Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 69

После подобного инцидента родственники Черчилля были вне себя от злости. Дальняя родственница Эдит Элен Чаплин, в замужестве маркиза Лондондерри (1878–1959) , возмущалась: «Я с ужасом думаю о Клемми, что она пережила. Твое поведение, Уинстон, бесчеловечно по отношению к нам» ^[636]. Поддавшись уговорам своих родных, Черчилль прекратит брать летные уроки. На этот раз — навсегда.

Пройдут годы, и Черчилль тоже будет испытывать беспокойство во время перелетов своих детей. Например, когда в 1950-е годы его дочь Мэри захочет вместе с супругом Кристофером Соамсом (1920–1987) отправиться в США на одном самолете, он настоит, чтобы они полетели раздельно. «Супругам не следует летать в одном и том же самолете, когда их дома ждут маленькие дети», — объяснит он свое решение ^[637].

Следующее эссе в сборнике «Размышления и приключения» серьезно отличается от рассмотренных выше автобиографических очерков. Оно описывает один день Первой мировой войны, который британский политик провел вместе с премьер-министром Франции Жоржем Клемансо (1841–1929). Двадцать первого марта 1918 года немецкая армия под командованием генерала Эриха Фридриха Вильгельма Людендорфа начала в рамках операции «Михаэль» полномасштабное наступление на укрепления Антанты. Учитывая критичность положения, Черчилль, занимавший пост министра военного снабжения, денно и нощно работал в своем ведомстве, которое в тот период располагалось в отеле Metropole на Нортамбер-ленд-авеню. Ранним утром 28 марта его вызвали на Даунинг-стрит. Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж принял Черчилля в спальне, лежа в кровати, заваленной документами. Он попросил министра оставить на несколько дней Лондон и отправиться во Францию, чтобы на месте собрать актуальную информацию о планах французов. Черчилль согласился.

Единственным спутником британского министра в этой поездке был Хью Ричард Артур Гросвенор, 2-й герцог Вестминстерский (1879–1953). На эсминце они пересекли Ла-Манш и направились в штаб-квартиру британского Генерального штаба в небольшом городке Монтрё, расположенном в тридцати семи километрах к югу от Булони. Из Монтрё они на автомобиле поехали в Париж, где остановились в отеле Ritz. Вечером Черчилль встретился в номере отеля со своим старым знакомым, Леопольдом Эмери. Пока они беседовали, потомок герцога Мальборо принимал горячую ванную, рассуждая о войне и политике. «Хорошо побеседовали, — записал в дневнике Эмери. — Уинстон в прекрасной форме, а также носит длинную ночную рубашку!» ^[638].

На следующее утро Черчилль попросил главу британской военной миссии во Франции генерал-майора Чарльза Джона Сэквилл-Уэста (1870–1962) передать главе французского правительства о своем желании совершить ознакомительную поездку на фронт. Клемансо ответил, что он не просто дает добро, но и сам лично объездит с британским министром всех командующих армиями и корпусами ^[639].

Черчилль всегда считался франкофилом, но в отношении французских политиков он придерживался весьма прохладного мнения. «Какими же неблагодарными людьми являются французские политики», — возмущался он в беседе с супругой в январе 1920 года ^[640]. Встречались на этот счет и публичные заявления. «Французам свойственна двойственность натуры, причем в размерах, не присущих другим великим народам», — писал Черчилль в одной из своих статей в 1930 году ^[641]. Но все эти высказывания не имели никакого отношения к Жоржу Клемансо. Их первая продолжительная встреча произошла ранним утром 30 марта 1918 года. «Я очень рад, мистер Уилсон Черчилль, что вы приехали, — обратился к своему гостю премьер-министр, на радостях даже перепутав его имя. — Мы покажем вам все. Мы проедем везде и увидим все своими глазами» ^[642].

В жизни Черчилля было много дней, о каждом из которых можно написать целую книгу. Он встречался со многими великим людьми, участвовал во многих важнейших событиях первой половины XX века. Ему было что рассказать и о чем вспомнить. Тридцатое марта — один из таких дней. В тот день он увидит всех знаменитых командующих — фельдмаршала Дугласа Хейга (1861–1928), маршала Фердинанда Фоша (1851–1929), маршала Анри Филипа Петена (1856–1951), генерал-майора Максима Вейгана (1867–1965), генерала Генри Сеймура Роулинсона (1864–1925). Но никто из них не произведет на британского политика такого впечатления, как «Тигр» Клемансо. «Он очарован стариком», — записал в дневнике Эмери ^[643]. «Я восхищен им, — признается Черчилль Клементине на следующий день. — Клемансо экстраординарная личность. Каждое слово, произнесенное им, особенно какое-нибудь общее наблюдение о жизни или морали, достойно того, чтобы быть услышанным» ^[644].

Это мнение было высказано, когда Черчиллю самому уже исполнилось сорок три года. Он уже опубликовал с десяток книг и знал, что значит Слово. Он почти двадцать лет заседал в парламенте и больше десяти лет занимал ответственные посты в правительстве, тесно соприкасаясь с множеством выдающихся личностей. Но столь высокой оценки удостаивались далеко не многие. В середине 1920-х годов, работая над третьим томом «Мирового кризиса», Черчилль не забудет сказать хвалебные слова о французском государственном деятеле. Он назовет Клемансо «великим стариком», под чьим руководством «Франция стояла, как кремень», он отнесет Клемансо к тем исполинам, которые «смогли возвысить свои мысли над самыми желанными и потаенными искушениями своего сердца, найдя путь к спасению по путеводным огням истины» ^[645].

На страницах третьего тома «Мирового кризиса» Черчилль также приводит рассказ о совместной поездке по фронту в марте 1918 года ^[646]. В 1926 году он решит расширить этот кусок, издав его в виде отдельной статьи в августовском номере Cosmopolitan под названием «Тигр и Бульдог». На следующий год он переработает и дополнит опубликованный материал, отдав его в мартовский номер Nash’s — Pall Mall под названием «Бульдог и Тигр: один день с Клемансо среди взрывающейся на французских боевых полях шрапнели». Вторую версию Черчилль использует для своего сборника «Размышления и приключения».