Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - читать онлайн книгу. Автор: Персиваль Элгуд cтр.№ 3

Оценив положение в стране, Птолемей остался крайне недоволен. Казалось, будто Египет находится на гране катастрофы. Крестьяне обнищали, торговля и ремесло находились в упадке. Словом, социальная сфера и экономика страны готовы были рухнуть. Было понятно, что корень всех бед следует искать в излишней приверженности традициям. В Египте все замерло и ничего не менялось. Однако традиции и порядок, сложившиеся в стране при фараонах и прекрасно работавшие в те времена, теперь теряли свою актуальность. Разделение общества на правителя и жрецов, солдат и крестьян устарело. Не менее бесполезным было и подразделение населения страны на пастухов, земледельцев и ремесленников. Считалось, что доходы храмов должны быть меньше, а те, что получал царь, – больше.

Упадок не обошел и религию – египтяне поклонялись в основном местным божествам, а культы общегосударственных богов были почти полностью забыты. Жрецами каждого нома двигали эгоистические и вполне материальные соображения, а в многочисленных храмах поклонялись в основном зооморфным богам. Ради усиления влияния храмов и их служителей прежняя египетская администрация пожертвовала даже армией, которая перестала выполнять функцию военной машины и была уже почти неспособна поддерживать порядок внутри страны. Армейские подразделения не были толком вооружены, и их боевой подготовкой никто не занимался. Рядовые солдаты широко использовались для обработки царских и храмовых земель.

Прочная в древности связь между правителем и его подданными также ослабла. Вера в божественное происхождение царской власти, на которое претендовали первые и которое признавалось вторыми, таяла. Это крайне озадачило Птолемея. Ведь он был сатрапом, а не царем, сыном добропорядочного македонянина, а не отпрыском Зевса-Амона, о праве на принадлежность к числу потомков которого заявлял Александр. Сам Птолемей просто не осмелился заявить о своем божественном происхождении. Его власть над Египтом была довольно шаткой, ведь Пердикка относился к нему не очень дружелюбно, да и Антипатр, Антигон и другие диадохи при случае могли поступить с ним не особенно милосердно. Поэтому Птолемею было очень нужно, чтобы египтяне остались довольны его правлением и одарили его своей преданностью, и он придумал, как достичь этой цели.

По всей территории Азии были разбросаны колонии, созданные Александром, каждая из которых представляла собой уменьшенную модель древнегреческого города-государства. Но эта политика оказалась не очень удачной, так как со временем в подобных поселениях зарождались волнения и мятежи, а Птолемей предпочитал сильную верховную власть, способную ради общего блага диктовать свою волю чиновникам, жрецам, крестьянам и иноземцам, и полагал, что она должна находиться в его руках.

Новый сатрап считал, что Египет должен стать его единоличным владением, но в то же время понимал, что обязан править, не угнетая местное население и не допуская несправедливости. С другой стороны, как ради соблюдения собственных интересов, так и в целях развития страны, Птолемею были необходимы иноземная столица и приток иностранных «мозгов». Первая требовалась для того, чтобы осваивать ресурсы страны, а вторые должны были стать опорой для административного аппарата, который он планировал создать. Птолемей решил, что не вызовет недовольство у местного населения, если позаимствует и столицу, и «мозги» у греков.

К эллинам, приезжавшим в долину Нила в качестве наемников по просьбе фараонов, плативших им, чтобы защититься от вторжения или восстания, и остававшимся там на положении колонистов, в египетской сельской местности уже давно привыкли. Египтяне были гостеприимными, а поселенцы – дружелюбными, и Амасис, весьма дальновидный представитель XXVI династии, стал приглашать в Египет не только греческих наемников, но и торговцев. Для этого он основал Навкратис и даровал его жителям право на самоуправление. За греками последовали и другие переселенцы – ионийцы, критяне и евреи, создававшие собственные политевмы ^[2], или поселения с самоуправлением, и женившиеся на египтянках, надеясь таким образом облегчить душевную боль, связанную с жизнью на чужбине. Но их потомки, лишенные необходимого образа мыслей и не имеющие столицы, не подходили Птолемею, и он в поисках нужных ему людей обратил свой взор на Грецию.

Наиболее короткий и прямой наземный маршрут из Вавилона в Александрию пролегал через Мемфис, где Птолемей провел какое-то время, чтобы привыкнуть к египетскому образу жизни. Его прибытие в город совпало со смертью быка Аписа, и Птолемей, с уважением относившийся лишь к немногим антропоморфным богам и не признававший ни одно зооморфное божество, был предельно удивлен, заметив, насколько большой и искренний интерес египтяне проявляют к этому событию. После смерти бык становился Осирисом-Аписом, отождествлялся с Осирисом, повелителем загробного мира и судьей душ умерших. Пока проводилась мумификация, все египтяне оплакивали покойного быка. Затем все жители Мемфиса отправились на похороны последнего Осириса-Аписа, проходившие в подземельях Серапеума. Этот обряд производил сильное впечатление. До края пустыни тело умершего быка сопровождал жрец, изображавший писца священных книг бога Тота, а затем рядом с ним следовал другой священнослужитель, лицо которого скрывалось под маской шакалоголового бога Анубиса. Не лишенный любопытства Птолемей попросил, чтобы ему объяснили, что происходит, и вместо ответа на этот вопрос жрец прочитал вслух надпись, вырезанную по приказу Псамметиха I у входа в Серапеум: «Послание было принесено Его Величеству. Дом отца твоего Осириса не в самом хорошем состоянии. Взгляни на священные тела [Аписов], в каком ужасном состоянии они лежат». Псамметих был тронут и очень переживал из-за этого бедствия, и «сановнику царя было приказано обложить всех податью на восстановление». Псамметих расширил Серапеум, соорудив новую галерею. Вклад Птолемея оказался более скромным – он пожертвовал на похороны быка пятнадцать серебряных талантов и вернул жителям Мемфиса статуи египетских богов, вывезенные им из Вавилона.

Это был очень щедрый подарок, и жители Мемфиса были бы рады, если бы великодушный иноземец остался в городе еще ненадолго. Но Птолемею было некогда – еще Александр хотел перенести столицу страны из Мемфиса в Александрию, и новый сатрап Египта собирался претворить этот план в реальность. В итоге он сел на корабль и отправился вниз по течению Нила, в сторону моря. Увидев, чего удалось достичь на этом поприще, македонянин был приятно удивлен. На полоске земли, отделявшей озеро Мареотис от моря, рос внушительный город. Его окрестности притягивали взор: на севере простиралось небесно-голубое море, а на юге – пустыня цвета шафрана. Планируя новый город, Александр не скупился на материалы и не экономил пространство. Клеомен выделил на строительство Александрии достаточно денег и рабочих рук. Архитектор Дейнократ и его помощник Сострат Книдский сделали все возможное.

Уже заканчивалось сооружение гептастадия, плотины, которая должна была соединить остров Фарос с материком, и даже самые большие грузовые суда теперь могли вставать на якорь по обе стороны от нее. Александрию делили на части две широкие улицы, одна из которых шла с юга на север, а вторая – с востока на запад, причем каждая из них, окаймленная колоннадами, создававшими тень, заканчивалась прекрасными воротами. Эти главные артерии через равные промежутки прорезали обсаженные деревьями аллеи. Александр представлял себе полиэтничный город, населенный македонянами, греками, евреями и египтянами, а Дейнократ выделил представителям двух последних народов отдельные кварталы. Македоняне и греки могли жить там, где захотят, но евреям следовало держаться собственного квартала, располагавшегося в центре города, а египтянам – обитать в своем, находившемся на побережье озера Мареотис.