Рождество в Ноттингеме - читать онлайн книгу. Автор: Паола Стоун cтр.№ 64

Пат очнулась только в самолете, так и не узнав, увидел ли Милош, как бросились к потерявшей сознание в секции Женева — Нью‑Йорк женщине, или он в бесплодной своей надежде ушел еще раньше в другие залы.

Поблагодарив стюарда и еще кого‑то, сидевшего рядом, она первый раз за все эти годы приняла снотворное и откинулась в кресле, скрестив на коленях руки, которые еще день назад безумно целовал Милош.

Дома Пат заставила себя сразу же погрузиться в работу, которой за время ее затянувшегося европейского путешествия накопилось немало. Она приезжала на студию одной из первых и уходила едва ли не последней, по‑прежнему приветливо улыбаясь и приходя в кафе выпить кофе, но все вокруг, от молоденьких гримерш до маститых режиссеров, понимали, что в ней что‑то необратимо изменилось, и осторожно шептались насчет седой пряди, которую она гордо носила теперь в своих великолепно ухоженных волосах. Пат предложила Эммилу занять часть второго этажа дома на Боу‑Хилл, и теперь то немногое свободное время, которое оставалось у них, они тратили на организацию большого кризисного центра Восточного Побережья, куда Пат вкладывала немало и собственных денег.

— А ты стала мягче, — как‑то заметила ей Эммилу и по‑своему истолковала эту новизну: — Вот видишь, сколько надо было жесткости, чтобы жить с мужчиной!

Пат не стала ее разубеждать, а только незаметно приложила руку к плечу, где, наверное, уже навсегда остался маленький шрам от белоснежных зубов ее юного любовника.

Постепенно жизнь входила в свою колею, и только одна‑единственная мысль мучила Пат и днем и ночью: ей предстояло рассказать Стиву о сыне. Снова ворошить прошлое было страшно, впрочем, она еще не видела Стива — похоже, он не появлялся на студии. Но однажды, октябрьским унылым утром столь памятного ей дня, Пат все же решилась и набрала его рабочий номер, так и не рискнув подняться на два этажа выше. Но Стива действительно не было, больше того, его секретарша вышколенным голосом объявила, что мистер Шерфорд будет не раньше декабря и никаких координат для связи с ним она давать не уполномочена. «Даже вам, мисс Фоулбарт, — добавила она уже более по‑человечески. — Это не распоряжение, а просьба».

И к непреходящей тревоге за судьбу Милоша у Пат теперь прибавилось беспокойство о Стиве. Где он? Что с ним и с Жаклин, которой рожать, вероятно, после Нового года?

Но еще до наступления декабря Стив объявился сам. Телефон взорвался ночью, и Пат, давно отвыкшая от таких звонков, с колотящимся сердцем схватила трубку.

— Патти, солнышко, все отлично! — как ненормальный, кричал Стив. — Малыш живой! Сын, Патти, сын!

Пат до боли стиснула белую рифленую пластмассу.

— Я очень рада за тебя, Стиви.

И Стив, путаясь и невпопад прерывая свой рассказ смехом, поведал ей о том, что еще в августе на склоне Эрригаля Жаклин неудачно упала и с тех пор все это время, не вставая, пролежала в клинике Лондондерри с угрозой выкидыша.

— Ты же понимаешь, что я не мог оставить ее одну. И, знаешь, мы в этой двухкомнатной палате, можно сказать, провели наш медовый месяц! И неплохо провели! — И, снова сбиваясь, Стив объяснил, что, несмотря на все предосторожности, роды все же начались на седьмом месяце, и малыш был очень плох. — Я бы не пережил, если бы он умер. Не поверишь, но когда они лежали в реанимации, я уезжал далеко за город и молился, молился, как истый католик. К тому же, Жаклин сказали, что у нее не может быть больше детей. Ужасно, она ведь создана для этого! Так вот, я готов был отдать все, только бы выжил мой Фергус, мой единственный сын…

— Не единственный, — глухо, неожиданно охрипшим голосом, остановила его Пат.

Повисло тяжкое, закладывающее уши молчание.

— Повтори. Повтори, что ты сказала, — Стив говорил тихо и медленно. — И ты посмела при разводе не сказать мне об этом!?

— Но я не знала тогда.

— Не знала?! — в голосе Стива прозвучали нотки недоверия, и только тут Пат, несмотря на серьезность разговора, невольно громко и заразительно расхохоталась: бедный Стив явно думал, что второго сына родила ему она, скрыв от него свою беременность! Да, воистину мужчин ничего не учит!

— Стиви, милый, этому сыну уже почти семнадцать.

— Что за глупые шутки, Пат?

— Это не шутки. Его мать звали Йованка Мария Навич. Говорит ли тебе это имя о чем‑то?

— Говорит. — Слово упало камнем в глубокий колодец. — Но почему «звали»? Она что, сменила имя?

— Нет, Стив, она умерла. Вернее, утопилась. Но это не телефонный разговор.

— А мальчик?!

— Мальчик был к тому времени уже достаточно большой, это произошло прошлым летом. Ему надо помочь, Стиви! — И Стив даже через тысячи километров поразился тому, какая глубокая заинтересованность и горячая настойчивость прозвучали в этих словах. — Он очень любит тебя и… и ему очень трудно сейчас. — И Пат, не выдержав, заплакала.

— Ты плачешь, Патти?! Патти! Что случилось?

— С кем? — сквозь слезы горестно и грустно спросила Пат.

— С тобой? И с ним, разумеется?

— Ничего, Стиви, все прошло. Он сейчас в Женеве, у Руфи.

— Где?! — не поверил своим ушам Стив. — У Руфи Вирц?! — И такая горькая тоска прозвучала в двух этих коротеньких словах, что Пат поняла: седая женщина не солгала ей. — Что он у нее делает?

— Живет. — Но испугавшись, что Стив может неверно ее понять, Пат поспешно добавила: — Она заботится о нем, как… как бабушка. — Что‑то похожее на подавленный стон раздалось на том конце Атлантики. — Он занимается хореографией. Танцует. Впрочем, Стиви, все это ужасно долгая история. Когда вы вернетесь?

— Не раньше Рождества, Пат. Роды были тяжелейшие, и Жаклин с малышом еще очень слабы. Я позвонил тебе только после того, как мне сказали, что их жизнь точно в безопасности.

— Спасибо, милый. Но почему вы так странно назвали его?

— Это Жаклин. Здесь, в Ирландии, она оказалась совершенно очарована всякими легендами и сагами и даже взяла с меня слово, что если с ней что‑нибудь случится и останется сын, назвать его так. По‑моему, это кто‑то из пятой ирландской саги. А как… Как зовут того мальчика?

— Он уже не мальчик, Стиви, и зовут его Милош. Ну все, мои поздравления Жаклин и до встречи. — Пат, ни разу после того последнего вечера в кюсснахтской гостинице не произносила этого имени вслух, и сейчас, сказанное, оно ударило ее, как током. Мальчик Милош, обретенный, потерянный и навсегда недоступный. Теперь, по прошествии нескольких месяцев, Пат понимала, что все произошло так, как и должно было произойти, и что многомудрая змея Руфь все‑таки была права. Она, Патриция Фоулбарт, поможет и, если сумеет, сделает счастливыми гораздо больше людей, блестяще делая свою работу на студии и организуя центры помощи, — чем если будет отдавать себя мужчинам, мужчинам, чьи одинокие, недоступные пониманию души все равно и всегда будут уводить их по неведомым тропам, толкая на дикие решения и нелепые поступки…