Затем Жозефина удалилась.
Во время этой ужасной церемонии император не произнес ни слова, не сделал ни одного жеста. Он стоял неподвижно, словно статуя. Почти безумным взглядом он уставился в одну точку и пребывал в подавленном настроении весь день.
Все удивлялись ее мужеству, ее решимости и силе ее характера. Если кто-либо из присутствовавших до сих пор и не любил ее, то в этот момент он, по крайней мере, пожалел ее. После того как Наполеон и Жозефина дали свои подписи на составленном архиканцлером протоколе, на нем подписались также принцы и принцессы императорского дома. Итак, развод Наполеона с Жозефиной де Богарне совершился. Подавленные и глубоко взволнованные возвращались назад многие из участников этого собрания. И только члены семьи Бонапарт радовались, что наконец Наполеон разделался со «старухой».
Гертруда КИРХЕЙЗЕН
«Женщины вокруг Наполеона»
Наполеон как-то сказал: «Легче создавать законы, чем следовать им». В связи с этим и в связи с разводом Наполеона и Жозефины нельзя не отметить один удивительный момент. Дело в том, что официально развод был введен во Франции революционным декретом от 20 сентября 1792 года. По мнению «строителей новой жизни», право на развод было одной из составляющих частей общей свободы человека. После этого гигантская волна разводов буквально захлестнула страну. Через десять лет, работая над своим вошедшим в историю Гражданским кодексом, Наполеон решил ввести в принцип права развода ряд ограничений. После принятия Кодекса Наполеона простой ссылки на несовместимость характеров уже стало недостаточно (подобный довод император посчитал вульгарным). Необходимым стало доказательство факта измены одного из супругов. Были введены и возрастные ограничения, затрудняющие разводы: в частности, разрешались разводы лишь после двух, а запрещались – после двадцати совместно прожитых лет. Кроме того, самим же Наполеоном в Кодекс была внесена статья, категорически запрещавшая оставлять женщину 45 лет и старше по одному лишь требованию мужа.
Формально на момент развода Жозефине было 46 лет, и Наполеон, согласно своему же собственному закону, не имел права инициировать развод с ней. Но вот тут-то ему и пригодился их старый брачный договор, в котором возраст Жозефины был уменьшен на четыре года. Согласно этому договору Жозефине было лишь 42 года, а значит, развод с ней был возможен.
Все это лишний раз подтверждает мысль французского историка Абеля-Франсуа Вильмена, который говорил, что «в судьбе не бывает случайностей, а человек скорее сам создает свою судьбу, чем покорно встречает ее».
Ну а что касается дворцового этикета, то он не знал жалости, и Жозефине пришлось полной ложкой черпать из котла унижений. Все, ее волшебная сказка закончилась. Клан Бонапартов ликовал, а клан Богарне даже и не пытался сдерживать слезы.
А 17 декабря 1809 года началось скорбное перемещение Жозефины из дворца Тюильри, где она пять лет была «более чем королевой», в загородный Мальмезонский замок. Через несколько дней она получила от Наполеона короткое письмо, в котором говорилось:
«Если ты меня еще любишь, то должна приложить все силы, чтобы быть счастливой и без меня. Прошу тебя, не подвергай ни малейшему сомнению мою постоянную и нежную дружбу к тебе».
После этого Наполеон начал активно заниматься вопросом нового брачного альянса, который в большей степени отвечал бы интересам Франции.
Глава 8
Мальмезонская ссылка
Переезд в Мальмезон
Историк Рональд Делдерфилд описывает это скорбное перемещение бывшей императрицы следующим образом:
«Оплакиваемая другими, она удалилась из Тюильри, чтобы никогда больше не переступить порога этого дворца. На улице лил, не переставая, дождь, словно бы Париж тоже оплакивал ее уход».
Получивший в 1809 году титул графа Империи Антуан-Клер Тибодо в своей «Истории Наполеона Бонапарта» дает нам чуть меньше сентиментальных метафор и чуть больше подробностей:
«Попрощавшись с Наполеоном, Жозефина и ее дочь Гортензия покинули дворец Тюильри, а он в это время председательствовал на заседании Государственного совета. Приехав в Мальмезон, она, заливаясь слезами, стала жаловаться на свою судьбу, на семью, на советников своего мужа, на неверных придворных, на неблагодарность людей, которых она буквально осыпала благодеяниями. Ее придворная дама, мадам де Ларошфуко, которую Жозефина выручила в одной весьма неприятной ситуации, изменила ей первой».
По словам Ги Бретона, Жозефина «обосновалась в Мальмезоне со своими восемью сотнями платьев, двадцатью норковыми манто, тысячей пар шелковых чулок, попугаем, собаками, обезьянами и воспоминаниями».
Итак, она в ссылке <…> Носился слух, что Жозефина выберет резиденцией Ахен. Ничего подобного. Она отправилась в Мальмезон. И не только потому, что любила это место. Мальмезон – напоминание о только что прошедшем, милый его осколок. Кроме того, отсюда недалеко до Парижа. А для «ссыльной» Жозефины так важно иметь возможность быстро при необходимости (какой, Боже?) прибыть в столицу.
Гектор ФЛЕЙШМАН
«Жозефина»
В 1809 году Мальмезон лишь смутно напоминал то, что было куплено в 1799 году. Все было перестроено и отремонтировано, и это обошлось государственной казне в несколько миллионов франков. Теперь это место полностью принадлежало Жозефине, но и она не была свободна от него. По сути, она находилась в ссылке. Но о ней не забыли.
О том, как развод влияет на женщину, написано очень и очень много, но часто забывается тот факт, что разводятся двое – мужчина и женщина. Вряд ли справедливо полагать, что мужчины переносят развод спокойно, с облегчением и чувствуют себя совершенно счастливыми. Более того, психологи уверяют, что после развода подавляющее большинство мужчин впадает едва ли не в депрессию. Дело в том, что мужчины, какими сильными они бы ни казались, за годы семейной жизни привыкают к определенному укладу и оказываются в растерянности от свалившейся на них «новой жизни». Многие из них, попав в состояние стресса, начинают совершать «странные» поступки. Не стал исключением и Наполеон.
Его верный камердинер Констан Вери констатирует:
«После этого события, столь печального для сердца императрицы, из-за которого она так и не смогла обрести покоя, она никогда больше не покидала Мальмезон, не считая немногих поездок в Наварру. Каждый раз, когда я возвращался в Париж вместе с императором, моей первой обязанностью было посещение Мальмезона, хотя я редко возил с собой письмо от императора, так как он писал Жозефине только в случае чрезвычайных обстоятельств. Но перед тем как я направлялся в Мальмезон, император почти неизменно напутствовал меня следующими словами: «Скажи императрице, что я здоров и что я желаю, чтобы она была счастлива». В тот момент когда я прибывал в Мальмезон, императрица бросала все дела, чтобы только поговорить со мной; и зачастую я оставался с ней целый час, а то и два; в течение всего этого времени мы говорили только об императоре».