Любовь и выборы - читать онлайн книгу. Автор: Лана Барсукова cтр.№ 28

Эти картинки грели душу. В последние годы, когда дела Льва Михайловича стали катиться под откос, он все чаще в мечтах уносился то на рыбалку, то на охоту. Но и там он стрелял исключительно в своих бывших клиентов, замаскированных то под медведей, то под хорьков. Эти мечты восстанавливали его душевное равновесие. Чем ниже ему приходилось пригибать голову в угодничестве перед заказчиком, тем мстительнее и злее становились его мечты.

Маша Соловьева пришла вовремя. Она переступила порог и остолбенела. Во всю ширь стены был натянут баннер, где на бледном рвотно-розовом фоне цвели слова «Тыква – овощ будущего».

– Что это?

– Это? Ваше политическое кредо!

Лев Михайлович бойко выдернул из реки воображаемые удочки. К черту рыбалку, труба зовет. И он, как боевой конь, раздувая ноздри, ринулся в бой.

– Нравится? Это я придумал!

– Вы о чем? Какая тыква? Я про сельское хозяйство вообще ничего не знаю! – Маша почти плакала. – И вообще, я на такое не подписывалась. Ладно еще про велодорожки написали бы. Но тыква… Господи, при чем здесь овощ будущего?

– Мария! – Строго одернул ее Лев Михайлович. – Прекратите истерику! Мы с вами идем по кругу. Вместо того чтобы работать, мы опять в который раз обсуждаем азбучные истины. Вы сколько избирательных кампаний провели? Какой у вас опыт? Молчите? То-то! А у меня за спиной множество пойманных… простите, избранных депутатов и глав исполнительной власти. Вы должны мне верить, потому что профессия политтехнолога – такая же, как профессия хирурга или летчика. Не будете же вы давать им советы, ложась на операционный стол или садясь в самолет. Так и со мной. Я знаю, что делаю, уверяю вас.

– А тыква?

– Что тыква?

– При чем здесь тыква? У нас же городская дума…

– Вы правильно ставите вопрос. Городская, да! Но в этом-то и изюминка этого лозунга. Эта тыква имеет не прямое, а, я бы сказал, переносное значение. Она используется не в аграрном контексте, а сугубо в политическом.

Маша молчала, и было видно, что она растеряна. Пока все шло по плану.

– Машенька, вы позволите мне так вас называть? В этой тыкве зашиты мощные идеи. Ну давайте так: кому нужен депутат, который борется за велодорожки? От молодежного депутата ждут критики режима, революционной искры. Понимаете? Это сейчас в тренде! В этом политическом сезоне такая мода, если хотите. Низвергать и ниспровергать – вот основа молодежного политического стиля.

– А тыква тут при чем?

– Маша, а самой подумать?

Маша покраснела. Мыслей не было. Но молчать было неприлично, могли счесть тупой.

– Это намек на Хеллоуин?

– Не понял.

– Ну, Хеллоуин, праздник такой. Когда из тыквы выбирают мякоть, вырезают в ней глаза и рот и ставят внутрь свечку.

– А какой в этом политический подтекст?

– Ну не знаю… Ну типа… Хеллоуин – это же праздник умерших. Ну вроде как с повышением пенсионного возраста даже умершие будут ходить на работу, – Маша сама устыдилась глупости сказанного.

Лев Михайлович громко засмеялся, но как-то театрально. Он натренировал этот смех, когда избирал мэра в одном из среднерусских городов. Тот мэр очень любил рассказывать анекдоты, но выбирал почему-то несмешные. Совсем. Тогда-то Лев Михайлович и научился так смеяться.

– Машенька, вы прелесть! Но это слишком сильная мысль. Нам бы что попроще. Ваша тыква имеет другую начинку… Впрочем, вот! – и Лев Михайлович торжественно вручил листок бумаги.

– Что это?

– Ваша речь. У вас хорошая память? Быстренько выучите, тут буквально на минутный ролик. И вперед, к победе!

Маша читала, слегка шевеля губами. Лев Михайлович прикидывал, какой ракурс взять, чтобы максимально убрать из кадра ее обаяние.

– Да, и еще! Вы же помните, какой у нас имидж? Попрошу убрать волосы за ушки. Позвольте, я слегка приглажу вам волосики…

И быстрым движением, каким детский хирург-стоматолог удаляет молочные зубы, Лев Михайлович опрокинул на ладонь какой-то пузырек и провел ею по голове Маши. Она пискнула и отпрянула. Совсем как малыш, у которого стало на один зубик меньше. Но поздно – дело было сделано. Волосы приобрели жирный блеск и выглядели так, словно их моют только по большим праздникам.

– Что вы делаете?

– Расставляю последние акценты, добавляю штрихи, если угодно.

Маша принюхалась.

– Что это?

– Масло. Льняное, кажется.

– Какая гадость! Это уже перебор! Я так не согласна! – Маша дернулась в сторону двери.

– Машенька, постойте. Подумайте о том, сколько добра вы сможете сделать для людей, став депутатом. Разве оно того не стоит? Мы с вами обо всем, как мне казалось, договорились. Ваш образ – это полное пренебрежение ко всему, что отвлекает от общественного служения. А эти завитки, пышные волосы настраивают избирателя на мысль, что ничто человеческое вам не чуждо.

– Так оно и не чуждо.

– И прекрасно! Поздравляю вас с этим! Но против вас будет та, у которой с завитками, уж простите меня, куда как побогаче. И глядя на нее, вы уж мне как мужчине поверьте, всей мужской части электората захочется ее поддержать. Дескать, красота спасет мир и их заодно. А вам надо эту тенденцию перебить. Полная погруженность в образ, прошу вас. Чтобы даже мужчины вздрогнули и поверили, что только вы можете дать им велодорожки и… все остальное. И снимите, пожалуйста, сережки.

Маша сняла украшения, вздохнула и подумала, что вечером, когда она в штабе расскажет про весь этот маразм, Лера ее зауважает. Если бы Лере на голову вылили льняное масло, она бы не сдержалась. Интересно, а Петр оценит ее стойкость?

– Итак! Мотор, внимание, марш!

– Граждане нашего города! – начала Маша. – Власти не оставляют нам выбора. Народ нищает, жизнь становится все труднее и грустнее. Если дела пойдут так и дальше, то тыква станет самым деликатесным овощем на нашем столе. Овощем нашего с вами будущего. Мое политическое кредо – тыква не пройдет! Нет тыкве! Долой тыкву!

– Стоп! Снято! – счастливо закричал Лев Михайлович.

Он думал, что придется куда дольше уговаривать Машу. Все прошло легче, чем он ожидал.

– Все?

– Да.

– Я могу идти?

– Конечно. Я вам позвоню, когда появятся новости.

– До свидания, – Маша вышла, забрав с собой шпаргалку про тыкву.

И в том, как она старательно складывала этот листок и прятала его в карман, Лев Михайлович не усмотрел ничего необычного. Удача усыпляет бдительность. Для такого опытного человека, каким был Лев Михайлович, это была непростительная невнимательность.

Ирина не узнавала себя. За долгие годы замужества ей казалось, что она привыкла к изменам мужа. Выстроила защитный экран, не пропускающий в душу боль. Оказалось, что экран дырявый. Где-то обида нашла щелочку, проникла и пустила корни.