Ярость - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 36

– Россия, – впервые за долгие часы работы подал голос Усачев.

Кречет тут же повернулся к нему всем корпусом:

– Ну-ну.

– Я что, – сказал Усачев сразу же, он оглянулся на Краснохарева, – я всего лишь скромный ученик...

Кречет кивнул с недобрым прищуром глаз:

– Учитель отвечает за своих учеников. Хотя бы сейчас.

– А то, – сказал Краснохарев сердито, – что европейские реформы, европейские методы... увы!... у нас не срабатывают. Особая у нас страна или нет, существует русский путь или не существует, умом нас понять или другим местом, но я на своем опыте давно убедился... Да что там! Прошлым летом внучка затащила по дороге на концерт рок-певцов из Америки... Длинноволосые, страшные такие твари, в татуировках от копыт до ноздрей... В августе дело было, жара градусов сорок в тени! Их работяги устанавливают помост на самом солнцепеке, а наши лежат в холодке, наблюдают с таким русским презрением. Один говорит глубокомысленно: как суетятся, как суетятся... Другой: так они ж по тыще долларов в неделю зарабатывают! И я бы за такие деньги суетился. А третий подумал и говорит гордо: а я бы ни за какие деньги не стал вот так, как обезьян, носиться. И что вы думаете? Остальные подумали и согласились, что и они ни за какие деньги не станут вот так, что не деньгами жив человек, что надо иметь нечто высшее, чем деньги... Вот такие у нас развитые в философии грузчики! Как и вся страна. В результате – лежим в холодке, с презрением смотрим на тех, кто работает по две смены, а потом еще и требуем отобрать, ишь разбогатели!..

Кречет, слушал внимательно. Краснохарев наконец умолк виновато, засопел, начал двигать блокнот по столу. Кречет сказал сочувствующе:

– Я тоже чувствую, что чисто экономические методы ни черта не дадут такой стране, как наша. Разве в Мексике, скажем, или в Гватемале не такой же капитализм, как в США? И открыли и заселили их одновременно. Но Мексику заселили гордые испанцы, что умеют петь серенады и красиво одеваться, а северные земли – работящие как муравьи немцы. Да, надо и с Россией что-то делать кардинальное...

Коган воскликнул испуганно:

– Не надо!

– Почему?

– Уже кардиналили! В семнадцатом, тридцатых, кукуруза, сухой закон...

Краснохарев сказал недовольно:

– Это вы прекратите, Сруль Израилевич. Я бы сказал, что кардинально бороды брили не в семнадцатом, как и окно рубили в Европу, а на постройке новой столицы на болотах народу погибло вдесятеро больше, чем на Беломорканале, Волго-Доне и во всех лагерях вместе взятых... Это наша традиция. Спим-спим, а потом, не соблюдая скорости, догоняем...

– Но догоняем?

– Догоняем, – нехотя согласился Краснохарев. – Но сколько раз разбиваем морды? Сами ж придумали: тише едешь – дальше будешь, а поди ты...

– Тот и придумал, что ездит быстро.

* * *

Пользуясь статусом советника, а это что-то неопределенное, что дает возможность как совать нос всюду, везде предлагать помощь, так и умело отлынивать, ссылаясь на тот же неопределенный статус, я бродил по кабинету, разминая затекшую спину, подсаживался то к одним, то к другим. По крайней мере там, где не гнали...

От золотых стен, картин в массивных золотых рамах, даже от большетеатровских люстр веяло средневековой торжественностью, но работающие телеэкраны вламывались, как танки в японский садик, и министры работали не так, как принято: утомленные государственными заботами уже с утра, а в темпе, перелопачивали кучу дел, и пусть дико выглядит, что Коган голова с голове о чем-то советуется с Яузовым, а то и оба обращаются к Коломийцу, но, может быть, все трое стучат в дурака, из деликатности называя это как-то иначе.

Кречет стоял лицом к карте на стене, спиной к нам. Плечи широки, спина прямая, единственные достоинства, которые я признавал за военными.

– Подлец газетчик, – сказал он яростно, – вон на первом канале, видите? Твердит, что мы проиграли схватку с НАТО. Приучает общественное мнение, что ничего сделать нельзя, что НАТО попрет и дальше, а все что можем сделать, это вымаливать какие-нибудь крохотные уступки... Но мы не проиграли! Своей наглостью НАТО подтолкнула нас поискать выход... нестандартный. У русских всегда так, пока не врежут по морде да не плюнут в глаза вдобавок, мы не слезем с печи...

– Какой выход? – спросил любознательный Коган. – Какие будут ваши руководящие указания?

Кречет посмотрел оценивающе:

У вас голова есть за плечами или как?. Наша задача – дать достойный ответ Америке. Ищите!

– Можно всем покончить с собой, – предложил Коган. – Президент – первый. Америке станет стыдно.

– Тоже выход, – одобрил Кречет. – Есть еще идеи?

Я ощутил, что на меня поглядывают все чаще. Похоже, смутно догадываются, что я могу иметь какое-то отношение к поиску достойного ответа.

Коломиец сказал жалко:

– Иногда мне кажется, чего трясемся от злости? Ведь натовцы говорят, что у них нет намерения нападать на Россию.

От соседнего стола Забайкалов пророкотал с неудовольствием:

– Намерения... Намерения сегодня одни, завтра другие. А вот группа танковых армий у наших границ – вещь постоянная. И сотни ракет. И сотня новеньких аэродромов опять же у наших границ.

– Они клянутся, что не придвинут армии!

– Сегодняшний президент клянется, а следующий... Да и нынешний может взять свои слова обратно.

Я видел вокруг себя помрачневшие лица. Пожалуй, это единственное, на чем сходились в нашей разобщенной стране все, от ультралевых до ультраправых, захватывая и середину с демократами всех мастей. Надо не допустить расширения НАТО... вернее, продвижения НАТО к нашим границам. Но НАТО плюет на наш мышиный писк, со слабыми не считаются... Значит, надо идти на... что?..

Судя по лицам, они готовы. Только пока не видят, что сделать эдакое нестандартное. А увидят, не отшатнутся ли?

Тихохонько приоткрылась дверь, Марина опасливо просунула голову:

– Господин президент!.. Господин президент!

Кречет уставился на нее злобными глазами, словно это она только что придвинула НАТО к нашим границам:

– Ну?

Она пролепетала, как зайчик в лапах огромного волка:

– Там эти... которых вы не любите...

– Дерьмократы?

– Нет...

Коган удивился:

– Неужто толпа евреев?

– Газетчики... – объяснила Марина виновато. – Телекамер натащили. Корреспонденты всех-всех...

Кречет кисло взглянул на часы: