Антимавзолей - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 37

Поэтому просто отфутболить Федора Филипповича вместе со всеми его трупами и домыслами у начальства не получилось. Кряхтя и разминая ладонью могучий загривок, оно, начальство, признало, что проблема, похоже, существует. "Даже если никакого захоронения на самом деле нет, – сказало начальство, – кто-то, похоже, всерьез уверен в его существовании и действует, исходя из этой предпосылки, – действует, прямо скажем, так, словно над ним нет ни Бога, ни закона, ни Федеральной службы безопасности. Да и политический аспект... нежелательные слухи... нагнетание напряженности... сложная внутриполитическая обстановка..."

Генерал Потапчук согласно кивал головой, прямо как фарфоровый китайский болванчик, думая о том, что самая легкая часть дела уже позади: убедить начальство в необходимости расследования ему удалось. Вторая часть задуманной им операции обещала быть посложнее: вместе с неустановленным преступником генералу Потапчуку предстояло покуситься на святое – не на имя вождя, а на его тело, получившее усилиями ученых видимость бессмертия.

Он изложил свои соображения о дальнейшем ходе расследования, а затем исподволь подобрался к главному: а нельзя ли ему, генералу Потапчуку, с санкции руководства, но при этом потихонечку, негласно кое-что предпринять? И дальше пошло сложнее.

"Это еще зачем? – такой примерно реакции и ожидал Федор Филиппович. – Ты что, хочешь сказать, что веришь в эти бредни? Может, ты хочешь, чтобы и я в них поверил? На посмешище меня выставляешь? Небось уже в психушке договорился, чтобы наши койки рядом поставили?"

"Пускай все это – чистой воды бред, провокация, плод чьего-то больного воображения. Меня, – сказал Федор Филиппович, – это вполне устроило бы. А что, если нет? Это маловероятно, но все же – что, если?.. Хороши же мы будем, если газетчики докопаются до правды первыми и потом ткнут нас носом. "Даром получают зарплату" – это, пожалуй, самое мягкое из возможных высказываний в наш адрес..."

Про газетчиков он ввернул нарочно, чтобы усилить впечатление. Прием был незатейливый, грубый, но действенный: в свое время сидевшему перед ним в глубоком кожаном кресле человеку от журналистов здорово досталось. Схлопотал он тогда за дело, и, хотя сейчас это не имело к делу ни малейшего отношения, главное, что приемчик сработал.

"Да, – пробурчал генерал-полковник, снова принимаясь массировать бычий загривок, – этим брехунам только дай волю... Нет, Потапчук, утечку информации надо предотвратить во что бы то ни стало, и за это ты мне ответишь головой. Ты, пожалуй, прав: надо установить, что в этом деле правда, а что брехня, и поступать соответственно. Словом, действуй на свое усмотрение, я тебе доверяю".

Федор Филиппович поблагодарил и, дивясь собственному нахальству, кротко заметил, что для осуществления задуманной им акции одного доверия мало – нужна официальная поддержка на самом высоком уровне. Сразу вслед за этим заявлением ему пришлось выдержать короткую, но яростную схватку – общеизвестно, что чем выше начальство, тем меньше ему хочется действовать от своего имени и действовать вообще. Потапчук, однако, остался непреклонен, и поддержка была ему не только обещана, но и обеспечена – немедленно, тут же, не сходя с места, посредством серии телефонных звонков, последний из которых был произведен с аппарата, у которого на месте диска красовалось рельефное изображение двуглавого орла.

Выйдя из кабинета, генерал Потапчук вынул из кармана платочек и с чувством выполненного долга утер обильный трудовой пот, выступивший на лбу. Расслабляться, однако, было рано. Вернувшись к себе, Федор Филиппович велел подать машину и, чтобы скоротать ожидание, выпил стакан чаю. За чаем позвонил Зимину, который уже вторые сутки проживал казенные денежки в одноместном "люксе" гостиницы Россия, и попросил родовитого чинушу быть готовым. Зимин не выразил по этому поводу никакого восторга, однако его письменное согласие лежало у Федора Филипповича на столе, да и шикарный гостиничный номер с видом на Красную площадь ему предоставили не просто так.

Вскоре они уже были на месте. Встретили их без восторга, но вопрос был согласован и улажен, так что никаких препятствий на пути к заветной цели не возникло. Пока длились предварительные переговоры, просматривались бумаги, протирались очки и глубокомысленно почесывались сверкающие в свете люминесцентных ламп ученые лысины, Федор Филиппович боролся с желанием бежать отсюда куда глаза глядят. Этот целый, чтоб ему пусто было, научно-исследовательский институт, основанный в незапамятные времена, с первой минуты своего существования занимался одним-единственным делом – поддержанием в приличном состоянии лежащей в стеклянном гробу посреди Красной площади мумии. Разумеется, методы при этом использовались сугубо научные и самые современные, но генерала все равно не оставляло ощущение, что его занесло в логово каких-то шаманов, египетских жрецов, адептов нечистой силы, колдунов самого что ни на есть зловещего толка, заплечных дел мастеров и так далее и тому подобное.

Понятное дело, что никаких ужасов он в институте не увидел, но, покинув это место, генерал все равно испытал огромное, какое-то детское облегчение. На стоянке перед институтом он сердечно (и тоже не без облегчения) распрощался с Зиминым, сдав его с рук на руки двоим оперативникам, которые должны были доставить гостя на вокзал и посадить в поезд. Говорить о том, что тем же поездом, в том же вагоне и даже в том же купе в Саратов отправятся еще двое сотрудников его отдела, Потапчук, естественно, не стал.

Начальство Федора Филипповича решило вопрос так основательно, что результаты экспертизы были готовы уже через день. Об этом Потапчука уведомили по телефону. Звонивший поинтересовался, заедет генерал в институт лично или кого-нибудь пришлет. Голос у звонившего был молодой, тон – довольно беззаботный, и Федор Филиппович отважился попросить собеседника об одолжении – передать папку с результатами анализа в ближайшем сквере, где он, Федор Филиппович, будет ждать на скамеечке. Голос в телефонной трубке еще больше повеселел: "Генерал, а покойников боитесь", но согласие было получено, и в трубке зачастили гудки отбоя.

В условленное время Федор Филиппович прибыл на место встречи и, к своему большому удовольствию, обнаружил недалеко от входа в сквер свободную скамейку. Он уселся, сунул в рот леденец и стал ждать, делая вид, что двое сидящих на соседних скамейках крупных мужчин в спортивных куртках ему незнакомы.

Потом появился медик – точнее, молодой лаборант, которого Федор Филиппович мельком видел во время своего первого визита в институт. На носу, как положено, криво сидели очки в мощной пластмассовой оправе, большой лоб плавно переходил в раннюю лысину, а в руке была зажата синенькая пластиковая папка, содержавшая бумаги с результатом генетической экспертизы.

Лаборант поздоровался с Федором Филипповичем и с насмешливой улыбочкой протянул ему папку.

– Извольте, – сказал он, – тут все расписано.

Генерал одним глазом заглянул в папку и вздохнул.

– Молодой человек, – взмолился он, – а как-нибудь покороче нельзя? И чтобы по-русски...

– Коротко и по-русски? – лаборант ухмыльнулся. – Да нет ничего проще! Можете передать своему Зимину, что он жулик и самозванец. В данном случае результат анализа ДНК не вызывает ни малейших сомнений. Точность стопроцентная, будьте уверены. Общего между нашим клиентом, – он снова ухмыльнулся, – и вашим Зиминым только то, что оба они относятся к виду homo sapiens. То есть это Зимин к нему относится, а наш относился, пока был жив.