Граница миров - читать онлайн книгу. Автор: Кристель Дабо cтр.№ 70

Большим пальцем шевалье обвел вертикальную и горизонтальную черные линии на своем лице.

– Добрую волю к чему?

– К очищению, к кристаллизации и к искуплению. Они говорят, что вы уже почти готовы, мадемуазель, но мы не можем завершить этот труд вместо вас.

– Я не совершала никакого преступления, чтобы нуждаться в очищении, я не знаю, что такое кристаллизация, и мне не нужно ваше искупление.

Голос Офелии был так же сух, как она сама. Жаркий гнев пожирал то малое количество влаги, которое еще оставалось в ее теле.

Тон шевалье остался безмятежен:

– Они говорят, что вы откроете всё это для себя сами.

– А Медиана? Я знаю, что она была здесь, – потеряла терпение Офелия, забыв про всякую осторожность. – Она уже смогла кристаллизовать? И обрела искупление? Что вы с ней сделали?

Шевалье со скучающим видом встряхнул золотистыми кудряшками.

– Ваши вопросы не представляют ни малейшего интереса. Я вот вижу только один, который имеет смысл задать. Мадемуазель Офелия, маленькая Артемида, мадам Торн, мисс Евлалия, – перечислял он со всё более широкой улыбкой, – многовато ролей для одной-единственной личности. А без них – кто вы в действительности?

Он трижды постучал по деревянной обшивке исповедальни. Рука в перчатке тут же задернула штору на отделении Офелии; разговор был окончен. Шевалье уже погрузился в чтение своего журнала, грызя то, что еще оставалось от его ногтей.

Офелию под солидным эскортом сопроводили до часовни. Распухшее колено вынуждало ее прихрамывать, но для нее было делом чести держаться прямо и высоко нести голову. Она не покажет, до какой степени потрясена; ну уж нет, такого удовольствия она им не доставит.

Когда дверь за ней захлопнулась и была заперта на ключ, она осталась стоять в переливающихся бликах часовни, такая же неподвижная, как скульптурное изображение трупа, отвечая упрямым молчанием на бесконечное «КТО ТЫ?» механического попугая. Ей уже приходилось переживать самые разные ситуации, сильно бьющие по самолюбию. Ее унижали Настоятельницы Анимы, ее оскорбляли придворные Полюса, ее выгнали с Вавилона…

Но никогда еще она не чувствовала себя настолько осмеянной.

Миска, просунутая в дверное отверстие, всё еще ждала ее. Остывший рисовый отвар. Офелии пришлось поднять миску обеими руками, так сильно ее трясло. Ей хотелось выплеснуть пойло в наблюдательное окошко; она всё выпила. Ей хотелось завопить так, чтобы услышал Торн; она молчала.

Офелия перевернула пустую посудину. Пища была такая же отвратительная, как в первом протоколе. Будь у нее лупа, она смогла бы разглядеть микроскопические буквы, вкрапленные в фарфор. С каждым глотком она поглощала древний отголосок, превращенный в материю. Ее желудок протестовал. Пресловутый Рог изобилия был решительно далек от совершенства.

А если наблюдатели его добьются, этого совершенства? Если у них появится возможность производить сколько угодно съедобной пищи, питьевой воды, полезных вещей или же земель, которые никогда не обрушатся? Если они решат и сами превратиться в новых богов? Тогда они станут столь же могущественны, как Евлалия и Другой. И столь же опасны.

Но кто же в конце-то концов их настоящий вдохновитель?

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Миска выскользнула из пальцев Офелии и вдребезги разлетелась у ног. И тут же испарилась, вернувшись в состояние эраргентума в момент, когда ее код был разрушен, – в точности как старик уборщик из Мемориала, когда ружейная пуля пробила его пластину. Офелию снова мучили голод и жажда, как если бы она не проглотила ни капли отвара. Напрасно она проводила языком по нёбу – неприятный привкус исчез.

Она посмотрела на плиты, где танцевали радужные огни. Теперь она понимала, что часовня была улучшенным вариантом подвала с телефоном. То, что у Евлалии Дийё заняло недели, здесь происходило в ускоренном порядке. В тот момент, когда Офелия поднимет глаза к механическим отражателям, она приговорит свою тень. Переживет ли она это?

Она вдруг вспомнила странную дымку, которая покинула тело шевалье, когда Фарук отнял у него семейное свойство. Может, она тогда, сама того не ведая, увидела эраргентум? Может, это и есть кристаллизация? Отказ от части себя? Каким образом это позволит улучшить Рог изобилия? До сих пор Офелия думала, что Центр пользуется инверсами, чтобы привлечь Другого, воссоздавая обстоятельства его встречи с Евлалией Дийё; но здесь не было ни подвала, ни телефона.

Только попугай, подумала она, бросая взгляд на маленький механизм в руках транзи. Машинка, обреченная тупо повторять один и тот же отголосок.

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Офелия легла на плиты, вытянувшись рядом с транзи. Она была так близко, что видела каменных личинок, вылезающих из носовой полости изваянного трупа. В последний раз ее заставили вот так столкнуться с самой собой в изолярии «Дружной Семьи». Тогда ей пришлось взглянуть в лицо собственному чувству вины и трусости, которые не давали ей двигаться вперед. И у нее не было ни малейшего желания переживать это во второй раз.

Офелия отвернулась от купола в последней попытке сопротивления, потом подумала о Торне.

«Они всегда выполняют свои обещания».

Решившись, широко открытыми глазами она глянула на гигантский калейдоскоп в вышине. Тело изогнулось дугой под оптическим ударом. Ее близорукость превращала геометрические фигуры в месиво красок. Словно ей воткнули в зрачки радугу, а потом продолжили ввинчивать ее в самую глубину черепа.

– КТО ТЫ? КТО ТЫ? КТО ТЫ?

Если бы в желудке Офелии еще оставался рисовый отвар, она бы его извергла. Вместо этого ее вырвало жгучей желчью. Она сделала глубокий вдох, а когда спазмы поутихли, снова вытянулась на спине. Тысячи зеркальных осколков над ней множили витражный узор окна, снова, снова и снова воспроизводя традиционную розу. Офелию словно освежевали и бросили в охваченную безумием галактику.

И это было только началом нескончаемого зрелища, и прекрасного, и жуткого. Многие часы Офелия пролежала на плитах, расцвеченных буйством красок. Она поднималась, только когда мигрень становилась невыносимой, или из носа начинала идти кровь, или голова слишком кружилась, но в конце концов всегда ложилась обратно. И пытка возобновлялась с того места, на котором прервалась.

Вопреки заверениям шевалье, решение продолжить или остановиться никоим образом ей не принадлежало. Ведь от этого зависел Торн.

Ночь в часовне никогда не наступала; вскоре Офелия совершенно утратила представление о времени. Очень быстро она отказалась от мысли считать бесконечные «КТО ТЫ?» попугая, сосредоточившись на мисках, которые ей проталкивали сквозь отверстие в двери, но их возрастающее число ее не успокаивало.

Как и собственный запах. Когда она в последний раз мылась?

Офелия позволяла себе только самые короткие перерывы, необходимые, чтобы немного поспать и поесть. Она решила, что чем дольше будет пребывать в калейдоскопе, тем быстрее выполнит свою часть договора.