Все, что вы скажете - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Макаллистер cтр.№ 36

Он будто постарел. Сжимаю его руку и не знаю, что сказать. «Конечно, сделала», – хочу ему сказать, и это печально.

– Ты допустила ошибку, но затем сделала все возможное, чтобы исправить ее, – говорит он. – Я… Я не знаю, почему они с тобой так поступают.

Не могу об этом думать. Конечно, кто-то может мне посочувствовать, но не многие. Человек из-за меня стал инвалидом. Я сглатываю, думая, что бы было, выйди я из бара на две минуты позже или раньше. Если бы на Имране были другие кроссовки. Если бы Сэдик не напугал меня – ведь явно же на нем есть часть вины? Ничего бы этого не произошло. Если бы я была достаточно храброй для того, чтобы всего на несколько градусов повернуть голову, то я бы его разглядела.

Боже, я такая глупая. Я разрушила свою жизнь, жизнь Имрана, жизнь Рубена. Единственный человек, которому будет польза – это Сара.

– Хотела бы я, чтобы все было по-другому, – говорю я дрожащим голосом.

– Я тоже, – ответил Рубен. – Если бы я только продолжил говорить с тобой, если бы звонок не разъединили.

– Я правда думала… Я думала, что мне конец. Боялась, что он собирается… Собирается схватить меня. – На этой фразе мой голос обрывается. Потому что в итоге я тоже жертва. Имрану гораздо хуже, чем мне, но и я жертва чего-то.

– Я знаю.

Думаю о своей лжи, о той небольшой лжи, которая кажется бессмысленной. Я сразу же вытащила его из воды. Во мне борются два инстинкта: самосохранение и потребность сказать правду. Они столкнулись, как два оленя рогами, стоя у меня на груди, и их рога протыкают мое сердце. И внезапно я решаю все рассказать мужу, и, может быть, он поможет мне, разделит со мной этот груз.

– Господи, – говоря я, желая уменьшить степень обмана, – если бы я вытащила его из лужи немедленно.

В машине как будто взорвалась тихая бомба. Все выглядело прежним: рычаг переключения скоростей, свеча-освежитель воздуха, оставшаяся с прошедшего Рождества и выцветшая до светло-розового. Бегущий по окнам дождь, капли, оставляющие дорожки. И одновременно все изменилось. Воздух раскололся, как будто в момент между молнией и громом, между двумя финальными аккордами в конце пьесы для пианино.

– Что? – переспрашивает Рубен медленно, мягко, но с ноткой угрозы в голосе.

Смотрю на него. Его щетина уже стала полноценной бородой, волосы отливают рыжим в угасающем зимнем свете, что контрастирует с белой рубашкой. Конечно же, его так легко не запутать.

– Что? – повторяет он снова.

– Я не вытащила его из лужи настолько быстро, как рассказывала. Я была… Я была так напугана, что ничего не могла сделать.

– Как долго? То есть эти записи звонков, твои показания по их поводу – они все ложные? Мои показания ложные?

– Минуты. Я почти набрала твой номер еще раз. Почти… Почти ушла оттуда совсем. – Остальные его вопросы я оставляю без ответа.

Рубен резко хватается левой рукой за рычаг переключения передач, будто за руку врага.

– Ты почти ушла?

– Я была так напугана, думала, что он убьет меня. Я потом, я так испугалась… того, что сделала, была в шоке. Ты даже не представляешь, как все происходит в такой момент.

– Как-то да представляю.

Его слова напоминают мне, что это дело касается не только меня. Что не только моя жизнь изменилась навсегда.

– Да. Просто все было… Я даже не могу вспомнить все подробности, – говорю я, хотя все отлично помню. Абсолютно все: морось, яркий лимонно-желтый цвет уличных фонарей. Человека, про которого я думала, что это Сэдик, лежащего внизу ступенек со странно выгнутыми конечностями. Насколько мокрой была моя одежда, волосы, прилипшие к шее, как змеи. Как я была парализована страхом возможного нападения и шока от своего поступка.

– Разве ты не понимаешь, что я была в ужасе и в стрессе?

Рубен молчит.

И тогда я добавляю:

– Никто об этом не знает.

Надо было рассказать ему об этом иначе. Я должна была быть честной с ним, смотреть ему в глаза, признаться полностью и откровенно, сказать, что мне ужасно стыдно. А не вывалить все самоуверенно, глупо и бесцеремонно. Я вломилась через черный ход, вместо того, чтобы зайти через парадный, как грабитель в середине ночи.

– А ты бы не думал уйти, не засомневался хоть на секунду? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня своими зелеными глазами.

– Ты видела лужу? Знала, что он не может дышать?

– Нет. Нет!

Он кивает.

– Но ты сам бы никогда не подумал о том, чтобы уйти? – я продолжаю давить на него, пытаясь найти хотя бы намек на прощение и понимание. Но не вижу ничего.

Рубен не отвечает. Вставляет ключи в зажигание и заводит машину, методично смотрит в каждое зеркало. Я жду, хочу услышать хоть что-то. Но вокруг только шум дождя, как таймер, ведущий обратный отсчет.

– Нет, – говорит Рубен после нескольких минут молчания. – Прости, но нет. Это была чья-то жизнь, там, в той луже, пока ты ждала. Пока ты стояла и ничего не делала.

Молчание

Рубен сделал мне необычный подарок на Рождество: тяжелую, толстую свечу с ароматом гвоздики, которую я зажигала до самого Нового Года, хотя наслаждаться ей не могла, а просто смотрела на пламя и чувствовала вину.

Сейчас уже январь. Я иду на работу, холод пробирает до костей. Я все раздумываю, как бы мне добыть ключи от офиса и спрятать наконец одежду. И тут я вижу их.

Полицию. Меня уже ждут.

Стоило бы удивиться после всех этих недель, но не получается.

– Они приехали к тебе, – мягко говорит Эд и уходит к автобусу. Я же прохожу мимо него и направляюсь к дверям офиса.

Эд уже устроился на сиденье водителя, с открытой дверью, когда полиция окликает меня:

– Надеемся, вы не возражаете против нашего визита – мы не смогли застать вас дома и оставили записку. Нужно поговорить о том, что случилось в одну из пятниц в декабре.

Когда я вместе с ними захожу в офис, то вижу голову Эда, слегка наклоненную вправо, будто он прислушивается.

– Детектив инспектор Лоусон, а это – детектив сержант Дэвис, – представляются они, когда мы оказываемся в комнате для собраний.

Я разливаю чай, и руки все время дрожат. Складывается впечатление, что Лоусон главный. Интересно, дружат ли они? Если кто-то из них начальник – то, наверное, и отношения основываются на субординации. Может быть, Лоусон – ярый сторонник правил на работе, но приятный собеседник в баре, а Дэвис считает, что это только все усложняет…Дэвис надеется на повышение. Лоусон должен быть лидером, его принимают всерьез, но еще он должен и вызывать симпатию. Они смотрят на меня как-то странно. Я ставлю чашки с чаем на стол, левая рука болит от этих усилий.