Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 156

Что касается самого Черчилля, то, несмотря на всю пропасть антагонизма и множество противоречий, которые разделяли двух государственных деятелей, в его отношении к экс-кайзеру не было «безразличия». Летом 1934 года Вильгельма посетил Рандольф, чтобы взять у него интервью. Оно появится в одном из июньских номеров Daily Mail ^[1562].

Затворник Дорна передал своему бывшему визави некоторые книги и статью о Сингапуре. В ответ Черчилль направит Вильгельму благодарственное письмо. Примечателен стиль, с которым он обратился к поверженному императору: «Сэр, я благодарен Вашему Императорскому Величеству за то, что вы были так добры принять у себя моего сына, а также за переданные вами интересные тома, и особенно за статью про Сингапур, лично переведенную Вашим Императорским Величеством на английский язык». Черчилль счел «большой честью», что Вильгельм позволил «возобновить те уважительные отношения, которые я так ценил до наступления ужасных лет». С благодарственным письмом британский политик направил также недавно вышедший первый том «Мальборо». Завершалось письмо: «Я остаюсь покорным слугой Вашего Императорского Величества, Уинстон С. Черчилль» ^[1563].

Черчилль поднимется над привычным для своего круга и времени презрением к Вильгельму и попытается проанализировать его личность. В 1930 году он напишет статью «Правда об экс-кайзере», которая выйдет в одном из октябрьских номеров Collier’s. На следующий месяц это эссе будет переиздано под тем же названием в The Strand Magazine. В январе 1934 года статью Черчилля о Вильгельме II опубликует Sunday Chronicle.

Упомянутый материал будет использован в «Великих современниках». Не считая добавленного во втором издании эссе про Ваден-Пауэлла, которое названо инициалами В.-Р, что одновременно отсылает к главному девизу скаутского движения: «Будь готов» (Be Prepared), очерк про Вильгельма стал единственным во всем сборнике, где в названии не приведено имени главного героя («Экскайзер»). Тем самым читателю сообщалось, что это эссе будет отличаться от других. И действительно, стремление понять внутренние мотивы поведения последнего венценосного Гогенцоллерна в «Экскайзере» прослеживаются отчетливо. Возможно, подобная глубина проработки объясняется тем, что на момент подготовки сборника в поле зрения Черчилля не было личности, поступки которой привели бы к большим потрясениям и переменам в мировой истории. Анализ этих поступков, понимание тех скрытых механизмов, которые повлияли на выбор в пользу войны, Черчилль считал крайне важным для сохранения мира в будущем. Наверное, именно поэтому эссе о Вильгельме помещено в сборнике на второе место, после очерка о Розбери — самого лучшего (по оценкам Черчилля), в котором содержался разбор падения последнего представителя аристократии среди высшего руководства Либеральной партии.

К какому же выводу приходит автор, проанализировав биографию экс-кайзера? С первых страниц очерка он призывает читателей не торопиться с выводами и уж тем более повременить с хулой. Вместо этого он предлагает рассмотреть, в каких условиях формировался характер правителя. Вильгельм наследовал трон, когда ему не исполнилось еще и тридцати лет. Его окружали алюсники, которые только и говорили ему, что он лучший, что он единственный, обладающий правом назначать всех руководителей империи, что только он определяет, куда вести войска и в каком направлении разворачивать флот. В его руках была могущественная империя Западной Европы, в его распоряжении были огромные богатства, за возможность беседы с ним выстраивались очереди из «государственных деятелей, генералов, судей, служителей церкви, философов, ученых и финансистов». Его мнением восторгались умнейшие исполины Германии, его талантами восхищались способнейшие представители Второго рейха, его величие воспевали талантливейшие трубадуры германской нации. «Уверены ли вы, что сможете противостоять такому напору? — спрашивает Черчилль своих читателей. — Уверены ли вы в том, что сможете сохранить природную скромность и не станете преувеличивать собственную важность, сможете сохранить достойное самообладание и готовность идти на компромиссы» ^[1564]. Угодливое обхождение и подогреваемое всеобщей лестью зазнайство еще не так страшны сами по себе, как их последствие, — одна из опаснейших проблем, с которой может столкнуться руководитель: потеря чувства реальности и неспособность оценивать трезво события, поступки, других людей и собственные решения.

Медные трубы были не единственным испытанием, с которым не справился Вильгельм. Его личность не только хвалили, его могущество не только воспевали. Некоторые изощренные умы собирались использовать императора в своих целях, подталкивая его к принятию выгодных им резолюций. Способ для этого был выбран настолько же старый, насколько стар мир власти. До кайзера нередко и умышленно доносился кулуарный шепот: «а не слабак ли сидит на нашем престоле?», «не пацифист ли кайзер?», «готов ли он продолжить великое дело, начатое его предшественниками — бессмертным Фридрихом и великим Бисмарком?» Все эти и многие другие вопросы, направленные на разжигание чувства национальной гордости и стремления доказать собственную стойкость, произносились «надменными губами, с горящими глазами, с насупленными бровями, с подобострастными поклонами, салютованием и щелканьем каблуков» ^[1565].

В таких условиях, среди лелеющего слух подхалимажа и разжигающих милитаристский огонь подзадориваний, формировался характер человека, которому суждено было встать у истоков мировой войны. Конец Вильгельма II, не как человека, а как личности, был страшен. «Эту яркую фигуру, испорченного ребенка фортуны, предмета зависти всей Европы» ожидали «разбивающие сердце разочарования и крушение иллюзий, падение и непрекращающееся самобичевание». Из могущественного владыки Германии он превратится в «сломленного человека, сгорбившегося в вагоне поезда на приграничной голландской станции, ожидающего разрешения стать беженцем от гнева народа, чьи армии он вел через бесчисленные жертвы к бесчисленным поражениям, богатства и завоевания которого он растерял» ^[1566]. «И в самом деле, это самое суровое наказание из всех», — констатирует Черчилль результаты метаморфоз, приведшие от роскоши Берлина к скромному уединению Дорна. «Ужасная судьба!» «Все те, кто его осуждал, должны благодарить небо за то, что они сами не оказались в его положении», — резюмирует британский политик ^[1567].

В целом, вердикт Черчилля в отношении Вильгельма II неутешителен. Он отказывает ему в праве именоваться великим. Разве только по количеству свершенных ошибок. Чего только стоит «безответственная» внешняя политика, приведшая не только к разрыву отношений с Британией, но и с Россией. «Огромная личная переписка „Вилли и Никки“, огромные выгоды, которые могла бы принести их личная дружба, привели почему-то лишь к тому, что Россия заключила союз с Францией», — изумлялся Черчилль. Он недоумевает, насколько же близоруким и самодовольным нужно быть, чтобы настолько испортить отношения с великим соседом, чтобы «царь счел более естественным протянуть руку президенту республики, гимном которой была „Марсельеза“, чем работать вместе с императором, который был ему ровней, его двоюродным братом и близким другом». Как такое вообще стало возможно? Для ответа на этот вопрос Черчилль приводит слова адвоката, защищавшего маршала Франсуа Ашиля Базена (1811–1888), который в 1870 году сдал немцам Мец: «Он не предатель. Посмотрите на него, он просто растяпа» ^[1568].