У каждого пациента своя история - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Сандерс cтр.№ 15

Андерсон поставила посреди сцены стул и закончила песню. Мгновение она посидела молча, а потом сказала с характерным южным акцентом: «В июне 1967 меня отправили во Вьетнам. Я оказался в Первой пехотной дивизии. В первый же вечер я попал в засаду». Она выступала без декораций, даже без костюма, но благодаря ее голосу и актерской игре я словно воочию видела перед собой чернокожего мужчину средних лет, который так и не оправился после сражений и плена в тот первый год Вьетнамской войны. Она описывала его – полностью сломленного посттравматическим стрессовым расстройством, наркотиками и алкоголем. Представление впечатляло до глубины души.

Андерсон по-прежнему с интонациями этого обреченного мужчины описывала особенно печальный эпизод из его жизни. «Как-то я напился. Распоясался, сильно буянил, и моя сестра, мой самый близкий человек, ушла и сказала, что больше не хочет меня видеть. Я вышел на улицу и выкинул бутылку в мусорный бак. Пообещал себе, что никогда не стану больше пить. Я правда хотел бросить, но на следующее утро, когда открылся магазин, побежал туда за новой бутылкой. Бывает так, что люди хотят завязать, но у них не получается. Это все козни Сатаны – и наркотики, и алкоголь».

Закончив свой монолог, Андерсон еще раз повторила припев из песни, с которой начиналось выступление. Пока она пела, на экране появился слайд. В следующий момент Андерсон перешла на профессиональный язык, заговорив с прекрасной дикцией, без всякого акцента. Она зачитала запись в медицинской карте, которую сделал бы врач, принимающий такого пациента в больнице. «Основные сведения: мужчина, афро-американец, 34 года, доставлен полицией; предполагаемая передозировка наркотиков.

Причина госпитализации: обнаружен без сознания, доставлен в отделение неотложной помощи. Интубирован на месте, для обеспечения проходимости дыхательных путей, по причине судорог, вызвавших угнетение дыхания. При осмотре на болевые стимулы не реагирует. По сообщению полиции, в кармане имел три грамма кокаина. Опознан по водительским правам как мистер Р. Джонсон, в прошлом неоднократно госпитализировался с передозировкой наркотиков».

На протяжении всего выступления, длившегося час, в зале стояла полная тишина. Контраст между богатой событиями, подробной историей жизни и скупым, холодным языком, которым врач описывал пациента в медицинской карте, был разительным. По окончании студенты стали собираться в группы и обсуждать утреннее занятие. Их растрогала история пациента, и привело в ужас то, как ее перевели на сухой, обезличенный язык медицины.

Энгофф устраивает подобные мероприятия, чтобы показать, как медицина воспринимается со стороны: какими холодными и безличными могут казаться ее язык и методы.

– Я хочу напомнить нашим студентам, что каждый больной – это живой человек. Студенты-медики восторгаются тем, что делают врачи, что делает медицина, – сказала она мне. То утреннее представление было организовано для того, чтобы показать будущим врачам, какую важность имеет история пациента, и насколько отчужденными они могут ему показаться, хотя в действительности стараются помочь.

В конце того занятия Энгофф обратилась к студентам с коротким пожеланием, подытоживая то, что хотела до них донести.

– Вы находитесь в начале пути, в начале обучения, и вам предстоит перейти через мост. Сейчас вы с пациентами на одной стороне. Дойдя до середины моста, вы поймете, что начали меняться и что ваш общий с пациентами язык вытесняется другим, языком медицины. Их личные истории заменяются историями болезни. Потом вы доберетесь до другого конца моста и полностью вольетесь в медицинскую культуру. Но, оказавшись там, постарайтесь остаться такими, какие вы сейчас. Я хочу, чтобы вы помнили себя пациентами.

Следующую историю я не так давно прочитала в New England Journal of Medicine.

Мужчина, 50 лет, был доставлен в отделение скорой помощи с острой болью в груди. Интерну поручили измерить ему давление на обеих руках. Он проверил ту руку, которая находилась с удобной стороны, и назвал цифры давления. Потому перешел на другую сторону, но там измерить давление почему-то не удавалось. Обеспокоенный тем, что это могут приписать его неопытности, а не счесть за медицинский показатель, интерн ничего не сказал. Никто не обратил на это внимания. Ночью пациента срочно доставили в операционную с разрывом аорты – сосуда, транспортирующего кровь из сердца дальше в организм. Мужчина умер на операционном столе.

Разница в давлении на правой и левой руках, а также отсутствие давления в одной руке – это характерный признак такого разрыва, известного как расслаивающаяся аневризма аорты. Нежелание интерна признать, что он не смог измерить давление на одной руке пациента, помешало вовремя выявить данный признак.

А вот еще одна история – на этот раз рассказанная коллегой.

Женщину средних лет доставили в больницу с лихорадкой и затрудненным дыханием. Неделей раньше ей поставили диагноз «пневмония». В больнице ей начали внутривенно вводить сильные антибиотики. На следующий день она пожаловалась на боли в спине и слабость в ногах. У нее и прежде болела спина, поэтому врач дал ей обезболивающее. Ее не стали обследовать, но когда температура резко повысилась, а также поднялся уровень белых кровяных телец, ей сделали КТ грудной клетки, чтобы выяснить, что в ее легких могло привести к усилению воспаления. В результате у пациентки обнаружили абсцесс позвоночного столба и срочно перевели в хирургию.

Если бы женщину обследовали вовремя, то выявили бы снижение чувствительности и рефлексов, что сразу указало бы на абсцесс.

А эту историю недавно представили на большом собрании – еженедельном мероприятии для практикующих врачей в Йеле.

Мужчину с инфарктом доставили в госпиталь, где заблокированной коронарной артерии была возвращена проходимость. В палате интенсивной терапии у него начало падать давление; пациент жаловался на то, что мерзнет, и на тошноту. Врачи назначили внутривенное введение жидкостей, чтобы поднять давление, но дополнительно обследовать его не стали. Давление продолжало падать, и пришлось повторно вызвать кардиолога. Когда врач осмотрела его, то заметила, что сердце бьется учащенно, но почти не прослушивается. Вены на шее вздулись. Она поняла, что это симптомы кровотечения в сердечную сумку – так называемая тампонада. Тампонада – распространенное осложнение процедуры, которую она выполнила несколькими часами ранее. Пациента вернули в операционную и начали откачивать кровь, которая к тому времени наполнила сумку, мешая сердцу сокращаться. Несмотря на усилия врачей, мужчина скончался на операционном столе. Если бы в интенсивной терапии его сразу обследовали, не полагаясь лишь на данные приборов, отслеживающих жизненные показатели, осложнение можно было бы предотвратить.

Истории подобного рода врачи рассказывают друг другу в коридорах и на лестничных клетках в качестве предупреждения – они вычитывают их в журналах, слышат о них на еженедельных больших собраниях или на конференциях по смертности, где обычно обсуждают врачебные ошибки. Это трагические истории пациентов, которым становится хуже и которые порой умирают, потому что симптомы, которые врачи могли – и должны были – заметить при физическом осмотре, были упущены или проигнорированы. Мы пересказываем их друг другу, чтобы учиться на чужих ошибках. И делаем это с сочувствием, потому что каждый из нас мог оказаться на месте того доктора, того ординатора, того интерна.