Тело прошивает ознобом, пальцы дрожат, но я, как наркоманка в ломке делаю только хуже разглядываю целый разворот фотографий, изучаю кадры досконально, до самых мелочей.

Губы сохнут, горло дерет и кричать хочется, столбенею. Пальцы дрожат, но я не могу удержаться, перехожу к чтению текста.

“Наследники гуляют Жарко”. — Идиотское название статьи.

“Тайгер Ривз устроил сумасшедшую вечеринку на яхте. Мажор давно пустился во все тяжкие, забросил дела и ушел в развратные вечеринки. Пока компания преодолевает кризис, и груз всей ответственности руководством группы предприятий всецело упал на плечи состава директоров, богатый наследник предпочитает…”

Строки бегают, не могу больше читать. Смотрю на высокого мужчину в плавках, обнимающего двух веселящихся девушек в провокационных бикини. Фотографии не очень хорошего качества, снимали издали, но я узнаю черты. Это Ривз. Взрослый. Матерый. Пошлый. Развратный. Отталкивающий. Не улыбка на лице, а оскал — хищный, плотоядный, жадный.

Вот он настоящий монстр. Голодный до женщин, любящий играть на чувствах, предпочитающий терзать не только плоть, но и ловить кайф от агонии чужой души.

Отбрасываю газету и кладу руки на клавиши. Меня знобит. Бросает то в жар, то в холод. Тот Ривз которого я для себя нарисовала, был другим…

Ответственный, жесткий в первую очередь по отношению к себе, руководствующийся расчетом и понятием долга. Перед семьей, перед корпорацией, перед тысячами сотрудников, чье благополучие зависело от процветания компании.

Как я могла так в нем ошибиться?! Как видела то, чего нет и в помине! Подарила всю себя! Отдалась телом, душой, позволила растерзать, уничтожить.

Подонок! Ненавижу!

— Моя ты Адель, всегда, навсегда… — чувственный глубокий голос в ушах, как будто монстр не в Европе сейчас веселится, а здесь сидит, рядом, в шею дышит.

— Лжец! НЕ твоя! Никогда не была твоей! — шепчут губы.

В эту самую секунду меня накрывает. Руки сами плывут по клавишам. Незнакомая мелодия льется нотами прямиком из сердца и души, заставляя все внутри содрогаться, наполняться и пропитываться клубком эмоций.

Погружаюсь в мир личных переживаний, мало обращаю внимание на толпу работников клуба, которые в дневной час исполняют свои обязанности по поддержанию порядка в этом злачном заведении.

Моя молчаливая исповедь.

Я играю оду своего убитого сердца…

Боль не уходит, она, как загнанный зверь, прячется в уголках сознания и точит свои когти, чтобы выбраться из западни и напасть исподтишка, лишая воздуха в приступах, дарящих агонию.

Реквием. Я играю реквием моего растерзанного, далекого, лживого счастья. А перед мысленным взором проклятое лицо с точеными резкими чертами и океаном сине-зеленых глаз, в которых захлебнулась.

Лишь ненависть осталась гореть пламенем, поднимающимся со дна моего сознания пеплом, летающим в воздухе, звучащим в музыкальном крещендо.

Музыка уносит в тревожные дали, музыка — спасение, музыка — убежище для сломанной куклы, порванной, израненной, не прощающей…

В какой- то момент начинаю интонировать голосом. Тревожная мелодия льется из-под беглых пальцев, и я понимаю, что взгляд мой остается сухим и незамутненным, а слезы изливаются в мелодии…

— Надеюсь, что однажды тебе будет хоть в половину так же хреново и больно, как и мне, Тайгер, где бы ты сейчас ни был…

Хотя, чтобы ощутить терзания моей души хоть на малую толику, для этого тебе нужно иметь сердце, которого у тебя нет.

Хладнокровный монстр. Зверь, спрятанный, покрытый льдом, выпускающий свой пламенный ад наружу и уничтожающий все по щелчку пальцев.

Не было там человека. Никогда.

Последний аккорд поглощается звенящей тишиной. Я отрываю взгляд от клавиш и вижу работников клуба, замерших посередине своих дел.

Смотрю на бармена, который опять застыл, забыв натирать стакан, что сжимает в руках. Останавливаю взгляд на уборщице, протирающей глаза грязной тряпкой и сухонького расторопного китайца, замершего со шваброй.

Слышу аплодисменты, поднимаю взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж к ВИПам, и сталкиваюсь с насыщенным черным взглядом Кириана.