Темные ущелья - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Морган cтр.№ 12

Он размял пальцы и сжал кулак…

«Слушай, Гил, я не буду тебе врать. Ни один охранный знак икинри’ска не остановит члена Темного Двора. – Хьил Обездоленный выглядит почти виноватым, отвечая на вопрос Рингила. Это ведь, как ни крути, его магия – он обучает своему наследию. – Но если будешь швыряться ими без остановки, ну… – Слабое пожатие плечами. – Думаю, сумеешь выиграть немного времени».

«Времени для чего?»

Но на это он не получает никакого ответа, не считая обычной небрежной улыбки князя-бродяги. Хьила не назовешь последовательным учителем.

Что он собой представляет, Рингил еще не решил.

…а потом…

Он разжал пальцы, расслабил кисть. Надо дождаться ответа Темной Королевы.

– Юмор. – Труп не пошевелился, остался склоненным над очагом. Фирфирдар как будто разговаривала с огнем. – Да. Они так и сказали. Что ты считаешь, будто наделен чувством юмора.

Густая тишина воцарилась в доме, когда отзвучали последние слова, сказанные резким тоном. Волоски на руках и затылке Рингила встали дыбом. Он подавил дрожь и уставился на сутулую фигуру в черном. Икинри’ска кружилась, как вода, вблизи от кончиков его пальцев…

Труп выпрямился. Отложил кочергу в тень у стены.

– Мы теряем время, – прошипела Фирфирдар. – Я тебе не враг. Будь оно так, ты бы уже там не стоял.

– Возможно. – Рингил не сбросил маску, но по его венам пробежала прохладная волна облегчения. Он позволил икинри’ска отхлынуть. – Но, пожалуйста, не вздумай твердить, что Темный Двор принимает мои интересы близко к сердцу. Я прочитал слишком много героических легенд, чтобы в это поверить.

– Легенды записывают смертные, запутавшись в деталях собственного мира, разыскивая смысл своих поступков, коего обычно нет. – Труп заковылял обратно к своему креслу у очага. – Тебе не следует придавать слишком большое значение подобным россказням.

– Выходит, моя госпожа, неверно говорить, что героям на службе у богов редко светит счастливый конец?

– Людям, которые носят на спине сталь и зарабатывают ею на жизнь, он достается редко. Было бы немного несправедливо винить в этом богов, тебе не кажется?

Рингил поморщился.

– Владычица Игральных Костей и Смерти жалуется мне на несправедливость? Вы разве не заметили, госпожа моя? Несправедливость в моде – последние несколько тысяч лет, по моим прикидкам, и до этого, скорее всего, тоже. Я думаю, маловероятно, что Темный Двор не приложил к этому руку.

– Ну, наше внимание, как известно, блуждает. – Было трудно распознать истинный тон этого шепчущего, шелестящего голоса, но, похоже, Темная Королева была позабавлена. – Однако сейчас речь о тебе, и это главное. Радуйся, Рингил Эскиат, – мы здесь, чтобы помочь.

– В самом деле? Госпожа Квелгриш дала мне понять, что дела смертных – игра, которой вы увлечены. Трудно радоваться тому, что тебя считают фигуркой на доске.

Тишина. Труп опять удобно устроился в объятиях кресла-качалки. Ногти его левой руки барабанили по деревянному подлокотнику, и звук напоминал перестук игральных костей в ладони.

– Квелгриш, она… прямолинейна по меркам Двора.

– То есть ей не следовало говорить мне об этом?

Огонь в камине тихонько потрескивал. Гил с беспокойством подумал, что тени, пляшущие на стене позади Фирфирдар, какие-то слишком уж высокие и бойкие, чтобы соответствовать скромному пламени в очаге, которое, предположительно, их породило. Да и очертания у них были слишком… отчетливые, чересчур напоминающие поднятые вверх морды с оскаленными челюстями, словно какая-то невидимая, неслышимая свора псов бесновалась и буйствовала там, во мраке за креслом Темной Королевы, только и дожидаясь, когда ее выпустят…

Очень медленно труп поднял обе руки к краю капюшона. Сдвинул темную ткань назад и вверх, прочь от лица, которое она скрывала.

У Рингила перехватило дыхание.

Усилием воли он заставил себя снова посмотреть на Фирфирдар.

Не то чтобы труп, который она избрала своим вместилищем, был омерзительным от разложения – отнюдь нет. Если не считать предательской бледности и запавших глаз, это лицо вполне могло принадлежать живому человеку.

Но оно было прекрасным.

Это было лицо какого-то чахоточного юноши с тонкими чертами, которого можно было с готовностью поцеловать, пусть и рискуя заразиться. Лицо, от которого можно было потерять голову в каком-нибудь переулке, беспокойной ночью, а потом проснуться утром, утратив его, и месяцами безрезультатно выискивать его в бурлящем котле улиц. Лицо, которое притягивало и манило, делая тщетными все мысли о безопасности и доводы рассудка. Лицо, к которому устремишься с радостью, когда придет твой час, – без сожалений, ничего не оставив позади, кроме слабой, угасающей улыбки, отпечатавшейся на остывающих губах.

– Ты видишь меня, Рингил Эскиат? – спросил шипящий, шепчущий голос.

Как будто фландрейновый дым ударил ему в голову, как будто он споткнулся о ступеньку, что появилась невесть откуда. Он пошатнулся под натиском божественной силы, а губы трупа не шевельнулись, и голос, казалось, исходит отовсюду одновременно.

– Теперь ты меня видишь?

Разум Рингила погрузился в бурлящую пучину пугающего смятения, но он все-таки собрал волю в кулак и удержался на ногах. Вдохнул с трудом.

– Да… я вижу тебя.

– Тогда давай поймем друг друга. Быть божеством нелегко, но некоторым из нас это удается лучше, чем другим. У Квелгриш есть ее хитроумные игры и ирония, у Даковаша – неизменная ярость и разочарование в смертных, а Хойрану просто нравится наблюдать. Но я иная. Было бы неблагоразумно с твоей стороны судить обо мне, как если бы я была такой же. Понятно?

Рингил сглотнул – в горле пересохло. Кивнул.

– Это хорошо. – Труп снова поднял бледные руки и надел капюшон. В пространстве вокруг них что-то изменилось, как будто кто-то открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. – Итак, к делу. Пройдемся, Рингил Эскиат. Убеди меня, что мои собратья-боги не были слишком оптимистичны в оценке твоей важности.

– Но где же мы…

Огонь в камине взметнулся вверх, ослепив его на месте. Беззвучный взрыв оглушает его зрение. Стены фермерского дома и соломенная крыша умчались прочь, не более прочные, чем маджакская юрта, которую снесло ураганом. Кажется, он мельком увидел, как они улетают, и от этого стало больно глазам. Исчезло, все исчезло. Он моргнул – он трясет головой – он внезапно оказывается перед ревущим костром, на пустынном пляже, под небом, озаренным жутковатым свечением.

– Вот здесь, – тихо говорит Фирфирдар.

Она опять без капюшона, и у нее все то же до боли красивое лицо умирающего юноши, но здесь, кажется, у него нет той силы, что была в фермерском домике. Или, может быть, все дело в Рингиле – может, здесь у него есть сила, которой реальный мир ему не позволяет. Так или иначе, он не чувствует угрозы, похожей на удар в живот, никто не пытается сломить его волю и чувство собственного «я». Зато, думает он, Владычица Игральных Костей и Смерти выглядит ужасно опечаленной непонятно чем и, быть может, немного потерянной.