Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 115

Будучи пишущим человеком, Черчилль изложил свой взгляд на секрет Киплинга, который представляется ценным, так как раскрывает внутренний мир многих творческих личностей, посвятивших себя перу и бумаге. Он выделил два столпа творчества нобелевского лауреата. Первый — «колоссальный, просто грандиозный объем знаний, зачастую очень глубоких и подробных». Где бы Киплинг ни оказывался (а таких мест было много, и большая их часть отличалась экзотическим характером), с какими бы людьми он ни сталкивался, он всегда «учился, наблюдал и размышлял над жизнью, накопив в итоге запас мудрости, которому можно только позавидовать». Второй важной особенностью его творчества стала способность «легко и беспрепятственно проникать в любую сферу человеческой деятельности, изображая ее со свойственной ему проницательностью и неподражаемым обаянием» ^[1117].

Для Черчилля, специализировавшегося в основном на исторических произведениях, в Киплинге больше всего привлекала «оккультная способность» «открывать занавес времени и оживлять прошлое». Но, умея воскрешать прошлое, Киплинг с его приверженностью к империи сам превратился в прошлое. «Должно быть, его часто не покидало ощущение, что его работа сделана, и теперь другие должны вести за собой по неведомым ему тропам», — считал Черчилль ^[1118]. И тем не менее, как и любой великий художник, он все равно оставался актуальным. Помимо «Если» Черчилль относил к бессмертным творениям Киплинга «Отпустительную молитву», написанную в 1897 году к шестидесятилетнему юбилею правления королевы Виктории. Это стихотворение появилось на свет, когда имперская слава Великобритании сияла в зените своей мощи. Но прозорливый взгляд поэта чувствовал грядущие перемены, сопровождавшиеся как падением империи, так и разложением моральных ценностей и императивов:

Рефреном первых четырех пятистиший является строчка «Дабы забыть мы не смогли!». Завершающее же пятое пятистишье демонстрирует масштаб падения человечества и содержит призыв к Всевышнему о спасении:

В последний день ноября 1934 года Черчилль отметил свой шестидесятилетний юбилей. Казалось, только недавно он закончил Сандхёрст, отправился за приключениями на Кубу, воевал с мох-мандами в Индии и с дервишами в Судане, бежал из плена в Претории и был избран со второй попытки в парламент в Олдхеме, сменил консерваторов на либералов и занял свой первый пост в Министерстве по делам колоний, затем посвятил себя социальным реформам, модернизации флота, борьбе с кайзеровской Германией, послевоенному восстановлению и пятилетнему руководству государственными финансами. Память — удивительная штука. Погружаясь в ее чертоги, возникает ощущение что события, которые произошли несколько десятилетий назад, видны столь же отчетливо, будто случились вчера. И только когда начинаешь раскручивать ниточку жизни, вспоминая эпизод за эпизодом, понимаешь, насколько на самом деле удалены поступки, свершения, люди.

В ночь на 30 ноября Рандольф устроил торжественный обед с танцами в отеле Ritz. В тот день и последующие Черчилль получил много поздравлений и много пожеланий. В большинстве из них отмечались его выдающиеся достижения и личные качества. Ему действительно было чем гордиться. Но мысль о том, что насыщенный событиями и достижениями этап жизненного пути остался в прошлом, навевала безутешную тоску. Черчилль был оптимистом. Он не хотел мириться с неизбежным, продолжая верить и надеяться, что и на его долю еще выпадут новые испытания, а значит, будет место и для новых подвигов. Однако реальность указывала на иное. Даже общение с собственным сыном оставляло мало поводов для радости. Рандольф считал идеальным возрастом двадцать пять, а всех, кому за тридцать, относил к «старой банде». Черчилль с ним, разумеется, не соглашался. Но, по его собственным словам, «сын унаследовал эти идеи от меня, поскольку по странному стечению обстоятельств я придерживался аналогичного мнения в его возрасте». Теперь, перешагнув шестидесятилетний рубеж, ему ничего не оставалось, как изменить свою точку зрения. Сделать это оказалось не трудно. Отныне он был склонен считать свои годы едва ли не лучшим периодом в жизни человека, когда «сила ума и энергия тела сочетаются с накопленными знаниями и опытом». Особенно эта оптимистичная конструкция подходила для политической деятельности, в которой «пока тебе не исполнилось пятьдесят, тебя воспринимают, как подающего надежды» ^[1119].

Своими соображениями Черчилль поделился с читателями в статье «Оглядываясь назад на шестьдесят лет», которая вышла в 1935 году в News of the World. Указания на то, что молодость и зрелость не единственные периоды в жизни, на которые приходится звездный период карьеры, можно также найти и в «Мальборо». Еще в первом томе автор заявляет, что к моменту, когда его предок «достиг высшего поста, он миновал середину жизни и был старше большинства окружавших его генералов». «В двадцать четыре года он стал полковником и только в пятьдесят два возглавил большую армию», — добавляет Черчилль, который сам в тридцать три первый раз стал министром и только в шестьдесят пять занял кресло премьера ^[1120].

Правда, до премьерства ему еще было далеко. Да и вообще, пока его амбиции больше реализовывались не в политической, а в литературной плоскости. На повестке дня было завершение грандиозного проекта, в котором имелись свои сложности. Второй том описывал напряженный и богатый событиями период четырех лет жизни генерала: с 1702 по 1705 год. По сравнению с первым томом, повествующим о первых пятидесяти двух годах жизни полководца, наблюдается явная диспропорция, выражавшаяся как в количестве собранного материала, так и в коррекции первоначальных планов с переходом на трехтомный формат. Появление дополнительного тома разрушило запланированную конструкцию, зато позволило Черчиллю полнее раскрыть внутренний мир героя, а также детальнее описать его военные кампании и отношения с союзниками.

Не всегда и не каждый автор остается довольным тем, что вышло из-под его пера. Но не в этот раз. Черчилль очень высоко рассматривал результат своей работы. По его оценкам, второй том станет лучшим во всей биографии ^[1121]. Последнее объяснялось не только качеством текста, но и тем, что в нем описывались события, которые вознесли Мальборо на вершину славы и успеха. А за вершиной, как известно, если не взять новую высоту, всегда следует спад или провал. Впереди генерала будут ждать «драматичное» сложение полномочий, отставка и изгнание. Именно этот период Черчиллю теперь и предстояло описать.