Дикая. Опасное путешествие как способ обрести себя - читать онлайн книгу. Автор: Шерил Стрэйд cтр.№ 84

– Каждый раз, когда слышу эту песню, я думаю об Орегоне! – прокричал он мне, перекрывая музыку. – Дошло?! – спросил он. – Коробка с дождем! Типа, Орегон – это тоже коробка с дождем!

Я кивнула и рассмеялась, пытаясь показать, что мне весело, но как только песня закончилась, я метнулась в сторону, чтобы встать у низкой, высотой по пояс, стенки, которая шла вдоль барной стойки.

– Привет, – произнес через некоторое время мужской голос, я обернулась. Он стоял по другую сторону стенки, держал в руке фломастер и фонарик – служащий клуба, по-видимому, управляющий той территорией, на которой можно было выпить, – хотя раньше я его не замечала.

– Привет, – ответила я. Он был красив, выглядел чуть постарше меня, темные кудрявые волосы достигали плеч. Поперек его футболки была надпись WILCO. – Мне нравится эта команда, – сказала я, указывая на надпись.

– Так ты их знаешь? – спросил он.

– Ну конечно, я их знаю, – ответила я.

Его карие глаза сощурились, когда он улыбнулся.

– Клево! – сказал он. – Меня зовут Джонатан, – и он пожал мне руку. Музыка снова заиграла до того, как я успела назвать ему свое имя, но он наклонился прямо к моему уху и, стараясь кричать не слишком громко, спросил, откуда я. Похоже, догадался, что я не из Эшленда. Я заорала в ответ, пытаясь объяснить, насколько это было возможно, что я иду по МТХ, а потом он снова наклонился ко мне и прокричал какое-то длинное предложение, которое я не смогла разобрать из-за музыки. Но мне было все равно, потому что его губы мазнули по моему уху, а его дыхание щекотало мою шею, и это ощущение, очень приятное, пронизало меня до самых пяток.

– Что?! – закричала я в ответ, когда он договорил, и он снова повторил сказанное, на этот раз медленнее и громче, и я поняла, что он говорил мне, что сегодня работает допоздна, но завтра вечером будет занят только до одиннадцати, и спрашивал, не хочу ли завтра прийти послушать команду, которая будет играть вживую, а после этого пойти с ним посидеть в баре.

– Конечно! – выкрикнула я, хотя мне ужасно хотелось заставить его повторить все снова, чтобы еще раз ощутить это чудесное прикосновение его губ к моим волосам и шее. Он протянул мне фломастер и жестами показал, чтобы я написала свое имя на его ладони, чтобы он смог внести меня в список гостей. «Шерил Стрэйд», написала я трясущимися руками, стараясь выводить буквы как можно аккуратнее. Когда я закончила, он бросил взгляд на ладонь и показал мне большой палец, я помахала ему и вышла за дверь, ощущая полный восторг.

Завтра у меня свидание!

А будет ли у меня свидание? – думала я, неторопливо идя по теплым улицам. Может быть, моего имени и не окажется в списке. Может быть, я не так его поняла. Может быть, это просто смехотворно – идти на свидание с человеком, с которым я едва перебросилась парой слов, чьей главной привлекательной чертой была внешняя красота и то, что ему нравились Wilco. Я, безусловно, прежде встречалась с мужчинами, имея на то гораздо меньше оснований, – но это было другое дело. Я была другой. Разве нет?

Я вернулась в хостел, тихонько пробралась мимо кроватей, на которых спали неизвестные мне женщины, вошла в маленькую спаленку под крышей, где лежали Ди и Стейси, тоже спящие. Сняла с себя одежду и забралась в настоящую, самую настоящую постель, которая – вот странность-то! – принадлежала мне на всю эту ночь. Я пролежала без сна добрый час, проводя ладонями по телу, воображая, каково это было бы, если бы на следующий вечер меня касался Джонатан. Холмики грудей и равнина живота, мускулы ног и грубоватая поросль волос на лобке – все это, кажется, было во вполне приемлемом состоянии. Но когда я добралась до больших, размером с ладонь, участков на бедрах, кожа на которых казалась каким-то гибридом между древесной корой и ощипанным мертвым цыпленком, я осознала, что ни при каких обстоятельствах на завтрашнем свидании не стяну с себя джинсы. Вероятно, оно и к лучшему. Видит Бог, я проделывала это слишком много раз, чтобы можно было сосчитать, и определенно больше, чем могло пойти мне на пользу.

Весь следующий день я отговаривала себя от вечерней встречи с Джонатаном. Все то время, пока я занималась стиркой, пировала в ресторанах, бродила по улицам, разглядывая людей, я спрашивала себя: «Да в любом случае, кто он такой для меня, этот симпатяга – любитель Wilco?» Но все это время воображение рисовало мне, чем мы будем заниматься.

Но не снимая джинсов!

В тот вечер я приняла душ, оделась и дошла до кооперативного магазина, чтобы попользоваться бесплатными образцами «сливовой дымки» и масла иланг-иланга вместо духов, а потом подошла к женщине, которая стояла на входе клуба, где работал Джонатан.

– Может быть, я есть в списке, – проговорила я беззаботно и назвала ей свое имя, готовая к тому, что меня сейчас прогонят.

Не говоря ни слова, она шлепнула мне на ладонь красную чернильную печать.

Мы с Джонатаном заметили друг друга в тот же миг, как я переступила порог: он помахал мне со своего недосягаемого поста на высокой платформе, откуда управлял осветительными приборами. Я взяла себе бокал вина и стояла, потягивая его и слушая музыку, как надеялась, в элегантной позе, у той самой низкой стенки, возле которой мы с Джонатаном познакомились накануне вечером. Это оказалась довольно известная блюграсс-команда откуда-то из области залива Сан-Франциско. Одну из песен они посвятили Джерри Гарсии. Музыка была неплоха, но я не могла на ней сосредоточиться, потому что изо всех сил пыталась казаться довольной и непринужденной, как будто я все равно была бы в этом самом клубе, слушая эту самую команду, даже если бы Джонатан меня не пригласил; и больше всего одновременно стараясь не смотреть на Джонатана и не не смотреть на него, потому что каждый раз, когда я на него смотрела, оказывалось, что и он на меня смотрит, и это рождало во мне тревогу, потому что я боялась, как бы он не подумал, что я смотрю на него не отрываясь, ведь вдруг это только совпадение – что каждый раз, когда я смотрю на него, он тоже смотрит на меня, а на самом деле он смотрит на меня не постоянно, а только в те моменты, когда я на него смотрю, и это заставит его задуматься: «Почему эта женщина постоянно на меня смотрит?» Тогда я решилась – и не смотрела на него три долгих песни. В одной из них было импровизационное, казавшееся бесконечным скрипичное соло, длившееся до тех пор, пока слушатели не выдержали и не захлопали одобрительно – и я больше не могла терпеть и посмотрела на него. И оказалось, что он не только смотрит на меня, но и машет мне рукой.

И я помахала в ответ.

Я отвернулась и попыталась встать еще прямее и спокойнее, обостренно осознавая себя как эталон сексуальной и изысканной красоты, ощущая взгляд Джонатана на своих стопроцентно мускулистых ягодицах и бедрах, на груди, приподнятой красивым лифчиком под обтягивающей футболкой, на выгоревших добела волосах и бронзовой коже, на голубых глазах, которые стали еще голубее, оттененные помадой «сливовая дымка». Это чувство продержалось в течение целой песни, а после превратилось в свою противоположность. И я осознала, что я – отвратительное чудовище с пятнами то ли коры, то ли мертвой цыплячьей кожи на бедрах, с чересчур загорелым, изжеванным ветром лицом, с испорченными солнцем волосами и животом, который по-прежнему имел неоспоримо округлую форму, если только я не лежала на нем или не втягивала его. И это несмотря на всю физическую нагрузку и лишения и на то, что в течение двух долгих месяцев поперечный ремень рюкзака вдавливал его внутрь, так что он, по идее, должен был вообще исчезнуть. В профиль мой нос настолько выделялся на лице, что одна подруга как-то заметила, что я напоминаю акулу. А губы – мои смехотворные и выставленные напоказ губы! Я тайком прижала к ним тыльную сторону ладони, чтобы стереть «сливовую дымку», когда музыка заиграла снова.