Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь. - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гур cтр.№ 30

Сейчас я как никогда нужна Ивет. Моя боевая, своенравная мыть прикована к инвалидному креслу. Я стала ее руками и ногами. Должна быть сильной, жить и бороться за нас обеих.

Не сдамся!

Права была мама. Во всем права. Я возвращаюсь к истокам. Я там, где должна была быть изначально. Повторяю ее судьбу. Потому что нельзя мечтать о несбыточном. Жизнь рикошетит и возвращает все на круги своя.

Я всего лишь сделала крюк, вернувшись туда, откуда начала путь своего липового восхождения.

Смотрю на чернокожую полную женщину средних лет и понимаю — жизнь беспощадна: потухший взгляд и седина в когда-то черных как ночь кудрях.

Вот оно. И я там скоро буду.

— Адель, я ушла на работу. — звонкий голос Эйрин и хлопок входной двери заставляет вздрогнуть.

— Хорошо! — кричу в ответ.

Смотрю на часы. Скоро мама проснется. Открываю ящики и вытаскиваю полупустую пачку овсянки, с осторожностью, чтобы не просыпать крупу, заливаю в кастрюльку необходимое и пока готовлю одну порцию, прикидываю, когда смогу пополнить запас.

Помешиваю кашу. Пью чай.

Все как-то беспросветно.

Вот уже пару месяцев, как я пошла работать на фабрику — швеей в ночную смену.

Злая и горькая реальность. Мои знания и диплом оказались не удел. Кого в трущобах мне обучать музыке или французскому?!

Здесь не нуждаются в услугах репетитора, в моем районе многие и в школу-то толком не ходят.

Больно, обидно, но что поделать…

Единственная работа, которая оказалась мне доступна — это место моей матери на старой швейной фабрике.

Одна Соммерсье ушла и ее место заняла другая. Хорошо, что хоть туда взяли… Все деньги, которые были ушли на лечение и лекарства. Хоть какие-то копейки нужны, чтобы сводить концы с концами.

Ставлю горячую кашу и чай на поднос для мамы.

Мою свою чашку. Сегодня это и был мой завтрак.

Вот он мир, из которого когда-то мне казалось, что я вырвалась. Реальность не щадит меня и возвращает долги.

Кладу вымытую чашку в сушилку. Вытираю руки, пытаюсь привести свои чувства и мысли в порядок.

Смотрю на часы. Время. Пора проводить необходимые процедуры по уходу.

Работа на фабрике и бессонная ночь оставляют свои следы. Мне тяжело не валится с ног, хочется поспать, но — на это нет времени.

Жизнь складывается в определенный устаканившийся ритм.

Я прихожу со смены рано утром. Вскоре после этого Эйрин уходит на работу. Я ухаживаю за матерью днем. Пышка дежурит ночью. Ну спит рядом, чтобы быть на чеку. Вдруг приступ начнется…

Вот и все. На этом все. Сказка закончилась, так и не начавшись.

Последние месяцы борьбы — самое тяжелое, что когда-либо приходилось выдерживать.

Захожу в комнату к Ивет и ощущаю спертый запах лекарств, который щиплет слизистые носа. Ненавижу эту вонь. Этот аромат болезни въелся в подкорку на уровне инстинкта отвращения. Кладу поднос на стол. Подхожу к окну и отдергиваю старые, выцветшие зеленые занавески, чистые, но потрепанные.

Приклеиваю улыбку к лицу, впуская солнечный свет и немного приоткрываю форточку, запуская в помещение свежий воздух.

Поворачиваюсь к кровати, где лежит мать. Проснулась. Встречаю теплый взгляд голубых глаз.

— Привет, ма! — весело и на позитиве, — Ну как соня, что снилось?

В ответ тишина. Ивет сложно говорит. Иногда, по большой необходимости, она пытается что-то сказать, но это отнимает у нее все силы. Ей нельзя переживать, волноваться. Только покой.

— Мать, мне Марта такое рассказала, — улыбаюсь, слежу за ее мимикой, которую научилась считывать, — Ты помнишь Сару? — моргает в ответ, значит да — Так вот, там в нее чувак втюрился. Любит, умирает… И смех и грех. Бабе под шестьдесят, а у нее молодой воздыхатель появился.

Смеюсь, заполняю эфир пустым трепом.

Начинаю привычную процедуру массажа, которому я научилась, наблюдая за работой персонала в реабилитационном центре.

Болтаю без умолку. На меня находит. Не могу жалеть ее. Не хочу видеть слабой. Да и Ивет не позволит подобного к себе.

Мать — боец. Даже сейчас, прикованная к постели, сильная женщина, все понимает, знает и принимает правила моей игры.

— Причешемся, красавица?! — подмигиваю и принимаюсь проводить расческой по белому золоту волос, — Мам, мне бы такие волосы, честное слово — ловлю смеющийся взгляд. — мы обе знаем, что мои локоны даже лучше.

Ласково расчесываю длинные пряди Ивет, натыкаясь на полный осознанности взгляд.

Неизменно улыбаюсь в ответ. Пытаюсь казаться веселой. Ивет умна и вряд ли я могу ее провести своей дешевой клоунадой, но мне так легче.

Я не хочу видеть на дне этих родных глаз тревогу и чувство вины, которые там проскользнули перед одним из приступов, когда мама спросила меня о Гарварде и учебе.

Пришлось врать. Наболтала, что мне одобрили академ в универе. С Ивет станется считать себя виновницей моих невзгод.

Заплетаю длинные белокурые прядки в косу.

— Давай мам, помоги мне, подвигайся. — тяжело выдыхаю я. В последнее время усталость дает о себе знать. Я почти не сплю и балансирую на грани своих возможностей.

Разминаю конечности и переворачиваю мать с боку на бок, стараясь не замечать напряженного взгляда.

Вот и сейчас она молчаливо сносит мои манипуляции, преодолевает скованность мышц и безотрывно следит за выражением моего лица.

Мне кажется, она знает. Есть вещи, которые не нуждаются в том, чтобы быть озвученными.

Мама все видит на дне моих глаз.

Смотрит на меня со всей любовью на которое способно материнское сердце. Сцепляю зубы, чтобы не расклеится. Нельзя!

Не замечаю. Принципиально. Я по характеру пошла в мать. Мне тоже не нужна жалость.

Заканчиваю процедуры и кормлю Ивет теплой кашей, даю лекарства и она засыпает. Побочка таблеток.

Снова остаюсь один на один со своими мыслями. Ложусь рядом на кровать. Прислушиваюсь к ее дыханию и закрываю уставшие веки.

Музыкальная тема главы

Beyonce — Sweet Dreams

Ненавистный тяжелый аромат ванили и страсти, приглушенный свет, мерцание свечей. Глаза выхватывают блики и тени.

Я опять в аду, своем личном, персональном пекле…

Сильный мужчина фиксирует меня в коленно-локтевой позе, нависает, терзает, жалит поцелуями спину и прикусывает кожу на шее.

— Тай… — задыхаюсь от своих ощущений, мышцы ломит, вся трясусь. Не могу найти себя в водовороте противоречивых эмоций. Мне больно и невообразимо хорошо.