Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Житенёв cтр.№ 9

Пила необходима, понятно, только для дальних и многодневных выходов в тайгу. Лучший вариант – небольшая и неширокая длинная поперечная пила. У неё обязательно должно быть небольшое «пузо» в сторону зубьев – такой пилить легче, чем прямой. Рукоятки делают обязательно деревянные и достаточно высокие. Привязав к ним палку, можно пилить такой пилой одному, без напарника. Советуют укоротить пилу до 80 см и заузить до 8 см. Надо только сохранить «пузо».

Дальневосточные ученые-тигрятники П. Г. Ошмарин и Д. Г. Пикунов в своей книге «Следы в природе» (М., «Наука», 1990) рекомендуют для таёжных походов пилу-тесак, которую можно сделать из обыкновенной поперечной пилы. «Пила должна быть облегчена удалением верхнего, незубчатого края… Край пилы, противоположный зубчатому, затачивается как сабля. К пиле приделываются две ручки, одна из которых, образующая прямой угол с заострённым краем пилы, служит при работе этим инструментом как пилой, а другая, приделанная по длине пилы, служит при использовании в качестве тесака, когда нужно расчистить место для стоянки, тропу, и т. п. Пила не заменяет топор, а лишь дополняет его при походе вдвоём».

Ещё один инструмент я рекомендовал бы иметь даже на недолгих выходах в лес. Это пила-струна. Она практически ничего не весит, свёрнутая в кольцо укладывается в нагрудном кармане, а перепиливает в умелых руках бревёшко в 10—12 см толщиной. Пользоваться такой пилой лучше в одиночку. Она требует постоянного натяга, иначе, перехлестнувшись, может сломаться. Спилить сук на стоящем деревце этой пилой нетрудно, а вот что-либо, лежащее на земле, сложнее, потому что струну иногда зажимает. В этом случае действовать надо так. Положите один конец брёвнышка, которое собираетесь перепилить, на возвышение, чтобы под ним образовался просвет, пропустите в него пилу-струну и, придавив брёвнышко ногой, пилите как бы снизу вверх. Так пилу никогда не зажмёт в пропиле.

Немного о костровой посуде. На костре мы варим, жарим и чай кипятим. Для каждого действия должен быть свой инструмент. Кипятить воду для чая в котелке после супа – настоящее преступление.

Убедился, что варить суп, уху лучше всего в котелке, дно которого не плоское, а скруглено, как у казана – и закипает быстрее и мыть легче. Для жаренья рыбы мы на Печоре делали специальные прямоугольные сковородки из двухмиллиметровой стали. Сгибали сторонки в тисках, сваривали углы, просверливали по углам дырки для проволочных ручек, и получалась прекрасная походная сковородка. Длина и ширина произвольные, но такие, чтобы хороший хариус улёгся целиком. Жарить можно и на подвеске и прямо на углях, не опасаясь обжечь руки. Кстати, чтобы этого не случилось, сделайте вспомогательное приспособление – вбейте в землю рядом с костром дополнительную рогульку. Отведя в сторону поперечину и положив её на эту рогульку, можете спокойно снять котелок или помешать в нём варево. Чай кипятить лучше всего, конечно, в чайнике. В котелок, даже закрытый, почему-то набивается всякий мусор, угольки и пепел. Да и разливать чай по кружкам удобнее из чайника.

Возвращаясь к ночлежным таёжным делам, хочу сказать ещё вот что: мороз морозу – рознь. Например, одна и та же температура в минус тридцать воспринимается человеком по-разному в зависимости от того места, от того географического района, где он живёт. Если такой мороз для жителя средней полосы Европейской части России – это уже очень сильный мороз, то в Иркутске на него никто и не обратит внимания. Всё дело тут даже не в привычке. Влажность воздуха – вот фактор, который меняет наше отношение к морозу. Чем выше влажность, тем труднее переносится мороз. И ещё одно – ветер. Вот это действительно опасная штука в мороз. Мне пришлось однажды попасть в сильнейший алтайский степной буран. Мороз был не очень силён, градусов, думаю, 12—15. Однако, за пять часов пути (столько времени мне понадобилось, чтобы пройти восьмикилометровое расстояние между двумя сёлами), я отморозил всю правую половину тела, потому что ветер дул именно с этой стороны и немного спереди. Как я тогда не замёрз, одному Богу известно. Даже если ветер дует с небольшой силой, то в действительности мороз значительно больше того, что показывает термометр. Особенно сильно это ощущается при езде на снегоходе. Если он идёт 35—40 км в час (10—12 м/сек), то скорость встречного ветра будет соответственно такой же. Это при полном безветрии.

При ночёвке в лесу даже небольшой морозный ветерок не даст вам уснуть. Поэтому выбору места для ночлега и устройству укрытия надо уделить самое серьёзное внимание. Ночуя у костра, лучше всего снимать куртку, укрываясь ею как одеялом, а рукава куртки надо вывернуть внутрь, чтобы сквозь них не задувал морозный ветерок. Даже обувь можно снять и спать в шерстяных носках. Обутая нога хуже чувствует охлаждение. Где бы вы ни жгли костёр, если это не зимой происходит, уходя с этого места, тщательно залейте кострище, убедитесь, что там не осталось ни одной искорки. Внимательно следите за костром всё время, пока он горит. От порыва ветра пламя может совершенно неожиданно перекинуться на сухую траву или валежник, а тут уж недалеко и до лесного пожара. Особо следует сказать о кострах на торфяниках. В таких местах вообще разводить костры запрещено. Это слишком опасно. Даже зимой, когда, казалось бы, пожара и быть не может, подсохший от костра торф загорается совершенно незаметно. И последнее. Всякий раз, разводя костёр в лесу, собирая дрова, вырубая палки для палатки и таганка, старайтесь причинить минимальный ущерб лесу. На дрова – только усохшие деревья. Колья для таганка – только из таких, которые рано или поздно всё равно засохнут. Да и разводить костёр желательно на старом кострище.

Мы опоздали всего на два-три дня и не смогли перевалить через хребет Корбу в вершину речки Кокши. Был конец октября. Внизу, около Телецкого озера, вовсю буйствовала осень, а на гольцах уже легли снега, поэтому мы взяли с собой лыжи, но они нам не помогли. Валил такой снег, да ещё с ветром, что даже на лыжах мы брели в нём почти по пояс. Снег не слежался и был похож на пух из хорошей перины. Две ночи мы ночевали под кедрами у самой границы леса, но снег все валил и валил. Ждать, пока он станет хоть чуть плотнее, пришлось бы слишком долго, и мы, три научных сотрудника Алтайского заповедника, решили возвращаться.

На спуск надо не меньше сил, чем на подъём. Сначала мы всё же как-то, с грехом пополам, катились на лыжах в облаках легчайшего снега. Останавливались постоянно, потому что совершенно не было видно, куда катишься – то ли в ёлку, то ли в обрыв. Однако снег довольно скоро закончился. Началась полубесснежная тропа, размокшая и скользкая. Чем ниже, тем меньше оставалось снега, тем шире разъезжались «обезлыженные» ноги. Лыжи мы приторочили к мешкам, и тяжести на наших спинах прибавилось. Однако идти надо было. Мы были уверены, что ещё до ночи успеем спуститься к избушке в долине Камги.