Притворись, что не видишь ее - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Хиггинс Кларк cтр.№ 18

Мой советник — очень славный малый. У него три дочери школьного возраста.

Нет, последнее предложение нужно вычеркнуть, — подумала она. — Слишком много фактов.

Мой советник — очень славный малый. И поразительно терпеливый. Он помогал мне подобрать мебель для моей новой однокомнатной квартиры.

Слишком много фактов. Уберу «однокомнатной», пусть будет просто «квартиры».

Ты же меня знаешь, меня бесит идеальный подбор вещей, и советник пошел навстречу: мы ездили по распродажам и барахолкам, где мне в конце концов удалось найти очень даже миленькую мебель, по крайней мере, чувствуется индивидуальность. Хотя я дико тоскую по своей «норе», так что передай от меня Джею огромное спасибо за то, что он решил за ней присмотреть.

Кажется, вполне «безопасно», — подумала Лейси, — к тому же я на самом деле искренне благодарна Джею. Но обязательно верну ему все до цента", — поклялась она себе.

Раз в неделю ей разрешили звонить домой — правда, только со специального безопасного телефона. В прошлый раз она расслышала, как Джей торопил Кит.

Тяжко сидеть и ждать звонка по расписанию, с этим не поспоришь. А вот из дома звонить ей не мог никто.

Похоже, выходные у вас выдались на славу, дети повеселились от души. Я так рада, что у Бонни заживает рука. Видимо, лыжная прогулка у мальчиков не удалась. Скажи ребятам, что я совсем сумасшедшая и повезу их на сноуборде кататься, как только вернусь.

Мама, береги себя, прошу тебя. Кажется, вы с Алексом поладили и вам хорошо вместе. Ничего ведь, если он тебя разок заговорит до умопомрачения? Знаешь, мне он нравится, никогда не забуду, как он помогал нам в ту ночь, когда Бонни лежала в хирургическом.

Нежно люблю вас всех. Молитесь, чтобы нашли и арестовали убийцу Изабель Уоринг, чтобы он скорее признал себя виновным и согласился выдать всю шайку, чтобы я могла снова оказаться дома.

Лейси поставила внизу подпись, сложила письмо и засунула его в конверт. Свенсон переправит его по специальному секретному каналу. Письма и редкие телефонные разговоры сглаживали ее одиночество. Но стоило дописать письмо или закончить разговор, как внутри все сжималось, и становилось еще хуже.

«Ну же, — дергала она себя, — хватит жалеть себя. Толку никакого, лишь хуже становится, и, слава богу, праздники закончились».

— Тяжелее всего было пережить праздники, — сказала она вслух и поймала себя на том, что все чаще стала разговаривать сама с собой.

Пытаясь хоть как-то развлечься на Рождество, Лейси пошла на вечернюю мессу в церковь Святого Улафа, названную в честь норвежского короля-воина, который принес в Скандинавию христианство, а потом поужинала в отеле «Полярная Звезда».

Стоило во время мессы хору запеть «Adeste Fidelis» [2] , и Лейси вспомнила последнее Рождество, когда отец еще был жив. Из глаз брызнули слезы. Вместе с отцом она тогда ходила на вечернюю службу в церковь Святого Малахия в театральном районе Манхэттена. Мама всегда говорила, что из Джека Фаррелла певец вышел бы куда лучше, чем музыкант. У него и впрямь голос был дивный. Лейси вспомнила, как в ту ночь она смолкла и стала слушать его чистый голос, восхищаясь, сколько душевного тепла он вкладывал в гимн.

Когда пение смолкло, отец шепнул ей на ухо:

— Лейси, послушай, не правда ли, в латыни есть что-то величественное?

С рождественским ужином она справилась в одиночку. Лейси едва сдерживала слезы: где-то там сейчас за одним столом сидят мама, Кит, Джей и ребятишки. Лейси с мамой всегда отправлялись на Рождество к Кит с полными сумками подарков, которые «Санта оставил у порога».

Десятилетний Энди по-прежнему верил в Санта-Клауса. Впрочем, в его возрасте Тодд тоже верил. Но четырехлетняя Бонни оказалась сообразительной. На это Рождество Лейси всем отправила подарки спецпочтой, но ведь это не то... хотелось быть рядом и смотреть, как дети разворачивают свои подарки.

Она притворилась, что ей нравится ужинать в «Полярной Звезде», но не могла не думать о богатом праздничном столе в доме Кит, где в роскошном подсвечнике горят свечи, отражаясь в венецианском стекле.

«Мысли прочь!» — одернула себя Лейси и забросила конверт в ящик стола, откуда его потом заберет Свенсон.

Заняться было нечем, и из нижнего ящика стола Лейси достала свою копию дневника Эмили Ланди.

* * *

«На что Изабель хотела обратить мое внимание?» — в сотый раз задавалась она вопросом. Лейси так часто перечитывала дневник, что, казалось, выучила в нем наизусть каждое слово.

Некоторые записи появлялись ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день. Иногда разрыв между ними составлял неделю, месяц, а то и два месяца. В дневнике были записаны все четыре года, которые Эмили провела в Нью-Йорке. Она подробно описывала, как искала квартиру, как ее отец настаивал на жилье в охраняемом доме в Ист-Сайде. Эмили явно предпочитала Вест-Сайд Манхэттена, она записала: «Там не так скучно, там ключом бьет жизнь».

Она писала об уроках пения, пробах, о том, как впервые получила роль в нью-йоркской постановке — возобновленном мюзикле «Возлюбленный». Здесь Лейси улыбнулась. Запись заканчивалась фразой: «Что ж, Джулия Эндрюс, посторонись, дорогая, идет сама Эмили Ланди».

Эмили подробно описывала все пьесы, которые посмотрела, тщательно и профессионально анализируя каждую пьесу и игру всех актеров. Она в красках описывала некоторые наиболее роскошные вечеринки, на большинство которых попадала явно не без помощи отца. Напротив, сентиментальные излияния о ее возлюбленных были на удивление незрелыми. Было понятно, что родители держали ее в строгости, и по окончании колледжа Эмили решила покинуть родительское гнездо и отправилась в Нью-Йорк.

* * *

Так же было очевидно, что с родителями она была очень близка. От каждого упоминания о них веяло теплом и любовью, хотя несколько раз проскакивали жалобы: приходится уступать отцу.

Впрочем, одна запись заинтриговала Лейси с самого начала:

Сегодня отец раскричался на официанта. Еще никогда не видела его таким злым. Бедняга официант чуть не зарыдал. Теперь понимаю, о чем предупреждала меня мама, рассказывая о его взрывном характере и умоляя не перечить ему и согласиться с квартирой в Ист-Сайде. Боже, он убьет меня, если узнает... как же он был прав. Какая же я все-таки идиотка!

* * *

Что же случилось? Почему Эмили так написала? Хотя вряд ли это имеет какую-то особую важность. Случилось это за четыре года до ее смерти и в дневнике упоминается только однажды.

Последние пять записей Эмили были полны тревоги. Она несколько раз написала, что оказалась «между молотом и наковальней. Даже не знаю, что теперь делать». В отличие от предыдущих записей последние пять были сделаны на нелинованной бумаге.