Навстречу ветру - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Пилецкая cтр.№ 41

Все представленные работы были признаны профессором Гернардом удовлетворительными, и правление, рассмотрев их, не видит препятствия для поездки пенсионера Л. Урлауба за границу для совершенствования в архитектуре.

Итак, в 1878 году, 27 лет от роду, Людвиг Урлауб имел три серебряные медали, одну большую золотую, диплом об окончании Академии художеств, удостоен был звания классного художника I степени по архитектуре со старшинством, был автором вышеназванных работ и отправлялся за границу на четыре года для усовершенствования в архитектуре.

В апреле 1879 года приходит письмо в Совет Императорской Академии художеств:

«Честь имею доложить почтительному совету ИАХ относительно моих заграничных занятий следующее. Выехав 20 июня 1878 г. из СПб, проехал по северной Германии, захватив часть Рейна, от Майнца до Кёльна, через Брюссель, Антверпен в Париж на Всемирную выставку, затем проехал по северу Франции, посетив Лондон, и обратно через Южную Германию в Мюнхен, Нюрнберг, Бамберг, Прагу и в настоящее время нахожусь в Вене. Занимаюсь приведением в порядок путевых заметок, набросков, осматриваю монументальные постройки с технической стороны. Затем цель моя проехать по всей Италии, делая наброски, и выбрать из осмотренного мною сюжет для серьезной разработки».

Писем из-за границы было много, я приведу наиболее интересные. География путешествия Л. Урлауба разнообразна и ясна, цель также, но каковы же были его возможности реализовать все это? Может быть, он был несметно богат? Мы знаем, что нет. И тут я не могла не улыбнуться, напав на письмо, которое просто вопиет о бедственном положении российского пенсионера, выпускника Академии художеств, за границей.

«Милостивый государь Иван Егорович!

Не знаю, получили ли Вы от меня из Вены 2 письма, в которых я просил Вас уведомить меня о времени получения пенсионного содержания, но ответа я не получил. Я заложил все вещи, за которые только что-либо давали, и так как здоровье мое настолько расстроилось, что необходимо было принять что-либо серьезное <…>, и по настоятельному совету врачей я должен был отправиться в Эмс, где и нахожусь в настоящее время в безвыходном положении, так как деньги за заложенные медали и все прочие вещи уже прожиты, да и в долг взятые деньги тоже вышли. Кредита больше не дают, положение весьма незавидное. Прошу покорно в третий раз доставить мне пенсионерское содержание.

С нетерпением ожидающий ответа, Ваш покорный слуга Людовик Урлауб.

1 июля 1879 г. Эмс».

Ответ был довольно любопытен: «Канцелярия Императорской Академии художеств имеет честь сообщить, что задержка денег произошла вследствие отсутствия бухгалтера, присовокупляем, что вексель на ваше имя уже послан в Эмс». Не правда ли, похоже на наши дни?

К концу 1881 года Л. Урлауб начинает большой проект и делает некоторые архитектурные рисунки, например плафон для кафедрального собора Св. Януария в Неаполе. А в 1882 году Людвиг Яковлевич пишет большое и очень интересное письмо в Петербург, которое я хочу привести:

«Милостивый государь Петр Федорович!

Честь имею сообщить Вам, что упомянутый в прошлом письме моем проект уже давно окончен и в настоящее время находится на выставке международного конкурса в Риме, тогда как монумент в честь соединения Италии и соединителя оной Короля Виктора Эммануила II закончил. Посылаю 8 картонов фотографических снимков и снимки с наиболее интересных моих художественных и архитектурных работ, а именно часть плафона главного собора Св. Януария в Неаполе и памятника Кардиналу Карафае, работы сходного качества имеются у меня 40, а живописных рисунков, набросков, этюдов до 60. И еще один чисто технический проект, бывший на конкурсе в СПб. Посылка будет составлять около 4–5 различной величины ящиков. Обращаюсь, М. Г., к Вашему доброжелательству, помочь мне по возможности приискать взаимообразное одолжение суммою в 2000 руб. золотом с непременным обязательством уплатить выше просимый долг частью моих заграничных работ или рассрочным вычетом из первых же моих российских заработков. В настоящий момент исполнение моей просьбы выручило бы меня из крайне незавидного положения и дало бы возможность блестяще окончить мои заграничные работы и возвратиться к лету 1882 г., посещая Египет, Грецию, часть Востока и всего юга России, обогатив таким образом мои художественные заметки мотивами древнерусской архитектуры.

Могу вас уверить, милостивый государь, что пенсионерство на старых правах, т. е. имеющие по 75 р. в м-ц, не желал бы испытать наисильнейшему врагу, так как при теперешних требованиях по искусству и настоящей дороговизне жизни за границею продолжать путешествовать на единственные академические средства немыслимо, да и не затем мы посылаемся за границу, чтобы бороться за существование. Таким образом, исполнение долга и пребывание пенсионерского срока за границею согласно высшему развитию художественной карьеры делается тягостным до невыносимости. Желание как оставить хотя какой бы ни было по себе художественный след и превозмогает все то, за что 4-летнее пенсионерство, при вышеописанной настоящей исповеди, можно только сравнить с какой-то ссылкой, за невыносимую игру судьбы, то есть быть одним из тех несчастных и быть вознагражденным при этом большой золотою медалью. Но, к счастью, все имеет начало и конец. И ввиду всего сказанного, с надеждой на лучший исход, при вашем любезном сотрудничестве можно укрепить энергию, и возврат в Россию изгладит все тяжелое и невеселое прошлое.

Примите уверение в совершенном почтении. Л. Урлауб».

Не могу удержаться от соблазна и привожу ответ на такое искреннее и честное письмо:

«Его Высокоблагородию Л. Я. Урлаубу.

М. Г. Людовик Яковлевич!

В ответ на Ваше письмо имею честь сообщить, что я, к величайшему сожалению, не могу удовлетворить Ваше желание. Но ректор Резанов предлагает Вам сообщить ему размеры суммы, необходимой для расчета с неотложными долгами, и затем возвратиться в Россию кратчайшим путем, хотя бы и не окончив все начатые работы. Сообщая о сем, покорнейше прошу Вас, мил. гос., принять уверения в совершенном почтении и преданности. Исеев».

Результатом четырех лет, проведенных за границей, явилось огромное количество работ, из которых перечислю лишь некоторые: проект памятника Виктору Эммануилу, за который Л. Урлауб получил, участвуя в конкурсе, большую серебряную медаль; проект рынка на Сенной площади в Санкт-Петербурге; множество акварелей: «Портал Майнцского собора», «Часть алтаря Майнцского собора», «Фонтан в Петергофе»; этюды, перспективы с натуры; два этюда головы масляными красками с натуры; картина — восточная девушка, играющая на мандолине. А также большое число карандашных, акварельных и масляных картин, этюдов, эскизов и набросков. Затем — скульптурные произведения: копия с головы Сенеки, две головки — композиция итальянского типа, в ¼ натуральной величины, портретный бюст госпожи Сенеки, ⅓ натуральной величины, и т. д. Всего более ста работ.

Императорская Академия художеств, рассмотрев и одобрив все пришедшие из-за границы работы, единогласно приняла решение:

«За искусство и отличные познания в архитектуре признать и почитать классного художника Людвига Яковлевича Урлауба своим академиком с правами и преимуществами, в установлениях академии предписанными. Дано в Петербурге за подписанием Президента и с приложением печати 1882 г. ноября 4 дня.