Грешница по контракту - читать онлайн книгу. Автор: Инга Максимовская cтр.№ 22

Я чувствую, как она прижимается ко мне всем телом, словно желая срастись со мной.

— Денис, Дэни. Я рядом. Всегда буду рядом — твердо обещает она. Та, моя мать, тоже обещала, что никогда меня не оставит. А потом ушла, навсегда. Он отнял у меня ее. Перед глазами встает разъяренный зверь, он похож на человека, но только внешне. Я маленький, вижу его настоящего. Отвратительного монстра, с черной душой.

— Катя — голос отца разрывает наше уединение — отпустите моего сына. Ему нужна помощь врача.

— Нет, отец — спокойно говорю я. — Мне нужно только присутствие МОЕЙ девушки — эти слова настолько естественны, что я сам в шоке, от того, как все просто, оказывается — Я в порядке.

Взгляд отца напряжен, но в то же время заинтересован. Я смотрю на, суетящихся вокруг, Глашу, испуганную маму и понимая, что не должен больше испытывать их нервы на прочность, встаю, нехотя вырывая тела из объятий Катерины.

— Денечка, Денис — плачет мама, прижимая меня к себе. — Ты прости его, прости своего глупого брата.

— Замолчи, Ольга. Слушать тошно, — морщится, всегда справедливый отец, и твердым шагом покидает мою комнату.

— Останови его — умоляет меня мама, заливаясь слезами — не позволь совершить глупость.

Отец в кабинете, я слышу его ровный голос, от которого по телу проходит волна мурашек. Он говорит в таком тоне, только тогда, когда взбешен.

— Катя, вернись в комнату — требовательно говорю девушке, скользящей за мной словно тень.

— Не дождешься — с вызовом выставляет она вперед округлый подбородок. Мне хочется схватить ее в охапку, и целовать до одури. Жаль что сейчас не время и не место.

— Ты обещала, что будешь слушаться, Катя Романова — усмехнувшись, говорю и не сдержавшись прикусываю ее за пухлую, вишневую губу.

— Мы это уже обсудили. Я больше не подчиняюсь тебе — выдыхает она, но замирает на пороге. Не идет за мной.

— Я больше не желаю видеть тебя в своем доме — отец смотрит на Давида, как на пустое место.

— Коля, прошу тебя, не принимай решений, о которых будешь жалеть — умоляет мать, прикрывая собой тело любимого сына. Давид держится рукой за скулу, и улыбается, гадко, отвратительно, наконец показывая свое истинное лицо. Но для матери он сын, единственный, рожденный ею ребенок. ЕЕ мальчик. Он, не я.

— Прости Олюшка, — устало говорит отец, хватаясь рукой за грудь — я не понимаю, как у нас с тобой могло родиться такое чудовище. Не знаю.

— Пап, мама права — говорю, глядя в полные благодарности глаза матери — Мы с Катей уедем завтра. У меня полно работы дома, да и ей нужно навестить мать. Ведь так, дорогая? — спрашиваю, у мнущейся на пороги девушки. Она лишь, молча кивает головой.

— Опять я тварь, а ты чистенький? — лицо Давида пересекает кривая усмешка — Нет, дорогой братец. Мне подачки не нужны. Я желаю только одного, что бы ты сдох, вместе с блядью, которую приволок в наш дом. Что смотрите? Не знали, что ваш ненаглядный Дэни, приволок в дом шлюху, которую он купил у сутенера? Даже здесь, он вас обманул. А я, всю жизнь на вторых ролях. Вы тоже мне не нужны — выплевывает

Давид, и уходит, громко хлопнув дверью.

— Катя, останьтесь — тоном, не терпящим ослушания, приказывает отец. Остальные свободны.

— Но, Коля — мать пытается перечить, но увидев ледяной взгляд своего мужа, нехотя исчезает. Я понимаю, что бессмысленно, что то говорить, ухожу следом за ней.

— Мама, прости — говорю, упав на колени, перед плачущей женщиной, воспитавшей меня.

— Ты ни в чем не виноват, родной — теплые руки теребят мои волосы, как когда — то в детстве — ты ни в чем не виноват. А Катя, правда проститутка? — встрепенувшись, выныривает она из странного забытья.

— Да, я купил ее — честно отвечаю я, на ее вопрос. — Купил, и никому больше не отдам.

Мы так и сидим, молча, умирая от безвестности. Я не видел Катю уже полтора часа. Интересно, о чем она разговаривает с моим отцом, так долго Телефонный звонок разрывает тишину, установившуюся между нами. Высвободив свою руку из материной ладони, я снимаю трубку, видя на дисплее имя Давид. Интересно, что понадобилось от меня любимому братцу.

- Два — говорит телефон чужим, знакомым голосом. Ледяная волна ужаса, захлестывает меня в свои жуткие объятия. Я вспомнил его. Я знаю, кто мне звонит. Но ведь этого, просто не может быть. Давно похороненное прошлое, оживает, разбивая в прах мой мир. — Угадай, кто следующий.

— Я найду тебя — хриплю в трубку, чувствуя, уходящую из под ног землю.

— Ну, что ж. поиграем, мой малыш — хрипло смеется мой мучитель.

Кэт

— Садитесь, Катя — приказывает Николай Георгиевич, показывая глазами на стул. Я подчиняюсь, удивляясь, как сразу, одномоментно, осунулся и постарел этот сильный, волевой человек. — Простите, что вам пришлось пережить такое. Я представить не мог, что мой сын такое чудовище.

— Все хорошо — говорю я спокойно, но внутри все дрожит. Я только сейчас начинаю осознавать, что Давид мог сделать со мной, и от этого чувствую запоздалую, ледяную панику. Отец Дэна подает мне стакан, в котором плещется янтарная жидкость. Делаю глоток, и начинаю задыхаться. Коньяк.

— Я думаю, что у тебя есть ко мне вопросы, девочка. Не так ли? — он смотрит на меня, сквозь свой бокал, полный благородного напитка, оценивающе и, как мне кажется, немного вызывающе.

— Да, — киваю головой, контракт подписан, ждет своего часа в тумбочке моей спальни — Вы правы. Хочу. У меня есть важные исправления в ваш документ. И это будет мое единственным условием. Иначе, контракта у нас с вами не получится.

— Что, неужели я мало вам предложил? — он улыбается, но глаза строго смотрят на меня. Неприятно. Я ежусь под пристальным взглядом.

— Отнюдь — стараясь не выдавать своего страха, говорю я, и делаю обжигающий глоток

— Я хочу, что бы вы убрали из контракта пункт, в котором я соглашаюсь на его условия за деньги. Достаточно будет вашего обещания, что моя мать получит достойный уход и содержание.

— Я в тебе не ошибся, оказывается — ухмыляется Николай Георгиевич, и глаза его теплеют. — Или это какой то хитрый ход? Типа — победитель получает все? Катя, вы должны понимать, что Денис не обычен. Я думаю, вам уже понятно это. Он нам не родной по крови. Усыновленный. То, что он пережил ребенком, не выдержит ни один взрослый человек. Это не переживаемо. Невозможно. Я поклялся, что никому не позволю обидеть его, и сдержу свое обещание, чего бы мне это не стоило. И если ему сделаете плохо вы, я сотру вас в порошок.

— Я хочу, что бы вы знали — с трудом проглотив комок слез, после исповеди сильного человека, сидящего напротив меня, говорю твердо, отдавая себе отчет в каждом своем действии — Я обещаю, что никогда в жизни не причиню вашему сыну боли. Выполню все, что от меня требуется, даже без этого дурацкого контракта. Но, думаю, что не стоит лгать вашему сыну. Это не честно, по отношению к нему.