Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий - читать онлайн книгу. Автор: Кевин Эштон cтр.№ 30

То же самое случается, когда мы идем. В одном исследовании ученые попросили клоуна кататься на одноколесном велосипеде на пути пешеходов188. Затем прохожих, которые прошли мимо него, спросили, не заметили ли они чего-то необычного. Все, кто не разговаривал в этот момент по телефону, обратили внимание на клоуна. Трое из четырех, разговаривавших по телефону, его не увидели. Они удивленно оборачивались, не веря в то, что могли не заметить яркий объект. Они смотрели прямо на него, но никак не осознавали его присутствия. Клоун на одноколесном велосипеде был на улице, но не в их сознании.

Ученые из Гарварда Трафтон Дрю и Джереми Вулф провели похожий эксперимент среди радиологов, добавив к рентгеновским снимкам легких изображение гориллы189. Рентген легкого выглядит как черно-белая фотография тарелки мисо-супа[30]. Листая снимки, ученые наблюдают за разрезами легкого, словно вглядываются в суп. На снимках некоторых слоев легких Дрю и Вулф добавили на правый верхний угол грубо вырезанное изображение человека в костюме гориллы, который словно парил на спине. Радиологи видели мелкие макаронины, по которым можно судить о наличии или отсутствии рака легких, но почти никто не заметил гориллу, хотя та грозила им кулаком и была бы размером со спичечный коробок, если бы действительно находилась в легком. Каждый радиолог, не увидевший гориллу, смотрел на нее примерно полсекунды.

Слепоту невнимания нельзя назвать исключительным явлением. В 2004 году 43-летняя женщина поступила в отделение скорой помощи с жалобами на потерю сознания и другие симптомы190. Врачи подозревали, что причиной были проблемы с сердцем и легкими, так что ввели ей катетер с помощью проволочного направителя, который тянулся от ее бедра до грудной клетки. А после процедуры забыли убрать направитель. Его обнаружили только пять дней спустя. Все время женщина провела в реанимации, где ей сделали три рентгена и одно КТ-сканирование, пока врачи пытались стабилизировать ее состояние. Десяток врачей смотрели на снимки. Проволочный направитель к ее груди — к сожалению, только усугуб­лявший ее состояние — был виден всем, но никто его не заметил.

3

Очевидные факты

Когда Робину Уоррену вручали Нобелевскую премию191, он процитировал Шерлока Холмса: «Нет ничего более обманчивого, чем очевидные факты».

То, что в желудке не может быть бактерий, было «очевидным фактом», как и то, что врачи-реаниматологи должны извлекать проволочный направитель катетера, а на рентгеновских снимках легких не должно быть горилл.

Радиологи — специалисты замечать что-то необычное. Годы учебы и практики помогают им обнаруживать то, что невидимо для остальных. Они могут диагностировать заболевание192, посмотрев на снимок грудной клетки всего пятую долю секунды — это же время требуется для произвольного движения глаз. Если бы мы с вами посмотрели на рентген легкого, в поисках изъянов изучили бы его целиком. Так же поступают и радиологи-новички. Однако по мере того как у них накапливается опыт, они все меньше передвигают взгляд от одной точки к другой, пока не становится достаточно и одного взгляда на определенные участки на несколько мгновений, чтобы получить нужную информацию.

Это называется выборочным вниманием, и это отличает высокий уровень компетентности. У слова «эксперт» такой же корень, как и у латинского слова experientia («опыт»). Английский писатель Олдос Хаксли писал в собрании эссе 1932 года Texts and Pretexts («Тексты и предлоги»): «Опыт обусловлен разумом и интуицией, тем, что вы слышите и видите нечто важное, фокусируете внимание в нужный момент, понимаете и делаете соответствующие выводы».

Нидерландский шахматист и психолог Адриан де Гроот провел исследование проблемы опыта193. Он показал шахматную комбинацию игрокам разного уровня, включая гроссмейстеров и чемпионов мира, и попросил их вслух проговорить, как они выбирают следующий ход. Де Гроот ожидал от них двух вещей. Во-первых, игроки более высокого ранга сделают более удачные ходы. Во-вторых, будут тщательнее продумывать стратегию. Но то, что он услышал, удивило его.

Первым, что он заметил, был тот же круг решения задачи, который использовали студенты при обдумывании теста со свечой, компания Apple — при создании iPhone, а братья Райт — при конструировании самолета.

Начальный шаг эксперта по шахматам заключается в том, чтобы оценить задачу. Один из гроссмейстеров рассуждал следующим образом: «Это сложно — вот мое первое впечатление. Потом подумал, что, судя по моим показателям, дела у меня не очень, но позиция хорошая».

Следующий шаг — это размышления над ходом: «У меня есть много возможностей. Атаковать ладьей пешку, например».

Каждый ход оценивается сразу после того, как гроссмейстер его придумал: «Нет, это полет фантазии. Не стоит того. Нет смысла так ходить. Хотя, может быть, не такой уж и безумный вариант».

Де Гроот понял несколько вещей. Во-первых, необычные задачи решаются с помощью медленно разворачивающихся мыслительных циклов, которые легко проговариваются. Во-вторых, каждый игрок возвращается и заново оценивает некоторые решения. Это нельзя назвать нерешительностью, потому что любая новая оценка глубже предыдущей.

Что удивило де Гроота — как отличался ход решения у игроков разного ранга. Он ожидал, что гроссмейстеры предложат лучшие ходы, и действительно так случилось. Он полагал, что причиной этому будет более тщательный анализ, но все оказалось совсем не так. Шахматисты высокого уровня обдумывали меньшее количество ходов и гораздо реже заново оценивали их по сравнению с другими игроками. Один гроссмейстер оценил ход дважды, а затем переключился на другой вариант и разыграл именно его. Этот ход оказался лучшим. Такое мышление было характерно для всех гроссмей­стеров: притом что они обдумывали немного ходов меньшее количество раз, четверо из пяти гроссмейстеров, участвовавших в исследовании, выбрали наилучшие возможные варианты. Пятый гроссмейстер сделал чуть менее удачный ход. Гроссмейстеры вообще не рассматривали ходы, которые не входили в пятерку лучших. Игроки с более низким рангом обдумывали шаги, которые могли быть лишь на 21-м месте в рейтинге возможных. Чем менее опытным был игрок, тем больше вариантов он подбирал, дольше оценивал и в итоге выбирал один из неудачных.

Лучшие решения появились в результате меньших раздумий, а более продолжительные размышления вели к худшим результатам. Можно ли это считать доказательством существования гения и озарения? Руководствовались ли гроссмейстеры в своих решениях вдохновением?

Нет. Слушая размышления гроссмейстеров, де Гроот заметил нечто странное. Возьмем типичный комментарий: «Первое впечатление: изолированная пешка. У белых есть большая свобода в действиях».

Сравним его с рассуждениями мастера, опытного игрока всего на один ранг ниже, о той же комбинации: «Первое, что я замечаю, — слабый королевский фланг у черных, особенно KB6. Только после этого наблюдаю общую картину позиций. Затем вижу, что в центре сложная ситуация: есть возможность размены со слоном, оставшимся без защиты, на K7. Еще позже замечаю, что моя пешка на QN2 находится под ударом».

«Находится под ударом» — значит, фигура оказалась незащищенной и может быть взята; это именно та незащищенная пешка, о которой гроссмейстер сказал в первую очередь. Не нужно разбираться в шахматах, чтобы понять, что гроссмейстер моментально пришел к выводу, для которого мастеру потребовалось время. Де Гроот выдвинул гипотезу, что комментарии гроссмейстеров «отражают лишь малую часть того, что они в действительности восприняли. Испытуемый не проговаривает большей доли того, что видит».