Десять месяцев (не)любви - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Монакова cтр.№ 35

…Я на самой глубине своей души… смотри, как я погружаюсь… я никогда не достигну земли…

А затем их голоса с Киром слились в один — он словно “подхватил” девушку, пришёл ей на помощь, и дальше они продолжали уже вместе.

Полина заплакала, ужасно стесняясь своих слёз, но не в силах с ними совладать.

— Ты чего ревёшь, дурында? — с удивлением обернулась к ней Ксения. Глаза её за стёклами очков возбуждённо блестели, это было видно даже в полутьме. — Охрененно поют, правда?! Не ожидала я от Кира, честно говоря… Интересно, это он убедил её участвовать?! Блин, меня сейчас разорвёт от любопытства!

Полина улыбалась и кивала невпопад, утирая слёзы со щёк, а затем принялась с жаром аплодировать парочке, уже закончившей своё выступление. И Кир, и Катя стояли на сцене, не менее ошеломлённые, даже потрясённые, словно исполнение песни встряхнуло их, взбаламутило, подняло что-то тайное и невысказанное из самых глубин, и растерянно принимали овации в свой адрес.

А у Полины всё звучали и звучали в ушах нехитрые строчки припева:

"In the sha-ha, sha-la-low

In the sha-sha-la-la-la-low

In the sha-ha, sha-ha-ha-low

We're far from the shallow now…"

___________________________

* Песня “Shallow”/”Мель” из фильма “A Star Is Born”/”Звезда родилась” (2018), исполненная Брэдли Купером и Леди Гагой, которые сыграли в фильме главные роли. После прочтения этих строк композиция обязательна к прослушиванию или просмотру на YouTube!:)

Илона

До начала концерта ещё оставалось немного времени, и Илона решила пройти за сцену, посмотреть, как юные артисты готовятся к выступлению.

Её всегда втайне завораживала эта закулисная атмосфера: репетиции, лёгкий приятный мандраж, распевка вокалистов и разминка танцоров, красочные костюмы… В юности Илона с огромным увлечением ходила на латиноамериканские танцы, но оставила это занятие после того, как получила диплом. Несолидно как-то взрослой интеллигентной женщине, учительнице, бегать на танцульки, настойчиво убеждала её мать, “тебе ведь уже давно не шестнадцать!” Хотя в их группе были женщины и постарше, и любимым делом им не мешали наслаждаться ни возраст, ни профессия, ни даже наличие нескольких детей.

Да, танцы Илона бросила… Но всякий раз, когда она невольно оказывалась рядом с любой сценой (будь то актовый зал родного университета, театр или даже обычный помост на городской площади, установленный по случаю какого-нибудь массового праздника), в её памяти вспыхивали прожекторы, начинала звучать музыка, а ноги будто сами собой принимались отстукивать знойный ритм.

За кулисами взбудораженные студенты практически не обращали на неё внимания. Кто-то бегал чуть ли не голышом, в панике разыскивая пропавшие туфли или заколку. Девушки-первокурсницы в индийских национальных нарядах подкалывали друг на друге края сари, так и норовившие соскользнуть с плеча, и “невидимками” закрепляли массивные украшения на лбу. Группа танцовщиц беллиданса со второго курса повторяла “тряски” и “волны” — расслабленно, томно, вальяжно, будто бы даже лениво, но Илона понимала, какая работа стоит за этой показной лёгкостью.

В правой кулисе на стуле обнаружился Кирилл Рыбалко, который что-то тихонько бренчал на гитаре. Илона ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Тем более, с гитарой! Она даже несколько раз моргнула, прежде чем осознала, что это не галлюцинация, а затем моментально напряглась и даже разозлилась, подсознательно приготовившись к конфликту.

Однако, на удивление, Кирилл повёл себя спокойно. Покосился на русичку и даже снизошёл до того, чтобы что-то пробурчать в виде приветствия. Уже отойдя, Илона задала себе резонный вопрос: почему же она рассердилась на него, едва завидев? Вероятно, по привычке. Пора, пора что-то с этим делать. И пусть она пока ещё не брюзжит вслух, но мысли-то практически всегда брюзгливые, как у ворчливой бабки… Этак и до маразма недалеко.

А ведь, казалось бы, в жизни Илоны случилась важная, огромная перемена. Пришла любовь… Так почему же привычки не изменились? Или она сама понимает, насколько эта жизненная перемена незначительна, неважна и… недолговечна?

На концерт они с Марком приехали порознь, по-прежнему не афишируя свои отношения перед коллегами и студентами. Так что же, действительно, поменялось у неё в жизни, чем она обогатилась, что получила, кроме нечастых, хоть и качественных, актов совокупления у неё дома?

За что боролась — на то и напоролась, подумала Илона, мрачно усмехнувшись. И винить ей тут совершенно некого, только себя саму.

В зале они с Марком сидели рядом, но по-прежнему будто не вместе. Он вполголоса оживлённо переговаривался о чём-то с Астаровым, хоть и улыбнулся ей тепло при встрече. Да вот только что-то совсем не греет эта дежурная улыбка, подумала она невесело…

Илона тщетно пыталась сосредоточиться на концертных номерах, рассеянно глядя на сцену, и оживилась, только когда там появились Рыбалко и Таряник. Её весьма и весьма удивил этот дуэт. Если верить тому, что она слышала от Костровой и что видела сама на своих занятиях — эти двое друг с другом совершенно не общаются, даже не здороваются. И тут нате вам: совместная песня… Чья же это была инициатива? Милой хрупкой девочки Кати? Судя по всему, она всё ещё очень сильно его любит… Или идея принадлежала Рыбалко?..

А когда они запели, Илона забыла обо всём. Неважно, в каких они состояли отношениях на данный момент. Эта пара была единым целым: до каждого звука, до вздоха, до взгляда. Невозможно, просто невозможно было остаться равнодушной к их выступлению — оно пробирало насквозь.

Искоса взглянув на Марка, сидящего справа от неё, она заметила, что и он захвачен, поглощён и тронут этим исполнением. Илона же была не просто тронута — она чувствовала, что сейчас может самым глупейшим образом расплакаться. А этого, конечно, никак нельзя было допустить… Не к лицу преподавательнице рыдать, как впечатлительной девице во время ПМС.

Когда Кирилл и Катя закончили песню, зал взорвался оглушительными аплодисментами. Воспользовавшись всеобщим экстазом и овациями, Илона тихонько поднялась со своего места и бочком, бочком заскользила к выходу… Марк, кажется, даже не заметил её исчезновения: он тоже хлопал вместе со всеми, и глаза его сияли.

Илона торопливо выскочила из зала и понеслась, куда глаза глядят, по опустевшему холлу. Она часто моргала, подняв лицо кверху, чтобы высушить выступившие предательские слезинки.

“Успокойся. Успокойся. Успокойся…” — повторяла она про себя, как мантру. Завернула в туалет, рванула кран над раковиной и принялась пригоршнями плескать себе в лицо холодную воду. Макияжу, конечно, конец, да и чёрт с ним…

Позже, немного остыв, она ещё минут десять просто сидела в туалете на подоконнике, отчаянно жалея о том, что не курит, и размышляла, что лучше — вернуться в зал или потихоньку слинять домой?.. Наконец, пришла к выводу, что никто особо не пострадает от её отсутствия, даже если обнаружит его.