Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая - читать онлайн книгу. Автор: Энн Хелен Питерсон cтр.№ 4

* * *

Кто-то может взглянуть на мою фотографию или прочитать мое резюме и спросить, какое мне дело до непокорности: я белая худая блондинка. Я выросла в семье из среднего класса в обычном среднем городишке. Я была круглой отличницей. Семь лет была участницей группы поддержки. В старшей школе проблем у меня не было, кроме того единственного раза, когда я пропустила занятие по углубленному английскому, чтобы пойти на премьеру «Звездных войн». Я гетеросексуалка и цисгендер  ^[8]. Я училась в хорошем высшем учебном заведении и получила степень доктора философских наук (PhD). Мне выписали штраф за превышение скорости всего один раз. Но вся эта моя послушность – потребность угождать и самоконтроль – выросла из страха.

Моя мама была математиком, она была странной, не пользовавшейся декоративной косметикой математичкой, так что боялась я определенно не ее. Но я всегда страшилась того, что могут подумать обо мне другие: одноклассники, мальчики, которые мне нравились, и даже те, которых я не выносила, случайные прохожие, учителя, чьего одобрения я так жаждала. И страх был настолько сильным, что я позволила ему усмирить, заткнуть, заглушить то во мне, что меня радовало. Я перестала поднимать руку в классе. Я истязала себя чрезмерными тренировками и нелепыми диетами собственного сочинения – не потому, что мне нравилось бегать, а потому, что я до смерти боялась растолстеть. Я не верила, что Бог оставит меня, если я потеряю девственность, но хранила невинность и держала свои тайны при себе в страхе, что меня заклеймят «шлюшкой». Я не употребляла алкоголь: кто знает, что я смогла бы сболтнуть или вытворить, будучи пьяной. И вроде бы я казалась счастливой, но каждое мое движение было продиктовано страхом. Отчасти этот страх был вызван тем, что я жила в провинциальном городке, где царствовали сплетни и зашоренность, поэтому другие способы существования были просто немыслимы, но половину этих тревог и опасений я придумала себе сама.

Большую часть своей юности я провела, зациклившись на мысли, казавшейся мне незыблемой истиной: если девушки пересекут невидимую линию приемлемого поведения, они тут же станут изгоями – от них отрекутся семьи и общество, они не смогут найти работу и друзей. Я, конечно, ошибалась, но мне потребовалось найти собственную компанию странных, уверенных в себе, непокорных, слишком разных людей, чтобы осознать свою уникальность, понять саму себя, увидеть в себе разные степени непокорности. Потребовалось много лет, чтобы чувство принятия себя расцвело во мне, но некоторые внутренние предубеждения мне сложно отбросить до сих пор. И тот факт, что я годами изучала непокорность, не значит, что я не подчинялась жесткому культурному императиву – избегать, стыдиться, отвергать ее.

Именно поэтому я и решилась написать эту книгу: непокорные женщины обладают сильным магнетизмом, но ему противостоят сторонники идеологий, которым нас – и мужчин, и женщин – учат с самого детства: сторониться такого поведения, не допускать его в свою жизнь. Другими словами, одно дело – восхищаться неприятием статус-кво, другое – рискнуть так вести себя в собственной жизни.

Потому-то угроза негативной реакции вовсе не призрачная, а настоящая. Эти женщины-знаменитости могут быть популярны, но способствует ли их известность фактическому изменению рамок того, что считается «приемлемым поведением», помогает ли женщинам здесь и сейчас? Ни одна из глав-эссе в этой книге не дает четкого ответа, отчасти потому, что он в меньшей степени зависит от самих женщин и в большей – от того, как мы, люди, живущие в обществе и создающие культуру, решаем говорить и думать о них. Не как о тех, кто «выпендривается», а потому нуждается в контроле, а как о тех, кто заслуживает признания: и в форме анализа, и в форме сочувствия.

Я надеюсь, что эта книга объединит увлекательные и раздражающие, волнующие и воодушевляющие обсуждения этих женщин, а также вызовет новые – более всеобъемлющие. Потому что эти героини и их непокорность важны для современного общества: лучший способ доказать миру всю их серьезность, силу и влияние – не молчать о них.

Представьте себе всех теннисисток в мире: их загорелые ноги, их дерзкие хвостики, их белые теннисные платья. «Ослепительная белизна – вот что всегда определяло теннис, – такое смелое заявление сделал журнал Essence в 1998 году. – Европейские игроки, чьи имена напоминают о заснеженных фьордах и полярных льдах, бело-снежные теннисные костюмы, слепящее своей белизной бесцветное солнце и бледные болельщики, потягивающие кристально чистую воду или водку с тоником» ^[9]. Они богаты, красивы и – по крайней мере, перед мысленным взором и как минимум до середины девяностых годов – белые.

Но потом на международную арену вышли сестры Уильямс и все изменили.

В некоторых видах спорта существуют нестираемые линии, разделяющие историю игры на до и после – выдающиеся команда, матч, спортсмен. Это новый ориентир, стандарт, эталон – точка отсчета. Вот это сестры Уильямс и сделали с теннисом – перезапустили игру. Не то чтобы раньше не было темнокожих теннисистов: Артур Эш, пожалуй, самый известный, но также Алтея Гибсон, первая темнокожая теннисистка в профессиональном теннисе, и Зина Гаррисон, которая выиграла золотую медаль в парном теннисе на Олимпийских играх 1988 года. Но те игроки, как сказано было в Essence, «стояли особняком» ^[10]. А сестры Уильямс были друг у друга, и у них было абсолютное господство.

С ними пришла уверенность и чистейший, завлекательный кураж, с которым сестры подходили к каждой игре. Как и многие великие игроки до них, они знали еще до того, как ступали на корт, что они – величайшие. В особенности Серена: у нее подача, «как у мужчины», мускулы, «как у мужчины», эмоциональные вспышки во время матча и те, «как у мужчин». Одевалась она так, что либо не была достаточно женственной (по крайней мере не для сдержанной, утонченной теннисной моды), либо была слишком женственной, то есть слишком сексуальной, слишком уверенной, не скрывающей своих мускулистых изгибов.

Уильямс была и остается слишком сильной: не только как спортсменка, но и как личность, поражающая своей стойкостью и силой духа – в течение двух десятилетий она полностью преобразовала стандарты вида спорта, из которого исторически были исключены люди с ее цветом кожи, ее происхождения и социального класса.

В то время как история Серены начинается с истории ее сестры – да и никогда по-настоящему не отделяется от нее, – за последние десять лет она зашла на собственный мощный виток развития. Сегодня Серена знаменита своей силой, уверенностью, что проистекает из ее превосходства, и яркой индивидуальностью. Но каждый шаг в карьере Уильямс был омрачен недовольством, которое возникает в массах всякий раз, когда кто-то действенно и без всякого стыда нарушает статус-кво. Другими словами, когда она подлила масла в огонь, вверх поднялись зловонные столпы дыма – и Серена еще раз проявила всю мощь своей непокорности, отказавшись вдыхать его.