Степные рубежи России - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Ходарковский cтр.№ 14

Времена переменились, и теперь Москва, в свою очередь, имела дело с различными обломками Золотой Орды, множеством кочевых и полукочевых обществ с зачаточной центральной властью. На несколько веков главным приоритетом московской политики станет прекращение нескончаемых набегов на русские города и деревни и обеспечение мира и безопасности на южных рубежах. Для достижения этой цели Москва прибегла к стратегии, которую некогда применяли по отношению к России ее монгольские повелители, – укреплению власти единого правителя, который мог бы прекратить набеги своих людей и стал бы надежным военным союзником.

Формально такие обладатели верховной власти были и в Крымском, и в Казанском ханствах, а также среди степных обществ – ногайцев, калмыков и казахов. Но даже в Крымском ханстве, одном из самых сложных государственных образований, появившихся в результате распада Золотой Орды, власть хана ограничивали могущественные и экономически независимые дворяне ^[71]. Еще более слабой была власть хана в кочевом союзе. Когда выбирали наследника калмыцкого хана Аюки в 1722 году, один знатный и влиятельный калмык объяснил русскому чиновнику, что на самом деле неважно, кто станет ханом. Новый хан приобретет титул и выдающееся положение, но доход будет получать только с людей и стад, входящих в его собственный улус. У других тайши есть свои улусы, и они правят ими независимо от хана, без его вмешательства; если же хан вмешается, никто не будет ему повиноваться ^[72].

На протяжении XVIII века русские чиновники, которым было поручено проводить в жизнь государственную политику в отношении казахов, с постоянным изумлением рассказывали о том, насколько слаба власть казахских ханов над народом. Титул хана не был наследственным среди казахов. Вместо этого наследника избирали из числа султанов: сыновей, племянников или братьев хана. В соответствии с древним обычаем новоизбранного хана поднимали на куске белого войлока (кошме), тем самым возвышая и буквально, и символически. Когда его опускали на землю, с него снимали одежду, кроме нижнего белья. Часть одежды забирали себе султаны, а остальное разрезалось на куски и раздавалось простым людям. Затем хан получал новый наряд, соответствующий его новому положению. Тем не менее сам по себе титул не гарантировал ни престижа, ни уважения других казахов, и нередко кто-нибудь из казахской знати располагал большей властью и пользовался большим уважением, нежели его хан ^[73].

Москва, верная наследию Золотой Орды, предоставляла титул хана только членам династии Чингизидов, признавая их независимыми властителями, равными русскому царю. Таким образом, к примеру, в Касимове, пожалованном Москвой одному из чингизидских кланов в XV веке, правили исключительно ханы-мусульмане. Спустя долгие годы после того, как Касимов стал частью Московского государства, Москва продолжала называть касимовских правителей царями (ханами) и царевичами. Лишь в 1650‐е годы, когда последний мусульманский правитель Касимова, Сеид-Бурхан, обратился в христианство, его наследника и сына Василия перестали именовать царем или ханом ^[74].

Проблема вновь встала в 1690 году, когда калмыцкий вождь Аюки получил диплом от тибетского далай-ламы, жалующий ему титул хана. Вскоре после этого, признавая власть и влияние Аюки, крымский хан начал называть его ханом. Москва, продолжая настаивать, что калмыки являются русскими подданными, в конечном счете была вынуждена последовать его примеру. В 1708 году из соображений политической целесообразности – время было непростое, и военный союз с калмыками был необходим – правительство признало Аюки ханом. Это признание казалось небольшой ценой за поддержку одной из самых могущественных кочевых армий в регионе ^[75].

После смерти Аюки-хана в 1724 году российские власти попытались отменить титул хана калмыков и заменить его титулом наместника. Но семью годами позже, когда стало известно, что официальное посольство из Китая следует к правителю калмыков, чтобы вручить титул хана от лица цинского императора, власти приказали задержать китайское посольство и торопливо отправили русского посла, чтобы Россия даровала ему титул хана первой ^[76].

На протяжении XVIII века российские власти пришли к мысли, что фигура хана – одно из главных средств для укрепления контроля над кочевыми соседями. Стратегия дарования титула и его постепенное превращение в один из главных инструментов российской имперской политики лучше всего прослеживаются в случае казахов. Две различные стратегии российских властей в казахской степи были четко сформулированы в 1740–1750‐е годы Иваном Неплюевым, первым губернатором Оренбурга, и Мухаммедом Тевкелевым (Таваккуль), бесценным посредником в переговорах с казахами, который после своего крещения стал известен как Алексей Тевкелев. Если Тевкелев рекомендовал укрепить власть хана, чтобы лучше контролировать казахов, Неплюев предупреждал, что это поставит под угрозу интересы России и в любом случае это неосуществимо. Он рекомендовал удерживать казахов в их нынешнем состоянии, слабыми и разделенными ^[77].

Другие местные должностные лица писали в своих докладах, что для российских интересов наиболее выгодным будет иметь послушного и покорного казахского хана, напрямую назначаемого российским правительством. Они предупреждали, что властям следует действовать в этом направлении со всяческой осторожностью. На первых порах нужно настаивать, чтобы уже избранный хан получил подтверждение своего титула от империи, дабы его статус как российского подданного не внушал никаких сомнений. Кроме того, правительству следует заранее заботиться о лояльности одного или нескольких казахских султанов. Этих султанов надлежит публично восхвалять и вручать им деньги и подарки, чтобы они могли купить себе поддержку других казахов. После смерти хана одного из этих султанов можно назначить наместником, а впоследствии, если он проявит верность России, провозгласить ханом. Таковы были советы двух опытных чиновников, руководивших Оренбургской областью, Тевкелева и Петра Рычкова, в меморандуме 1759 года, адресованном Коллегии иностранных дел ^[78].