В клетке. Вирус. Напролом - читать онлайн книгу. Автор: Джон Скальци cтр.№ 110

– Сломалась.

– Купите новую.

– Они дорогие.

– А обычные сигареты дешевле – по двенадцать баксов за пачку? По-моему, у вас проблемы с составлением бюджета.

– Пресса что-нибудь выудила из вас? – сменила тему Ванн.

– Нет, – ответил я. – Я могу справиться с прессой, тем более когда их не много. Хотя один из них задал довольно странный вопрос. Из «Хилкета ньюс». Слыхали про такую?

– Вообще-то, нет.

– Во время матча перед стадионом собралась толпа протестующих, которые заявляли, что хилкета ущемляет права нехаденов. Уайз, ну, этот репортер из «Хилкета ньюс», намекал, что это просто толпа хулиганов, кем-то организованных за хорошие деньги.

– Ну и хрен с ними.

– Их действительно наняли?

– Нет. Не могу найти зажигалку.

– Парни из гаража будут счастливы.

– Остановимся у ближайшего магазина.

– Вы ведете, – сказал я, – ваше право.

– Значит, тех смутьянов наняли, – пробормотала Ванн. – Что с того?

– Мне показалось, Уайз намекал на какой-то зловещий замысел.

– И дальше что?

– Никаких «дальше», просто он хотел знать, будем ли мы это тоже расследовать.

– Думаю, у нас и без того хватит дел. И кстати, эти демонстранты не так уж не правы. Хилкета действительно ущемляет права.

– Чепуха. Из всех крупных видов спорта в стране в хилкете меньше всего дискриминации. В ней нет никаких запретов на участие ни по гендерному, ни по расовому, ни по половому признаку.

– Зато быть хаденом лучше всего.

– Это все равно что говорить, будто бы в баскетболе есть дискриминация, потому что во всем составе «Вашингтон визардз» нет ни одного игрока ниже шести футов.

– Искусственная нейронная сеть в голове не является обязательным требованием для игры в НБА.

– Не является, тебе просто надо иметь несколько поколений генетического отбора за плечами, чтобы получить свои два метра роста, – парировал я. – В обоих случаях это нечто совершенно от тебя не зависящее. Генетика или заразная болезнь, из-за которой ты вынужден вставить в мозг опасный имплантат, чтобы существовать в этом мире. Одно хуже другого.

– Ничего из этого не означает, что в хилкете нет дискриминации, – сказала Ванн.

– Охренеть! – воскликнул я. – Вы, случайно, в колледже не были одной их тех сволочей, которые обожают играть в эдакого адвоката дьявола?

– Не была, но несколько таких от меня в глаз получали. – Она аккуратно засунула сигарету обратно в пачку. – Вы прервали меня своим праведным гневом до того, как я успела закончить мысль. А мысль такая. Протестующие не ошиблись – в хилкете есть дискриминация, да и вообще, кому какое дело, потому что это не юридическая дискриминация, а дискриминация по степени мастерства, как и в любом другом большом спорте. Шесть футов роста, конечно, здорово помогают в профессиональном баскетболе, но есть куча игроков и ниже ростом, но мастерства им не занимать. То же самое и в хилкете.

– То есть, получается, – сказал я после короткой паузы, – я зря на вас наорал?

– Получается так.

– Но вы же спорили!

– Ну… – Она сунула пачку сигарет в карман жакета. – Я сейчас слегка на взводе.

– Нужно срочно найти этот ближайший магазин.

– И то правда, – согласилась Ванн и снова повела машину. – Тут есть один недалеко. А вы, пока я туда еду, навестите своих родителей и поговорите с ними. Когда вернетесь, я уже буду не такая дерганая.

Так я отправился к родителям.

Что не составило никакого труда, потому что, в отличие от большинства хаденов, у меня было несколько трилов.

На пассажирском сиденье служебной машины ФБР, следующей в Филадельфию, остался мой основной трил, модели «Зебринг-Уорнер 680XS». Я получил его, продав свой 660XS, тоже относительно новый, но быстро износившийся из-за моей работы. Модель 680XS, как я уже раньше говорил Ванн, была снабжена всеми возможными наворотами.

Второй трил, производства «Камен зефир», тоже был неплохой модели, но конкретно этот уже много раз побывал в ремонте. Он оставался в доме родителей, потому что я любил у них бывать, а иногда просто не хотелось проделывать довольно долгий путь, находясь в 680XS. К тому же мое биологическое тело по-прежнему лежало в Виргинии, даже несмотря на то что я снял комнату в Вашингтоне и мой основной трил хранился там. Если вдруг мне по какой-либо причине требовалось быстро оказаться рядом со своим телом, я перескакивал в «Камен зефир».

(У меня имелся и третий трил, сделанный компанией «Бруммель Майер-Вон III», который хранился в нашем загородном доме в долине Джексон-Хоул. Эта модель была специально сделана для занятий лыжами и другими видами зимнего спорта. «МВ III» – это, по сути, такой снегоход для хаденов. Я уже упоминал о том, что наша семья богата. Время от времени мы совершаем возмутительные поступки богачей, такие как покупка домов в Джексон-Хоул или собственного до абсурда узкоспециализированного оснащения. Я даже лыжи-то не особо люблю.)

Нехаденов наша способность почти мгновенно переходить от одного трила к другому приводит в замешательство. Они считают ее чем-то вроде телепортации. Мне то и дело приходится объяснять, что это все равно как переключаться с телефона на планшет, хотя, надо признать, некий вопрос соизмеримости здесь все же присутствует, ведь одно дело – переводить взгляд с экрана на экран, и совсем другое – когда чье-то сознание как будто кочует между механическими телами. Которые к тому же могут находиться на разных концах света. Если подумать, это действительно некая разновидность телепортации.

Но ведь на самом деле ни я, ни другие хадены вообще никуда не перемещаемся. Мы всегда находимся в одном и том же месте – в наших телах. Мое лежит в загородном доме моих родителей в Северной Виргинии, в навороченной «колыбели» экстра-класса, установленной в солнечной комнате, где нанятый персонал круглые сутки поочередно наблюдает за его состоянием и где также сидит трил в индукционном зарядном кресле, на случай если он мне понадобится. Сейчас был как раз такой случай.

Я не просто сваливался им на голову. Хотя мое биологическое тело оставалось там, большую часть времени, когда я бодрствовал, я теперь проводил с Тони и другими соседями по нашему дому. И за исключением каких-то непредвиденных ситуаций, связанных с моим телом, старался заранее предупреждать родителей о своем визите. Всегда ведь есть риск появиться в неподходящее время. Эта фраза может относиться к разным обстоятельствам, но в данном конкретном случае она должна была означать – нагрянуть неожиданно в тот момент, когда папа пытается работать.

Но когда я сообщил маме о том, что хочу к ним заглянуть, она просто ответила: «Ждем тебя. Думаю, отцу пригодится твоя точка зрения в разговоре с одним из его гостей».