Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 10

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 | Автор книги - Дмитрий Медведев

Cтраница 10
читать онлайн книги бесплатно

Во время поездки Чаплин сильно замерз. Черчилль предложил гостю принять ванну и переодеться. Он проводил его в свою спальню. «Спальня Уинстона служила ему одновременно и библиотекой, — пишет Чаплин. — Книги, не помещавшиеся на полках, лежали на полу у стены. Одну стену целиком занимали стеллажи с отчетами о заседаниях парламента. На полках было также много томов, посвященных жизни Наполеона» [77].

Чаплин приехал не один. Его сопровождал друг, художник-карикатурист Ральф Бартон (1891–1931), спустя три месяца покончивший жизнь самоубийством. К моменту приезда гостей в Чарт-велле находились личный парламентский секретарь хозяина дома Роберт Бутсби (1900–1986), который и привез гостей, близкий друг Брендан Брекен (1901–1958), брат Черчилля, племянник Джон, а также дочери: старшая — Диана и младшая — Мэри (1922–2014).

Вначале диалог не складывался. Гость стал рассуждать о политике, заявив, что возвращение Великобритании к золотому стандарту — огромная ошибка. В свое время Черчилль приложил руку к этому неоднозначному решению, и слушать об этом в собственном доме ему было неприятно. Почувствовав его настроение, Чаплин исполнил несколько номеров из фильмов, включая знаменитый танец из «Золотой лихорадки». Атмосфера стала наполняться дружелюбием. Черчилль вошел в свое привычное состояние, начал много говорить и шутить [78].

Чаплин сказал, что собирается встретиться с лидером Индийского национального конгресса Мохандасом Карамчандом Ганди (1869–1948), который в этот момент находился в Лондоне.

— Мы слишком долго потакали ему, — сказал Брекен. — Пусть он объявляет свои голодовки — все равно его надо посадить в тюрьму и держать там. Если мы не проявим достаточной твердости, мы потеряем Индию.

— Держать его в тюрьме проще всего, но что толку? — возразил Чаплин. — Посадите одного Ганди, появится новый. Ганди является символом чаяний индийского народа, и пока они не осуществятся, один будет сменять другого.

Черчилль повернулся к нему и улыбнулся:

— А из вас вышел бы неплохой лейборист! [79]

Он предложил Чаплину баллотироваться в парламент.

— Нет, сэр, я предпочитаю быть в наши времена киноактером, — последовал ответ. — При этом я верю, что мы должны эволюционным способом предотвращать революции, и есть все основания утверждать, что мир нуждается в радикальных переменах [80].

Помимо разговоров о политике, Чаплин был поражен разносторонностью хозяина дома. В частности, его внимание привлекла картина, которая висела над камином в столовой. Увидев, что она вызвала интерес, Черчилль сказал:

— Это я написал.

— Но это же великолепно! — восторженно воскликнул Чаплин.

— Пустяки! Как-то на юге Франции я увидел, как художник писал пейзаж, и сказал: «Я тоже сумею!»

На следующее утро, гуляя с гостями по саду, Черчилль показал построенную им собственноручно кирпичную стену.

— Класть кирпичи, наверное, не так легко, как кажется? — удивленно заметил Чаплин.

— Я вам покажу, как это делается, и вы за пять минут научитесь, — усмехнулся политик и начал обучение кирпичной кладке [81].

Не все из членов семьи Черчилля в те февральские дни смогли приехать в Чартвелл и пообщаться с любимым актером. Не было, например, Клементины, с которой Уинстон делился последними новостями посредством переписки. В частности, он сообщал, что «Чаплина великолепно принимают в нашей стране и выказывают ему больше уважения, чем любому члену королевской семьи» [82]. На самой премьере фильма, которая состоялась в Лондоне 27 февраля в театре Dominion, Черчилль присутствовать не смог. Зато он принял участие в торжественном банкете, устроенном после премьеры фильма в отеле Carlton с приглашением более двухсот гостей.

В своем поздравлении Черчилль назвал создателя фильма «другом с другого берега, который добился мирового признания». В ответном тосте Чаплин обратился к политику, как к «моему другу, последнему канцлеру Казначейства».

— Последнему, последнему! — воскликнул Черчилль. — Мне нравится это прилагательное — последний.

Смутившись, Чаплин произнес:

— Прошу прощения. Я имел в виду экс-, экс-канцлер Казначейства. — И затем добавил: — Мой друг, мистер Уинстон Черчилль [83].

Второй раз Чаплин посетил загородное поместье политика в сентябре 1931 года. На этот раз вся семья была в сборе, включая Клементину и дочь Сару, мечтавшую об актерской карьере. Сара была сильно удивлена импозантным видом известного комедианта. «Он совершенно не был похож на Чарли Чаплина, которого мы знали по фильмам, — вспоминает она. — Перед нами предстал хорошо выглядевший, очень серьезный мужчина с почти седыми волосами».

Во время беседы Чаплин все время пытался коснуться политических вопросов, обсуждение которых расходилось с ожиданиями собравшихся; разговоры на подобные темы велись в доме чуть ли не ежедневно и не представляли особого интереса. Присутствующим хотелось, чтобы Чаплин как можно больше рассказал о себе и о своих творческих планах.

— Какую роль вы собираетесь сыграть в следующий раз? — спросил его Черчилль.

— Иисуса Христа, — ответил Чаплин.

— Надеюсь, вы решили вопросы с авторскими правами, — пошутил политик.

Затем разговор вновь перешел в политическую плоскость [84].

«Обаяние Черчилля заключается в его терпимости и уважении к чужому мнению, — скажет Чаплин, когда политика уже не будет в живых. — Он как будто никогда не питал дурного чувства к тем, кто с ним не согласен» [85].

Осенний визит в Чартвелл стал последней значимой встречей двух талантливых личностей.

В 1930-х годах они пересеклись в одном из ресторанов. По словам Чаплина, политик был в «очень дурном настроении». Актер подошел к нему поздороваться и с улыбкой произнес:

— У вас такой вид, словно вы взвалили себе на плечи всю тяжесть мира.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию