Серебряные змеи - читать онлайн книгу. Автор: Рошани Чокши cтр.№ 65

А может, это было не золото, а густой ихор – тот самый нектар, текущий в жилах богов, о котором говорили Северин и Руслан. Эта мысль заставила ее нервничать. Если бы она смотрела на мир таким образом, озеро превратилось бы в зияющую рану. Лайле ужасно надоели любые раны: от тех, что она видела на мертвых девушках, до болезненной раны в ее собственной груди, которая начинала ныть каждый раз, когда она видела Северина.

У входа в Спящий Чертог она обнаружила изящную беседку, Сотворенную изо льда и мрамора: ее колонны были увиты жасмином и синими фиалками, чей аромат перебивал запах рыбьих туш, оставленных на льду лоснящимися тюленями, обитавшими в озере. Она глубоко вздохнула, пытаясь запомнить это сочетание: запах жизни и смерти. Зловонная сладость жизни, угасшей со временем, незрелая горечь жизни, оборванной чужими руками. И все это смешивалось с металлическим запахом льда.

Вдалеке зубчатые горы отражались в озере, как будто их точный двойник находился с другой стороны, под водой.

Она надеялась, что это было правдой.

Она надеялась, что где-то на противоположной стороне есть другой мир, где она родилась, а не была собрана по частям, где девушки, привязанные к Спящему Чертогу, никогда не умирали. Лайла не знала, кем она могла быть в том, другом мире. Возможно, сейчас она уже замужняя женщина, как и многие девушки ее возраста в Пондичерри. Возможно, ее сердце принадлежало юноше, у которого была такая же темная кожа, как у нее, а глаза не напоминали фиолетовое ночное небо.

Лайла крутила свое гранатовое кольцо, пока на нем не вспыхнуло число: 12. Осталось двенадцать дней.

Или – если Северин с Гипносом найдут Божественную Лирику – еще сотни дней жизни. У Лайлы перехватило дыхание, и она вцепилась в перила беседки, стараясь не смотреть на свое отражение, когда внезапный хруст снега заставил ее поднять глаза. Напротив нее стоял Энрике, дрожащий от холода.

Он был одет в длинное пальто, а морозный ветер трепал его волосы.

– Можно к тебе присоединиться? – спросил он.

Лайла улыбнулась.

– Конечно.

Она подвинулась, и они оба уселись на скамейке, глядя на бесконечные просторы, наполненные льдом и светом. Энрике поиграл краями пальто. Он было открыл рот, но тут же передумал.

– Выкладывай, Энрике.

– Ты ведь можешь читать предметы одним прикосновением? – торопливо выпалил он.

Лайла притворно удивилась.

– Да ладно?

– Я серьезно!

– В чем дело?

Энрике открыл записную книжку со своими идеями и исследованиями. Он казался взволнованным. Раньше он бы положил голову на ее плечо и обмяк, как щенок, который хочет, чтобы его погладили. Он тяжело вздыхал и просил «растормошить мысли в его голове». Сейчас он вел себя сдержанно, и Лайла увидела фразу, написанную у него в блокноте:

ИГРА БОЖЕСТВЕННОГО ИНСТРУМЕНТА

ПРИЗОВЕТ РАЗРУШЕНИЕ

Эти странные слова вызывали в ней неприятное, тревожное чувство. Энрике взял ее за руку.

– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что причина, по которой ты можешь это делать, не имеет ничего общего с обстоятельствами твоего рождения… – осторожно начал он, а потом выпалил на одном дыхании: – …Что все дело в тайной родословной, и ты – потомок одной из женщин-хранительниц, которым было поручено защищать могущественную книгу?

– Энрике.

Энрике рассеянно потянул себя за темный локон.

– Чем больше я погружался в это исследование – тем больше натыкался на упоминания о Забытых Музах. Конечно, они могут называться по-разному, в зависимости от культурного контекста, но они, несомненно, очень важны! И тут в игру вступаешь ты, со своими божественными способностями и необходимостью найти Божественную Лирику. Кроме того, у всех тех статуй и девушек из грота не было рук. Их руки стали подношением, как будто они отдавали заключенную в них силу, – он ткнул пальцем в ее ладонь. – Просто подумай о том, сколько силы кроется в твоих руках.

Лайла сжала пальцы.

– Энрике, – сказала она усталым тоном.

Он замолк, и его щеки покраснели.

– Мы должны быть осторожны, когда Северин с Гипносом принесут книгу, вот и все. Особенно ты. В ней скрыто слишком много тайн, и… я волнуюсь.

Последнюю фразу он произнес совсем как ребенок, и Лайла вспомнила проблески детства, которые она видела в его вещах. Маленький мальчик, который читал на коленях у матери и писал «книги» из на обрывках торговых документов своего отца. Мальчик, полный энергии и решимости.

Мальчик, не оцененный по достоинству.

Она положила ладонь на его щеку.

– Я тебя поняла, Энрике.

Он выглядел удрученным.

– Но ты мне не веришь.

– Я не знаю, во что верить, – сказала она. – Если бы я правда происходила из рода Забытых Муз – моя мать сказала бы мне об этом.

– Может, она просто не успела, – тихо предположил Энрике. – И это необязательно должна быть твоя мать. Мужчина, которого мы встретили в Стамбуле, тоже относится к этой родословной, и поэтому он выколол себе глаза.

Лайла прикусила губу. В словах Энрике была логика… но пока что она была не готова принять такую новость. Он сжал ее плечо.

– Можешь вернуться внутрь и подождать вместе с нами?

– Через минуту.

– Тут так холодно. Зачем ты вообще вышла на улицу?

Лайла улыбнулась и выдохнула, наблюдая за тем, как ее дыхание превращается в теплый пар.

– Видишь? – сказала она, кивая на исчезающий белый шлейф. – Иногда мне хочется убедиться, что я все еще могу это сделать.

Энрике выглядел потрясенным. Он отпустил ее плечо, обхватил себя руками и сжался, пытаясь закрыться от ветра.

– Конечно, можешь, – сказал он, не смотря ей в глаза. – И так будет еще очень, очень долго.

– Знаю, знаю, – быстро согласилась она, потому что не хотела, чтобы он волновался.

– Нет, правда, я без тебя пропаду, – сказал Энрике, который выглядел чрезвычайно уязвленным. – Я не смогу прокормить себя, Лайла. Я погибну, если останусь один. Жизнь жестока, и никто даже не предложит кусочек торта.

Она шлепнула его по руке.

– Торт никуда не денется.

Он улыбнулся, а затем на его лице появилось какое-то умоляющее выражение.

– Кстати, о торте… или, скорее, о его противоположности, – он помолчал, задумчиво нахмурившись. – Что противоположно слову «торт»?

– Отчаяние, – сказала Лайла.

– Да, точно, говоря об отчаянии, я думаю, ты должна ему сказать.

Энрике не нужно было объяснять, кого он имел в виду. Лайла знала, о ком идет речь, и от этой мысли у нее мутило желудок. Северин не имел права знать о ее секретах, а тем более – о ее приближающейся смерти.