Американская грязь - читать онлайн книгу. Автор: Дженин Камминс cтр.№ 58

По-настоящему тревожило Хавьера только одно: мысль о возможном предательстве Лидии, передавшей в газету его стихи. Ничего подобного он не ожидал и потому чувствовал в груди неприятное трепетание. Но потом вдруг понял, что возможна и другая ситуация, в которой его любовь по-прежнему хранила верность. Может, публикация – это искренний порыв души, напоминание о том, какой он человек на самом деле. Может, это ее подарок.

Лидия прекрасно знала Хавьера и его первую реакцию предсказала абсолютно точно.

Но тем же утром, в нескольких милях от города, в огромном поместье с ослепительным видом на бирюзовое море, статью прочитала жена Хавьера. Она никогда не была красивой, но старательно поддерживала образ женщины, чья природная красота якобы постепенно увяла с годами. Платина волос, немного туши на ресницах и со вкусом подобранная помада, грудь, омоложенная искусным кроем дорогого белья, блестящие квадратные ногти, лишь слегка розовее натурального оттенка. До этого она три года не курила, и вот в руке у нее опять дрожала ментоловая сигарета, дымившая завитками. У женщины было имя, но по нему к ней очень редко обращались. Чаще говорили Мами, или Донья, или Королева. Достигнув определенного возраста, она убедилась в том, что каждый новый день приносит с собой очередную, прежде неизвестную печаль, но в то же время твердо верила, что в мире не осталось ничего, что еще могло бы ее удивить. Сомкнув губы, она втянула ментоловый дым, и тонкие морщинки вокруг ее рта на мгновение превратились в рытвины. На сигаретном фильтре остался след от золотисто-коралловой помады; женщина выпустила дым через плечо. К ней беззвучно приблизилась горничная с беспокойным лицом и налила в опустевшую чашку свежий кофе. Над пестро-голубым горизонтом кружились чайки. Рядом шелестела бугенвиллея. Сохраняя молчание, женщина перечитала статью Себастьяна в третий раз. Она была взволнована. Мысли, которые когда-то пришлось похоронить во мраке собственной совести, на страницах газеты неожиданно образовали полноценную историю, рассказанную во всеуслышание беспристрастным языком черно-белой хроники. В то утро жена Хавьера была на взводе и не успела толком оправиться после одного потрясения, как тут же случилось новое: дочь Марта позвонила домой из частной школы в Барселоне, чтобы задать матери один-единственный вопрос – простой, но таивший разрушительную силу невероятной мощи. «Мами, это правда?» – спросила она. Жена Хавьера не сумела оказать дочери необходимую в такой момент поддержку и в том, что произошло дальше, винила себя до конца своих дней.

Три дня спустя, накануне празнования пятнадцатилетия Йенифер, декан частной школы в Барселоне позвонил в Мексику и сообщил, что Марту только что обнаружили мертвой в ее комнате; она повесилась на решетке кондиционера, соорудив петлю из вязаных колготок своей соседки. В предсмертном письме на имя отца было лишь одно предложение:

Где-то на окраине Гвадалахары, вдохнув сладковатый запах шоколада, Лидия замерла на месте. Она прикрыла рот рукой. Развернувшись, Лоренсо сказал:

– Ага, короче, дочь тоже прочитала статью твоего мужа.

– Боже мой.

– Ты не знала?

Лидия не смогла выдавить ни слова.

– В общем да, кто-то отправил ей статью, она прочитала, взбесилась и покончила с собой. Оставила для папы предсмертную записку. Ну а потом началось. Именно из-за этого.

В уме Лидия судорожно пыталась сопоставить все известные факты, а юный sicario продолжал:

– Именно поэтому он и свихнулся. Сказал, что ты его предала, что во всем виноват твой муж и что все вы поплатитесь. Был не в себе, короче.

– Погоди, остановись.

Мозг Лидии переполнился. Новая информация в него просто не проникала. Марта. В памяти всплывали картины из прошлого и лопались, как мыльные пузыри. Однажды Хавьер сидел в книжном магазине и разговаривал по скайпу с дочерью, которой на следующий день нужно было сдавать экзамен. Она очень переживала, а он пытался по-отцовски ее подбодрить. Потом он сквозь смех рассказывал, как Марта подарила ему на пятидесятилетие тренажер «кузнечик». Хавьер попробовал из вежливости, а потом весь день ходил с больной спиной. Он всегда настаивал, что в жизни совершил лишь один хороший поступок – привел в этот мир Марту. Es mi cielo, mi luna y todas mis estrellas. Мои небеса, моя луна и все мои звезды. В груди у Лидии неприятно кольнуло.

– То есть Марта не знала? Про отца, про картель? – спросила она.

– Получается, нет.

– Да как же так?

Лидия засомневалась, но тут же поймала себя на лицемерии. Она ведь тоже когда-то не знала. Все ее представления о причинах и следствиях неожиданно покачнулись и рухнули, как фишки домино.

– Не знаю. – Лоренсо пожал плечами. – Но он объявил твоей семье самую настоящую вендетту. Разве только пресс-релизы не рассылал, потому что в курсе были все хардинерос. Обычно когда появляется какая-то работа, о ней знает только тот, кто будет ее выполнять. Но тут все было по-другому. Все знали, и не только в городе, но во всем Герреро.

Лидия с трудом сделала шаг, за ним второй, но мозг ее по-прежнему дымил, как перегревшийся двигатель. Она была ошарашена. Все это время у нее в мыслях звучал один и тот же дурацкий, совершенно бессмысленный припев: этого не должно было случиться, этого не должно было случиться. Где-то был просчет. Какое-то упущение. Раз за разом она проигрывала в голове разговор с мужем накануне публикации. Себастьян спросил, не лучше ли на всякий случай спрятаться на пару дней в отеле.

– Нет, думаю, с нами и так все будет в порядке.

– Сто процентов?

– Да. Сто процентов.

Слова, от которых теперь негде было спрятаться. Они постоянно снились ей по ночам. Выворачивали нутро без всякой передышки. Ну не глупость ли, что она всегда так ненавидела эти поездки в отель: не хотела дергать Луку, не хотела, чтобы он пропускал школу, и не хотела, чтобы книжный магазин терпел убытки. Она не хотела нарушать привычный распорядок дня. Искренне верила, что Хавьер не станет вредить ее семье. Теперь она бы отдала что угодно, лишь бы вернуться в тот вечер и ответить на вопрос Себастьяна иначе. Проглотить свои слова, не дать им прозвучать. Сто процентов. Какое высокомерие, какое безрассудство! Конечно, просчитать каждую возможность она не могла. Но почему не спохватилась раньше? Пусть она не предвидела точного исхода событий, но ведь можно было предположить, что случится нечто непредсказуемое? Почему, почему, почему? Лидия чувствовала себя разбитой на мириады осколков, которые держались вместе только благодаря какой-то временной уловке гравитации. Одно неверное движение – и все рассыплется.

Конечно, новость о смерти Марты меняла все. Абсолютно все. Немного успокоившись, Лидия заметила, что недавнее потрясение перетекает в совсем иное чувство, которое она немедленно погнала от себя прочь. De ninguna manera ^[72]. Переживать о мертвой дочери Хавьера она не собирается. И даже не станет называть ее по имени. Ей нет никакого дела до страданий этого человека. В гостинице «Дукеса Империал» осталась его записка со словами: «Мне очень жаль, что нам пришлось все это пережить. Теперь мы навечно связаны общим горем». Нет и еще раз нет. У него совсем не такое горе, как у нее. И сострадания он от нее не дождется.