Шторм любви - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 21

Потом, откинувшись на подушку, он вспомнил недавний спор на палубе и спросил:

— Моя нога?

— Она до сих пор с вами, — ответила Эбигейл, — а теперь вам пора спать, сэр. Все, что вам нужно — это хороший сон!

Позже он решил, что служанка скорее всего что-то добавила в напиток, который дала ему, так как он сразу же заснул.

Когда он снова проснулся, каюта была озарена солнечным светом, и, взглянув на Делору сидевшую рядом, он увидел, что ее голова окружена золотым ореолом.

— Ты меня слышишь, Конрад? — спросила она.

Он попытался улыбнуться ей и сразу же почувствовал, что ему невыносимо жарко, и что-то тяжелое давит ему на лоб.

Она тотчас убрала эту тяжесть и заменила прохладной и влажной тканью.

Казалось, тело его горит, Конрад понимал, что у него начинается лихорадка, и всей душой надеялся, что Делора останется рядом с ним. Затем он снова как будто бы провалился в какую-то яму, оказавшись в другом мире, где уже не надо было ни о чем думать.

Несколько дней спустя его сознание прояснилось, и первое, что он понял, было то, что он находится в каюте капитана, которую раньше занимала Делора.

— Почему я здесь? — спросил он.

— Миледи настояла на этом, сэр, — ответила Эбигейл, — и нам намного удобнее ухаживать за вами здесь, чем если бы вы находились на нижней палубе.

— Где же спит ее светлость? — удивился Конрад.

— В каюте миссис Мелхиш — там достаточно комфортно. Вам же стоит беспокоиться исключительно о вашем выздоровлении, чтобы доказать этому мяснику, называющему себя хирургом, что правы были мы, а не он!

Конраду захотелось рассмеяться — таким суровым голосом произнесла это Эбигейл.

В следующие дни нога его так сильно болела, особенно в моменты, когда надо было одеваться, что он даже думал: не лучше ли было бы потерять ее? Но подобные мысли посещали Конрада, только в те мгновения, когда боль становилась невыносимой.

Он отказался от дальнейшего приема опиума и терпел даже, когда Эбигейл дезинфицировала его рану бренди.

Он знал, что эти процедуры спасают его от гангрены, и с интересом наблюдал, как повязки, которые Эбигейл меняла ему дважды в день, пропитывались ею медом.

— Как только мы доберемся до суши, я раздобуду особые травы, которые помогут вам встать на ноги быстрее, чем может себе представить этот доктор, — едко заметила она.

Конрад попытался улыбнуться, но не смог: все его силы были направлены на то, чтобы не разочаровать Делору верящую, что он снова сможет передвигаться без посторонней помощи.

Как только сознание Конрада, все еще затуманенное сильным ударом головой и опиумом, прояснилось, он послал человека к первому помощнику, чтобы узнать все, что произошло после его ранения.

— Мы потопили первый капер, — сказал Диккен весело, — а второй под командованием Уоткинсона отправлен в Плимут.

— Такой трофей несомненно оценят в Адмиралтействе! — воскликнул Конрад. — Ведь американские судостроители могут научить нас многим секретам, касающимся постройки быстроходных судов, до сих пор неизвестных нам.

— Я никогда раньше не видел более совершенного военного корабля этого типа, — подтвердил Диккен. — Флот заплатит за него крупную сумму, что означает неплохую прибавку к вашим доходам, сэр.

— Равно как и к вашим, Диккен, — ответил Конрад.

И они оба усмехнулись, зная, что все деньги делятся между капитаном и командой судна, которое захватило вражеский корабль.

— Какие у нас потери?

— Двое убитых — Браун и Хаггинс — и двенадцать раненых.

Конрад нахмурился, и Диккен поспешил сменить тему.

Капитан задал вопрос мучивший его всю предыдущую ночь.

— Сколько дней нам осталось плыть до Антигуа?

— Примерно девять или десять, — ответил помощник, — я пытаюсь держать судно на ровном киле, сэр. С тех пор, как вас ранило, мы вынуждены идти на малой скорости, так как корабль имеет повреждения.

— Повреждения? — резко переспросил Конрад.

— Ничего серьезного, сэр, но ему, несомненно, придется провести несколько недель в доке, прежде чем мы снова сможем участвовать в подобном сражении.

Конрад не знал, радоваться ему или сожалеть, что им придется задержаться на Антигуа. Он уже давно решил, что как только Делора сойдет с корабля, а запасы провизии и воды будут восстановлены, он уплывет от нее настолько далеко, насколько это возможно. Он знал, что не вынесет боли, видя ее рядом с человеком, которого интересуют только ее деньги.

Делору, должно быть, мучил тот же самый вопрос, поскольку, как только Диккен ушел, она вошла в каюту, села на край кровати, и взяла его за руку.

— Мы проведем вместе больше недели, — сказала она нежно.

— Я должен благодарить тебя за то, что выжил и остался целым, — ответил Конрад, — но сейчас я спрашиваю себя, не лучше ли мне было умереть?

— Пока есть жизнь… есть и… надежда, — тихо проговорила Делора, — и поэтому я верю не только в молитвы… но и в Божью милость… я до сих пор… надеюсь.

Конрад тяжело вздохнул.

— Драгоценная моя, есть ли кто-либо в целом свете столь же совершенный, как ты?

— А столь же замечательный и храбрый, как ты? — спросила она в ответ.

И она рассказала ему, как, сперва офицеры, а потом почти каждый член команды, приходили в первую ночь после сражения в его каюту, спросить, как он себя чувствует, и убедиться, что все в прядке, и что он жив.

— Многие из них сказали, что больше всего на свете боятся потерять тебя, потому что никогда еще у них не было лучшего капитана.

Она помолчала, потом добавила:

— И все это не потому, что они восхищаются твоей храбростью и подвигами, а потому что ты добр и обращаешься с ними как с людьми, а не животными.

Делора знала, что Конраду приятны ее слова, и, так как ему нравилось слушать про своих людей, она развлекала его, и даже намеренно немного сплетничала.

— Если бы только у нас была нормальная еда, чтобы накормить его! — ворчала Эбигейл, туша солонину и готовя отвар, или перерывая корабельные запасы в поисках чего-нибудь, что могло прибавить Конраду сил.

Она уже не допускала, чтобы его рана кровоточила, что частенько случалось во время лихорадки, когда хирург ходил взад и вперед, бормоча, что дни капитана сочтены.

Одни человек из команды умер, после того, как ему ампутировали руку, а другой, которому отняли ногу из-за осколка, застрявшего у него под кожей во время боя, скончался в ужасных мучениях три дня спустя.

Делора решила не говорить Конраду об этом и предупредила о том же самом Диккена и Барнетта.

— Это только расстроит его, — сказала она, — и он будет чувствовать себя виноватым за то, что мы спасли его ногу, но не смогли остановить врача и спасти от смерти других несчастных.