Схватка - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шепельский cтр.№ 43

Я сошел по крутым ступенькам в разгромленную редакцию. М-да, отсюда я начинал свое восхождение несколько дней назад…

Пепел и грязь. Какие-то черные обломки, копотные стены… В зале с печатной машиной — обломков еще больше. Среди пепла и луж на полу — странные наплывы. Я пошевелил их, и понял — это свинец из расплавившихся печатных форм. Главное для нападающих было — начисто уничтожить средства для производства газеты. Обломать мне печатные крылья. Это им удалось.

Шутейник поманил меня из соседнего помещения, показал на стенную нишу, где располагалась неприметная железная дверь без ручки, куда я мог бы втиснуться, только сложившись пополам.

— Дядюшка Рейл — хитрый жук. Это вот отнорок в соседнее здание. А вы говорите — погибли! Мы, хогги, всегда имеем… запасной план.

Я стукнул по копотной двери костяшками пальцев. Дверь отозвалась глухим дребезжанием. Заперто с той стороны. Что ж, будем считать, кадры для возрождения «Моей империи» у меня есть. Но нет возможности для печатания газеты!

— Не знаешь, где в Нораторе еще есть свободная печатня?

— Так как же, мастер Волк — «Громобой» да «Рассвет», да может у дворян у кого есть — кто стишками балуется. Знаете, тискают свои опусы и знакомым дарят — а те что? Кланяются, хоть и дерьмо стишата — да все равно хвалят. У дворян, конечно, печатней не разживешься… При монастырях есть, но это все равно что у дворян просить — не дадут. А почему бы нам не захватить «Громобой»?

— Захватывать чужую собственность?

— Для дела, мастер Волк! Сугубо для честного дела!

— Даже для сугубо честного, Шутейник… Это недопустимо. Я не хочу начинать свое правление с беззаконных дел. Не хочу подавать пример… Не хочу, чтобы в народе пошла молва о том, что новый архканцлер попирает закон… Легко начать творить беззакония, но очень тяжко — остановиться, особенно тому, у кого в руках — вся власть в стране.

— Не понимаю, мастер Волк. Вот режьте — не понимаю! А ежели совсем прижмет — что вот самый край?

— Если прижмет — захватим «Громобой».

Глаза хогга блеснули в полумраке:

— Так не проще ли с этого начать?

— Нет. Сначала я хочу использовать все законные или полузаконные уловки и возможности.

Мы вышли и забрались в карету. Теперь мой кортеж составляли восемь Алых. Под плащами у них были надежные кольчуги.

Вскорости мы въехали в квартал, где селились преимущественно хогги. Высокие трехэтажные дома, видимо, призваны были компенсировать малый рост этого племени. Мы подъехали к жилищу Бантруо Рейла — обшарпанному особняку, скошенному на бок, словно он страдал застарелой позвоночной грыжей. Бантруо Рейл обитал тут с родственниками и многочисленными приживалами. Дом был обнесен высокой, недавно побеленной кирпичной стеной.

Шутейник дернул ручку звонка у ворот. Я ждал в карете, приоткрыв дверцу. Слепые окна особняка поблескивали бельмами. Наконец Шутейника впустили. Он отсутствовал минут пять, выскочил наружу, как пробка из шампанской бутылки, и резво забрался в карету, которая тут же наполнилась парами спиртного.

— Дядюшка вас лицезреть не желает, — произнес он быстро, — и велел передать, чтобы вы шли вдаль, и что где можно раздобыть еще печатню он не знает, а и знал бы — и не сказал. И чтобы шли вы, мастер Волк, простите, и шли, пока из глаз его не скроетесь…

Я ожидал такого приема. Шутейник смотрел на меня виновато, приглаживал черные непослушные вихры.

— Передай Бантруо Рейлу, что я назначаю его генерал-контролером печатного дела всего Санкструма с персональной охраной из четырех гвардейцев. — По-нашему, земному, это министр информации.

Шутейник снова скрылся в мрачных глубинах хогговского жилища. На сей раз я ожидал минуты две, не больше. Бантруо Рейл выскочил первым. Он еще не отполировал свою плешь, и ее густо покрывала копоть. Глаза старого хогга возбужденно блестели. Я заметил, что одет он не по-домашнему, что спешно напялил на себя уличную одежду: ярко-красную куртку, полосатые, сине-зеленые штаны и огромные яичные ботинки.

— Господин архканцлер!

Я соскочил с подножки и пожал руку своему министру. Должен сказать, что рукопожатие обладало магической силой. В Санкструме оно было в ходу, но только обменивались им в своей страте, в своем сословии, а чтобы человек из высшего сословия пожимал руку человеку или хоггу из низшего — такого не бывало, очевидно, отродясь, и мое рукопожатие воспринималось именно как великая милость, когда высший снисходит к низшему.

— Приветствую вас, Бантруо Рейл.

— Я вдруг вспомнил! — Он прищелкнул пальцами. — Большая печатня, огромная, прекрасная печатня была в Университете Больших Наук!

— Тот, где сейчас бордель «Утеха»?

— Все-то вы уже знаете, господин архканцлер! Неужто успели…

— Не успел, но прочитал…

Бантруо Рейл энергично кивнул.

— Да, там замечательный, восхитительный бордель! Университет закрыт, как и все университеты Санкструма, но, может быть, механизмы для печати остались? Они громоздкие, и находились в подвале, и выносить их оттуда — это лишняя морока, да и зачем — коли наверху полно чудесных, прекрасных помещений для услад? К чему подвал тревожить, вот скажите? Как вы смотрите на то, господин архканцлер, чтобы поехать в «Утеху» прямо сейчас?

Конечно же, мы туда поехали!

Глава двадцать первая

И конечно же, «Утеха» находилась на другом конце Норатора. Пришлось снова порядочно растрясти кости в карете. Рессоры в Санкструме уже изобрели, но все равно — поездка по щербатым, покатым, давно не чиненным мостовым начала отзываться болью в пояснице. Да уж, проще на лошади, видимо, ездить… При случае, все же, попрошу Атли обучить меня верховой езде. В Санкструме уметь ездить на лошади примерно то же самое, что у нас — водить автомобиль. И то и другое — полностью утилитарно, необходимо для комфортной жизни. Авто водить я умел, а вот лошадь… Но обучусь не сейчас, а когда прекратится гонка за временем и хватка интриганов на моей шее немного ослабнет.

Мой гаер о чем-то шушукался с дядей Рейлом. Я же уныло разглядывал город через окно. Не радовал меня город. Все в нем вроде было на месте, но слишком много заколоченных лавок, выбитых окон, грязи и мусора, и возбужденно блестящих глаз горожан… Скверная атмосфера. И скоро быть взрыву, если я не смогу наладить жизнь и в городе и в стране… Звучит смешно и инфантильно — наладить жизнь, но все обстоит именно так. Люди ведь терпят лишения до какого-то момента, а потом идут вразнос. Банальнейшая истина, о которой всегда забывают властьпредержащие. У них ведь все хорошо — полны карманы денег, на столе всегда свежая и вкусная пища, в постели — самые дорогие проститутки. Это там, за окнами их особняков — нищета, чума и голодовка…

Как бы самому таким не стать.

Я составил для себя Кодекс внутренней независимости, что-то вроде этической декларации-напоминалки, в пару к списку неотложных дел. Простейшей декларации, но такой, которой жестко решил придерживаться. Итак.