Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - читать онлайн книгу. Автор: Персиваль Элгуд cтр.№ 46

Так или иначе, сохранять мир в ситуации, при которой в одном государстве страстно желают избавиться от воспоминаний о позорном поражении, а в другом – посрамляют собственного правителя за то, что он слишком боится воспользоваться представившейся возможностью, было крайне трудно. Когда Селевка закололи кинжалом, а его брат Антиох IV в 176 г. до н. э. захватил трон, не считаясь с правами законного наследника Деметрия Сотера, Клеопатра оказалась в еще более щекотливом положении.

Данное событие заставило регента поторопиться с коронацией юного Птолемея Филометора. В тот момент ему было всего 16 или 17 лет. Но его отец стал царем Египта, когда был еще младше, и Клеопатра полагала, что династия окажется в большей безопасности, если на трон сядет его законный наследник. Она знала, что ее брат Антиох IV амбициозен и обладает горячим нравом, и не была уверена в своей способности предотвратить войну. В итоге в 173 г. до н. э. Птолемей Филометор стал царем Египта. Обряд коронации проводился в соответствии с уже установившейся традицией. В Александрии телохранители с помощью криков избрали юношу своим царем, а в Мемфисе египетские жрецы подтвердили его право на престол. Затем в соответствии с египетским обычаем был заключен брак между молодым правителем и его сестрой Клеопатрой ^[49].

Этот поступок стал последним политическим шагом Клеопатры, матери царя, – через несколько месяцев она скончалась. Она не внесла значительного вклада в сферу управления Египтом, но заслуживает того, чтобы наряду с Клеопатрой VII стать частью истории династии Птолемеев и чтобы ее запомнили как мудрую и великодушную правительницу и регента, сумевшего вдохнуть в династию царей Египта новую жизнь, даже несмотря на то, что ей так и не удалось претворить свои планы в реальность.

Трое детей Клеопатры оплакивали ее смерть. Юные царь и царица стали называть себя Филометорами, «Любящими мать», а в Птолемаиде, достойном детище первого из Птолемеев, в память о ней был построен прекрасный храм. Покойная царица вполне заслужила такую честь, ибо была верной женой и заботливой матерью, и Филометор взял от нее очень многое.

Он был эрудированным человеком и, возможно, даже интеллектуалом. Филометор поощрял науки с таким же рвением, как и первые Птолемеи. Благодаря его покровительству вновь взошла уже почти полностью закатившаяся звезда Мусейона. Это был период критического разбора и обсуждения текстов. Пионером в данной сфере стал Аристофан Византийский, примеру которого последовал его ученик Аристарх Самофракийский. Оба они были выдающимися учителями, но первый из них обладает бо́льшими претензиями на признание, так как, судя по всему, именно благодаря ему в произведениях древнегреческой литературы появились знаки ударения и пунктуации.

О работах Аристарха современники тоже высказывались более жестко, а соперники с презрением говорили, будто его ученики «жужжат по углам и интересуются только односложными словами». Но в конце концов Аристарх превзошел своих завистников, открыв школу грамматиков и критиков, просуществовавшую на протяжении нескольких столетий после их смерти. Однако ее деятельность оказалась безрезультатной – вместо того чтобы критически осмыслить то или иное произведение и определить его место в мировой литературе, последователи Аристарха довольствовались поиском грамматических ошибок и исправлением недостатков стихотворных размеров. Эрудиция оказалась гибельной для этой школы, и автор Книги Екклесиаста вполне мог иметь в виду александрийских грамматиков, когда писал, что «много читать – утомительно для тела».

Однако этот насмешливый комментарий не должен относиться к научной деятельности. Гиппарх Никейский стал первооткрывателем математической астрономии и сделал свои открытия именно в правление Филометора. Другие греки, в частности Эратосфен, определили положение некоторых неподвижных звезд, но Гиппарх включил их в каталог и более точно высчитал местоположение созвездий. Краеугольным камнем его вычислений стала тригонометрия, наука, созданная Гиппархом для достижения своих целей подобно тому, как за сто лет до этого Диофант усовершенствовал родственную ей алгебру. Меньшую значимость имели открытия Ктесибия, египтянина по происхождению, потратившего свой талант механика в основном на изготовление игрушек ^[50]. Придворных, несомненно, очень забавляли механические птицы, способные свистеть, фигуры, которые могли ходить, и лодки, двигавшиеся по воле Ктесибия. Потомкам остается только жалеть, что этот искусный механик не нашел лучшего применения своим знаниям в сфере гидростатики.

Ко времени правления этого царя можно также отнести перевод (если не написание) Книги Екклесиаста и Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В первой описывается печальная обстановка, сложившаяся в Александрии в период, когда Птолемей Эпифан был ребенком. «Горе стране, где у власти дитя», – напыщенно пишет автор, шокированный увиденными им низостями, и его слова при этом имеют весьма язвительную окраску.

«А еще оглянулся я и увидел, сколько несправедливостей творится под солнцем, – пишет он в одном фрагменте текста, а в другом добавляет: – Где место суда, там царит беззаконие, и где место справедливости, там произвол». Если автор стремился найти в александрийской философии более возвышенные идеи, чем те, которые мог ему предложить иудаизм, то быстро разочаровался в этом поиске. Приносящий только расходы гедонизм и циничное идолопоклонство, широко распространенные в египетской столице, нравились ему гораздо меньше, чем фанатичный и догматичный иудаизм. Вероятно, в итоге он с облегчением вернулся к монотеизму своих отцов. По крайней мере, он призывает своих собратьев по вере: «Бойся бога и соблюдай его заповеди. Вот все, что требуется от человека». Другие евреи, жившие в тот же период, выступали в качестве скорее учителей, чем критиков, и также стремились познакомить всех желающих с достоинствами иудейской литературы. Одним из них был Аристобул, доказывавший, что греческие философы черпали вдохновение из Священного Писания. Другой автор решил переписать текст пророчеств сивилл таким образом, чтобы в них превозносилось величие иудейского учения.

По словам Иосифа Флавия, Клеопатра сделала одного из этих еврейских ученых, Аристобула, учителем своих детей, оставив при этом за собой право учить наследника престола искусству управления государством. Именно мать объяснила Филометору, что с римлянами следует поддерживать дружеские отношения, а с Сирией необходимо сохранять мир. Вероятно, Клеопатра умерла неожиданно. В противном случае она нашла бы какого-нибудь честного македонянина и сделала бы его советником своего сына. Но в реальности она бросила мальчика на произвол двух тунеядцев Евлея и Ленея, которые, вероятно, были евнухами. Для того чтобы укрепить свое влияние, эти двое стали планировать нападение на Сирию. Данная идея пользовалась в народе популярностью, а александрийцы полагали, что подобный поход станет не чем иным, как приятным приключением. Военные считали его легкой прогулкой и, введенные в заблуждение энтузиазмом Евлея и Ленея, организовали на юге Палестины штаб-квартиру. Эти действия вполне можно было считать объявлением войны, и Антиох IV стал расценивать их именно таким образом.