Успех подкрался незаметно - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дихнов, Татьяна Дихнова cтр.№ 13

Пока я предавалась воспоминаниям, прибыла литература, и я смогла оценить тонкий юмор господина Идио — все книги и газеты были на японском. Не учтено было только одно — мое знание японского простиралось несколько дальше, чем «читаю со словарем», поэтому, выудив из стопки парочку газет, я погрузилась в изучение нашего мира глазами Империи. Похоже, подборку делали специально для меня — почти все статьи посвящались недавно закончившейся войне между Цином и Рэндом, и точки зрения сторон, естественно, разительно отличались. К примеру, содержание статьи «Грандиозная победа. Впервые в истории осуществлен захват космических станций» находилось в прямом противоречии со статьей, опубликованной в главном рупоре Рэнда: «Грандиозная капитуляция. Попытка врага спастись путем захвата наших станций провалилась».

Процесс увлекательного чтения был прерван обедом. Кухня, к счастью, оказалась европейской (видимо, мне подали то, чем питалась местная прислуга) — вполне приличное мясное рагу с овощами и булочки с маслом. После того как я подкрепила угасающие силы, посуду убрали, и до вечера меня никто не беспокоил. Я ничего не говорю о личности, спасшей меня от скуки и голодной смерти, исключительно из-за того, что сказать о ней нечего. Маленькая японочка входила как мышь, не поднимая глаз, тенью скользила по комнате и исчезала. Все мои «спасибо», «не утруждайте себя, я сама» и «очень вкусно» были оставлены без внимания.

После обеда, за неимением лучших альтернатив, я продолжила чтение, на сей раз выбрав исторический труд «Империя Цин в лицах», и прилежно штудировала этот талмуд до тех пор, пока желание спать не совпало наконец с аналогичной возможностью. Клубочком свернувшись на пуховой перине, я задремала.

Пробуждение оказалось далеко не самым приятным — голос Идио Ци, совсем не такой ласковый, как накануне, ворвался в утреннюю дрему:

— Вставайте, Антуанетта, продолжим нашу весьма познавательную беседу.

Я приоткрыла один глаз и не очень вежливо поинтересовалась:

— Прямо так будем беседовать, или я могу привести себя в порядок и выпить кофе?

— Можете. Займитесь собой, а мы с кофе прибудем минут через десять. Столько времени вам хватит?

— Хватит, — недовольно бросила я.

Отведенные мне минуты, с переменным успехом изображая из себя многозадачный процессор, я потратила на утренний туалет и отлаживание модели поведения. Причем, хотя вторая задача имела неизмеримо больший приоритет, мне безусловно лучше удалось справиться с первой. Используя содержимое возвращенной мне сумочки, я сумела замаскировать следы столкновения с арфой, да и вообще привела себя в такое состояние, что глаза вернувшегося вместе с кофе Идио изумленно расширились.

— Хорошо выглядите, — снизошел он до комплимента.

— Спасибо. — Я тоже умею быть вежливой, если очень стараюсь.

Однако светские беседы явно остались в прошлом — по контрасту со вчерашними улыбками сегодня лицо начальника охраны оперной примадонны казалось каким-то осунувшимся и чрезвычайно серьезным.

— Давайте попробуем еще раз. Кто вы и зачем здесь оказались?

— Но, сэр Идио, — попыталась я гнуть прежнюю линию, уже зная, что это бессмысленно, — я же вам все вчера рассказала!

— Да, было дело. Но вы, вероятно, позабыли, что заканчиваете Таможенную академию Рэнда, только для поступления в которую нужен коэффициент интеллекта, примерно втрое превышающий уровень дурочки, каковую вы небезуспешно изображали вчера. К тому же вы сами себя выдали.

— Это чем же? — не удержавшись, спросила я.

— Как вы думаете, Нэтта… Вы ведь больше привыкли к этому имени, не правда ли? — Я молча кивнула, и он продолжил: — Да, так сколько людей на Рэнде знают японский? Я вам отвечу — не более десяти процентов. Но даже если предположить, что у вас это случайный врожденный талант, неужели та вчерашняя сладкоголосая девочка остановила бы свой выбор не на одном из любовных романов или незатейливом детективчике, а предпочла сложный исторический фолиант? Я, может, и наивен, но не настолько.

Он умолк, очевидно, ожидая моих комментариев, и они не замедлили последовать в виде обстоятельного рассказа о перипетиях вчерашнего утра. И конечно, относительно главного пункта — что, пролезая на яхту, я верила, будто выполняю выпускное задание, — пришлось стоять насмерть. Интуиция подсказывала мне: правда в полном объеме может привести к летальному исходу.

И вновь лицо собеседника постепенно разглаживалось, а рассказ о том, как я пробралась на летное поле, даже вызвал одобрительную улыбку. Когда я закончила, он поинтересовался только:

— И что же вам помешало рассказать все это накануне?

— Понимаете, сэр, всегда проще лишь притвориться дурой, чем действительно ею выглядеть. Особенно, если в этом нужно признаваться кому бы то ни было.

— В своеобразной логике вам не откажешь. Но, услышь я правду вчера, мне бы удалось поспать.

— Это вряд ли, — резонно заметила я. — Любые мои слова необходимо было бы проверить.

Он кивнул, соглашаясь:

— Знаете, когда вы не изображаете дурочку, с вами становится гораздо приятнее общаться.

— Спасибо, учту.

На этом наша более чем плодотворная беседа завершилась, и я снова осталась наедине с кипой литературы. Вот только читать мне уже порядком поднадоело. Через некоторое время появление полноценного завтрака внесло определенное разнообразие, но ненадолго. С того поистине сказочного момента, когда с меня сняли гипс, наложенный после восхождения на Эверест в паре с Урсом, мне больше не случалось на целые сутки застрять в одной комнате, поэтому неудивительно, что мое мироощущение постепенно приближалось к мироощущению саблезубого тигра в клетке.

К обеду я перепробовала все возможные способы убить время — приняла ванну, позанималась зарядкой в объемах, диктуемых комнатой, кривясь прочитала любовный роман (хоть без харакири обошлось, и на том спасибо) и даже умудрилась ненадолго заснуть. Но все напрасно — я изнывала от скуки. Обдумывая, а не повторить ли трюк со стуком в дверь и громогласным требованием немедленно меня развлечь, я чуть было не пропустила знаменательный момент, когда эта самая дверь распахнулась и в нее проскользнула все та же японская мышка с подносом в руках. Только вот посуды на нем было раза в два больше. Пока я пыталась сообразить, в чем дело, разгадка появилась собственной персоной — в мою каюту вплыла знаменитая оперная дива. Нельзя сказать, что я интересуюсь данным видом искусства, но имя и лицо Гвен Ци были слишком хорошо известны. К моему удивлению, несмотря на классическую японскую внешность — круглое личико, миндалевидные глаза, длиннющие черные волосы (правда, в данный момент собранные в хвост), — одета гостья была в самое обычное легкое шелковое платье, и никаких там кимоно и прочего. На ломаном английском с ужасным акцентом она осведомилась:

— Добрый день. Не возражаете, если я вам составлю компанию за обедом?

Примерно минуту я пыталась сопоставить звуки, донесшиеся до моего слуха, со знакомыми английскими словами, после чего решив, что так дело не пойдет, на лучшем образчике своего японского ответила: