След на воде - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Ефремова cтр.№ 29

— Ну, теперь затарились, — ворковал дядя Вася, укладывая свежеразделанную рыбину рядом с двумя другими. — А то ни одной лодки уже который день, хоть плачь. Чуть без рыбки не остались.

Я смотрела на страшную осетринную голову, смотревшую на меня тусклыми глазами, и пыталась понять, что мне не нравится во всей этой истории с рыбой. Нет, ну что браконьерство — это плохо, я знаю. Спасибо Димычу, что еще разок напомнил. А вот что не так именно в этой вот рыбьей голове, на которую я зачем-то уставилась? Или в дяде Васе?

— Дядь Вась, а перед Савельевском вы разве рыбу не покупали?

— Ты чего, Наташ? Какая перед Савельевском рыба? Ее там сроду не было! — дядя Вася даже руками развел изумленно. — Там же до города рукой подать, река грязная. Осетры там жить не будут. Перед Каманино еще может быть, но там не покупали. Говорю же, первый раз берем.

Я обернулась и вопросительно посмотрела на Вадима.

— Ты чего? — не понял он.

— Помнишь, вы на палубе кровь видели утром? Когда это было? Перед Савельевском?

Вадим задумался ненадолго, шевелил губами, будто что-то высчитывал.

— Перед Савельевском, — уверенно сказал он. — Мы с утра кровь видели, вот здесь, под скамейкой. Потом на завтрак пошли, а потом в Савельевск на экскурсию. Монастыри в Савельевске ведь? Тогда все точно.

— А дядя Вася говорит, что никто рыбу перед Савельевском не покупал, — я показала для убедительности на дядю Васю, и он кивнул, подтверждая мои слова. — И вообще в этом рейсе не покупали.

— И что?

— Так откуда же кровь тогда?

— Ну, не знаю, — махнул рукой Вадим, — может, порезался кто.

То же самое сказал и Захаров.

— Да порезался кто-нибудь. Или подрался. Мало ли. И не похожа та кровь была на рыбью.

Мы с Вадимом попробовали было усомниться, что на глазок можно определить, чья кровь засохла там, под скамейкой. Но Димыч уверил нас, что он-то крови навидался, в том числе и засохшей, так что отличить человеческую кровь от рыбьей может запросто.

— Как там Светка? — спросила я осторожно.

— Плачет, — коротко ответил Димыч. — Раскаивается. А нехрен было золотишко чужое тырить. Мстительница, блин!

— Дим, но это ведь не она убила.

— Конечно, не она. По крайней мере, плачет убедительно. Скорее всего, настоящий убийца просто удачно воспользовался ситуацией. Ему даже придумывать не пришлось, как Карину на палубу выманить. Просто воспользоваться. Подобрать, что лежит. Не такой он дурак, как нам бы хотелось.

— Нам?

— Ну, мне, — поправился Димыч. — Дурака вычислить легче. А этот Зотовой вашей прикрылся. Молодец!

Солнце припекало как на жарком юге. Как будто и не было двух дней тягостной мороси, неба прочно затянутого тучами. И трагических событий как будто не было. Хотелось так думать, подставляя лицо и ноги жарким лучам.

Забыть о трагических событиях не получалось, рядом сидел Димыч со своим потрепанным блокнотом и бубнил:

— Понимаешь, чтобы найти того, кто убил, надо понять, за что убили. Будет мотив, будет и преступник. Причину надо понять.

— А какие могут быть мотивы вообще? — спросила я, открывая глаза.

— Да мотивов не так много. Выгода, месть, ревность. Страх. В нашем случае два мотива уже имеются.

— Какие?

— Ревность, например. Этот Витька, который ее после работы караулил.

— Да ты что! Витька Карину любил.

— Ну, правильно. Он ее любил, а она его отвергла. Сама же говоришь, что Витька думал, что у Карины кто-то другой появился. Самая настоящая ревность. Типа, не доставайся же ты никому.

— А второй?

— Месть. Зотову я бы пока со счетов не сбрасывал.

От неожиданности я проснулась окончательно. Какое тут солнце, когда такие новости!

— Дим, ты сдурел? Ты же сам сказал, что Светка ни при чем.

— Я сказал, что плачет она убедительно, — поправил меня Димыч. — Но мотив у нее имелся. С этим ты, надеюсь, спорить не будешь? Разозлилась она на потерпевшую сильно, даже на кражу пошла из мести. Где гарантия, что на убийство не решилась по той же причине?

— Да нет, не может быть, — не соглашалась я. — Светка не могла, ты что! Мы же вместе работали, и вообще…

— Да вы все здесь вместе работаете. Сто пятнадцать человек команды. И один из вас — убийца. Хоть и печально это осознавать. А может, и не один.

До меня вдруг дошло, что убийца — это не мифический некто, взявшийся ниоткуда и бесследно исчезнувший. Это кто-то из команды. Один из тех людей, с кем мы ежедневно встречаемся в столовой, сталкиваемся в коридоре. А может, и работаем на соседних станциях. Или даже на одной… Я вспомнила Аню, и мне стало стыдно за такие предположения. Аня-то уж точно не могла убить Карину. Да и Зотова не могла, хоть сто мотивов у нее было.

— Всю команду-то не стоит в убийцы записывать. Половина ведь женщины.

— И что из того? — непонимающе посмотрел на меня Димыч.

— Ну, женщина не могла Карину убить, — сказала я убежденно.

— Почему? Среди женщин довольно много убийц, если хочешь знать. И крайне жестоких.

— Да женщина физически не смогла бы задушить. Ведь руками душили, Вадим сказал. Это какие же должны быть руки!

Димыч посмотрел на меня пристально и заявил:

— Дельная мысль. Молодец! Не каждая женщина сможет задушить молодую девчонку, тут ты права. Но вот кто-то из официанток вполне мог. Я давно внимание обратил, что у вас руки должны быть очень сильные. Мы как-то с Вадиком сунулись Светке вашей помогать посуду собрать со стола. Так я тебе должен сказать, весит эта стопочка тарелок не мало. Четыре здоровых таких тарелки, да еще четыре маленьких, да ножи с вилками — я двумя руками все это держал, пока Вадька меня грузил. А Зотова всю эту конструкцию у меня подхватила одной рукой. Причем, левой. И пошла, как пава. Правой ручкой сама себе дверь открыла. Улыбалась еще. И все вы так тарелки носите. Так что, из официанток любая задушить могла.

Выпалив все это на одном дыхании, он уставился на меня, не мигая. Даже не по себе стало от этого пристального взгляда. Как будто он меня тоже подозревает. А почему как будто? Ведь сам сказал, что любую из нас подозревать можно. Видно, с меня начал, раз я ближе всех оказалась.

Я отодвинулась немножко от Димыча.

Он это заметил, но успокаивать меня не стал. Не переживай, мол, к тебе это не относится. Наоборот, скорчил совсем уж зверскую физиономию. Ну, и пусть. Я Карину не убивала, мне бояться нечего.

Захарову надоело меня пугать, и он сказал:

— Ты, вместо того, чтобы оскорбленную невинность из себя корчить, подумай лучше, кому ваша Карина могла еще досадить? Вот она замечала все. Может, увидела что-то, чего не стоило. Кроме Зотовой, кого она могла увидеть за чем-то неприличным? Или даже незаконным. Эти ваши мужики, что рыбу у браконьеров покупают, не могли ей на глаза попасться?