Леди Некромант - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Булгакова cтр.№ 43

* * *

Черный плащ, полностью скрывавший мой наряд, я сняла только в молельной невесты. Не знаю и не хочу знать, о чем просил Триединую жених за соседней стеной, моя молитва была предельно проста. Я вымаливала защиту от насилия и возможность как можно скорей и безболезненней закончить этот фарс под названием «устроенная Ее щедрым Величеством свадьба».

Скрипнула рядом дверь, послышались уверенные шаги — жених всегда первым подходит к алтарю, там встречает невесту. Когда в мою комнатку постучали, я уже стояла у порога — какой смысл оттягивать неизбежное?

Рокот недовольства прокатился по церкви, волна дошла до алтаря, вернулась обратно с новой силой. Я слышала, как десятки говорили «потаскуха!», как каждый второй возмущался «поразительная наглость!», а едва ли не все спрашивали «да как она смеет?». Белое, казалось, и в самом деле тянуло из меня силы, потому что я чувствовала себя невероятно уязвимой. В черном было бы легче.

Священник, не сводящий с меня ошеломленного взгляда, призвал паству к тишине.

А я шла к будущему мужу, словно церковь была пуста, будто никто не шептался и не оскорблял, как если бы он не смотрел на меня с такой ненавистью.

Оказывается, зря я вчера боялась командира. Вчера Эстас Фонсо просто сердился. Сегодня в его потемневших глазах плескалась чистая, незамутненная ненависть. Такая, будто это чувство прогнали через несколько перегонных кубов, чтобы получить действительно лишенный примесей экстракт.

Сердце пропускало удары. Дышала с трудом. Удерживать на лице подобающую случаю легкую улыбку было бы почти невозможно, если бы не леди Льессир. Хищная, злобствующая подруга королевы сидела так, что я хорошо видела ее лицо. Я не могла позволить ей ликовать! Не могла!

Священник говорил о благословении Триединой, о клятвах верности, о необходимости хранить мир в семье. Я внимательно слушала, но не думаю, что почти муж, впившийся в меня взглядом, слышал хоть слово. Зря, скоро мы обменяемся кольцами и таким образом заключим магическую сделку на три года. Полезно знать рекомендованные церковью условия.

Эстас Фонсо смотрел только мне в глаза, а в какой-то момент начал меняться в лице. Он немного, едва заметно отшатнулся, к ненависти, которую он излучал, добавилась брезгливость.

Леди Льессир, попадавшая в поле моего зрения, подалась вперед. Я отвлеклась от командира на эту алчущую женщину, заметила выражение лица Тэйки. Девочка была в ужасе.

Медленно повернув голову к выходу, я встретилась взглядом с мужчиной лет сорока. Коротко стриженные волосы, пушистые усы, мундир пограничников. Он безотрывно смотрел на меня и явно не ждал, что я его замечу. От неожиданности отступил на шаг — прошел сквозь вздрогнувшую от холода женщину, недоуменно нахмурился.

Странный, исключительно странный призрак. Защитные руны на фасадах церквей не пускают призраков внутрь. Но этот так сильно хотел побывать на свадьбе, что смог пробиться через преграду.

По залу снова пошли шепотки — сияние моих глаз заметили.

— Берешь ли ты, — громче заговорил священник, перекрывая бормотание толпы, — Эстас Фонсо, в законные жены присутствующую здесь Кэйтлин Россэр?

Я повернулась к командиру, с досадой почувствовала, как из-за возросшего напряжения призрака у меня начали шевелиться волосы.

— Да! — глядя в мои сияющие глаза, ответил жених.

— Берешь ли ты, Кэйтлин Россэр, присутствующего здесь Эстаса Фонсо в законные мужья? — прозвучало торжественно и веско, но момент подпортил шепот призрака. Он хотел, чтобы я согласилась.

— Да, — не сводя глаз с того, кто отныне был моим мужем, ответила я.

Призрак явно обрадовался, я чувствовала его облегчение. Какой у командира Фонсо интересный доброжелатель.

Кольцо мне, как ни странно, подошло, словно этот простой золотой ободок выбирали именно на мою руку. Джози заверяла, что это хорошая примета, а я удивлялась такой шутке Триединой. Наверное, следует расценивать это как утешение.

— Ты можешь поцеловать жену, — разрешил священник.

Как нелепо и глупо! Первый в жизни поцелуй, а у получившего меня мужчины такой взгляд, будто он с большей охотой укусил бы меня. Да и то побрезговал бы.

На душе было мерзко и тошно, напряженное внимание людей и призрака щекотало чувства. Короткое касание губ сложно назвать поцелуем, но не мне жаловаться. Я сама не хотела, чтобы навязанный мне в мужья государственный преступник позволил себе больше.

Эстас Фонсо поблагодарил священника и повел меня к выходу. Командир держал меня за руку, потому что так диктовали традиции. Он шел медленно и степенно, отчасти потому, что я не собиралась выбегать из церкви под улюлюкание зло настроенной толпы.

Заставляя себя дышать ровно, глубоко и удерживать вежливую полуулыбку, я с удивлением поняла, что люди сочувствовали моему супругу. Как странно после того, что случилось здесь восемь лет назад. Видимо, не зря леди Льессир говорила, что Эстас Фонсо достойнейшим служением искупает свою вину. Видимо, горожане думали так же.

Единственным человеком, улыбавшимся мне, был призрак, растворившийся раньше, чем я к нему подошла. Но сержантскую звездочку на груди я заметить успела, как и расслышать шепот «я так хочу, чтобы он был счастлив». Какой у моего мужа-изменника прелюбопытнейший доброжелатель.

Карета, стоящая у входа в храм, одним своим видом нагоняла ужас — полтора часа наедине с мужем. Полтора часа наедине с человеком, ненавидящим меня столь искренне. Полтора часа наедине с человеком, который имеет законное право начать прямо в карете воспитывать меня кулаками.

Нельзя дать слабину! Нельзя показать страх! Такие люди, будто дикие животные, набрасываются на тех, кто признает их превосходство. Я не признаю. Не потешу самомнение мужлана. Не повеселю леди Льессир и королеву. Пусть ищут другую возможность поразвлечься!

Супруг принял из рук служки мой плащ, под взглядами собравшихся на небольшой площади у храма накинул его мне на плечи. Показная забота ранила нарочитостью, но я изображала сдержанную, смиренную радость и не выбилась из образа. Опираясь на руку мужа, села в карету. Он вошел следом, захлопнул дверцу тюрьмы на колесах. Возница понукнул лошадей, и с этого момента только стук копыт по мостовой нарушал давящую, напряженную и исключительно неприятную тишину.

Муж, сложивший руки на груди, сидел напротив и пронизывал меня взглядом.

— Леди Льессир сказала, что брачный договор ждет в крепости. Ей не хотелось возить сюда документы, — озвучила я очевидное, лишь бы нарушить молчание.

Он заговорил медленно, делая между словами невыносимо длинные паузы, в которых, и это было совершенно очевидно, нуждался, чтобы совладать с гневом.

— Как вы посмели надеть белое?

Я встретилась с ним взглядом и холодно ответила:

— Этот цвет мой по праву. Россэры всегда выходят замуж в белом.