Тщетная предосторожность - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 2

Этот широкий подоконник, выложенный подушками, связан и с другими минутами, полными нежности и любви.

Вот здесь, за старинными вышитыми портьерами, Питер — ему недавно исполнился двадцать один год — просит ее выйти за него замуж. Опустив в застенчивости глаза, он перебирает ее пальцы, шепчет, как мечтает жениться на ней. И она слушает, не дыша, полная немыслимого счастья.

Ах, Питер!.. Питер!.. Разве нужно просить согласия, с нетерпением ждать ответа! Ведь она всегда любила его, с детства, с того самого дня, когда Питера взяли к ним на воспитание после смерти его родителей.

Наконец он взглянул на нее и увидел на ее лице все, что хотел узнать.

— Моя любимая… — еле слышно вымолвил он.

И они целовались в первый раз — быстро, жадно, неумело. Пугающая, невыразимая страсть!..

Питер! Каждый камень, кирпич, каждый уголок дома повторял его имя. Избавится ли она когда-нибудь от тоски и одиночества? И надо ли пытаться? Бессмысленно.

Всю войну и потом в ней жила надежда побороть страдание. После Дня победы Синтия перевелась в военный госпиталь в Индию. Там с головой ушла в работу, всегда брала на себя самые тяжелые обязанности, но постепенно, к великому огорчению, поняла, что ей не по плечу чрезмерная нагрузка. Она попросту надорвалась. В результате — демобилизация и возвращение в Англию — навсегда. Ее ждала жизнь в усадьбе в полном одиночестве! Но где еще могла Синтия найти приют, как не в «Березах»? Надо вновь обрести силы и здоровье, а где это сделать, если не под родным кровом.

Отца больше нет, однако смерть его значила для нее так мало, что в глубине души ей было стыдно за свое полное безразличие к этой утрате. Полковник Морроу всегда был в жизни дочери лишь строгим наставником, облеченным какой-то неведомой властью. Это он не дал сбыться ее заветной мечте: расстроил их свадьбу, убедив Питера, когда разразилась война, что теперь не время для женитьбы. Отцу нет прощения, казалось тогда Синтии. Теперь и обиды на него не осталось. Он жил в ее памяти, как полузабытая тень.

Мать, наверно, поняла бы. Будь она жива, все могло обернуться по-иному, но матери не стало, прежде чем дочь успела посвятить ее в свои с Питером планы.

Задолго до смерти матери Синтия осознала: отец ей чужой навсегда. И судьба у нее такая же, как у Питера, тот — сирота, и она словно прозябала в сиротстве, тем более что отец страстно мечтал о сыне и не простил дочери крушения своей мечты. А мать так долго и тяжело болела — чем могла она помочь? Лишь ласковыми, участливыми словами.

Оставался только Питер, никого больше у нее не было. Он заменил всех — отца, мать, братьев и сестер. А потом стал ее возлюбленным.

Его добрая улыбка, взгляд, утешение и забота; их детские игры, где жили рядом выдумка и действительность… И после — любовь… Синтия познала его объятия, нежные прикосновения рук, пылкие поцелуи…

О, Питер, Питер!.. Неужели прошлое так и не отпустит, настойчиво преследуя даже теперь, по прошествии восьми лет?

— Легко понять мисс Морроу, если она не пожелает расстаться с «Березами»…

Эти слова вызвали у Синтии негодование. Где ему понять ее чувства? Самодовольный рыжеволосый красавец, для которого жизнь, похоже, — веселая шутка.

Лишь только радостно-говорливый мистер Даллас и его клиент появились на террасе, Шелфорд уже держался так, будто он здесь новый хозяин. Когда он увидел Синтию, глаза у него насмешливо блеснули, и Синтия испытала странное тяжелое чувство, похожее на ненависть.

Да, она сразу же возненавидела Роберта Шелфорда, в особенности когда он стал восхищаться усадьбой и сказал, что мечтает ее купить. Не помогло и его обещание восстановить здесь все в былой красе.

Откуда ему знать, как все было? Пусть даже на клумбах выполют сорняки, подстригут газоны и они снова станут зеленым бархатом, пусть приведут в порядок аллеи, искореженные гусеницами танков и колесами тяжелых грузовиков — Шелфорду не понять души этого места.

Верно, дом в запустении, камины разрушены, стены облупились, ступени лестниц продавлены, окна выбиты, но даже так «Березы» все равно сохранили свое очарование, и было невыносимо, что чужой человек, покупающий просто жилье, загородный дом, рассуждает о том, как вернуть былую красоту ее усадьбе.

Поэтому Синтия и высказала, помимо воли, то, что рвалось из сердца, когда пришло время ставить подпись на бумагах, и в смущении от собственного поступка быстро встала и отошла к окну. У нее возникло непреодолимое желание расторгнуть сделку, хотя она и понимала, что это глупо.

В гостиной воцарилась тишина, — видимо, Шелфорд сделал адвокату знак воздержаться на время от дальнейшего разговора.

Мистер Даллас, известный говорун, не преминул бы, конечно, продолжить свои попытки урезонить ее, убедить согласиться для собственного же блага, а Роберт Шелфорд жестом или взглядом остановил его. На каком, собственно, основании? Даллас хочет привести свои доводы — пусть. Она резко обернулась.

— Я все обдумала, — заявила она твердо. — «Березы» я продам, но виллу «Дауэр-Хаус» оставляю за собой, буду в ней жить.

Адвокат вздохнул и, видимо, начал прикидывать в уме, какую часть всей суммы за усадьбу может составить стоимость виллы.

Роберт Шелфорд лишь улыбнулся. Он сидел, удобно откинувшись на спинку кресла, сохраняя полное спокойствие.

— Я согласен, — сказал он. — Даллас, не затрудняйтесь подсчетами, это новое условие не меняет моих намерений.

— Как так?

Даллас изумленно поглядел на него.

— Очень просто, — пояснил Роберт Шелфорд. — Я хочу купить всю усадьбу «Березы». Но, если мисс Морроу хочет оставить в своем владении виллу «Дауэр-Хаус», я не возражаю. На общую сумму это не повлияет.

— Ваше предложение нелепо! — воскликнула Синтия. Она вернулась к столу и села на свое место. — Я не нуждаюсь в благотворительности, мистер Шелфорд.

— При чем здесь благотворительность? Вилла очаровательна, но это маленькая часть усадьбы. А я покупаю «Березы» целиком, именно все владение представляет для меня интерес. Мистеру Далласу нет необходимости вносить изменения в документы, давайте их подпишем, как есть. И далее, мисс Морроу, с вашего позволения я без предварительных условий предлагаю вам в дар виллу и сад, называемые «Дауэр-Хаус».

— Но с какой стати? — Их взгляды встретились. На миг Синтии показалось, будто насмешка в его глазах сменилась каким-то иным выражением. Он молчал, но она была в смятении. — Я не могу принять подобный дар, это благотворительность, — тихо повторила она с глупым упорством.

— Я не рассчитывал на виллу и не прошу ее, — был ответ. — Вы отдаете мне «Березы». Вот и все.

Да, «Березы», вот и все. Синтию передернуло от этих слов. Однако Шелфорд прав. Разве имеет значение, какая часть будет принадлежать ей, если он становится владельцем всей усадьбы? Сделав над собой усилие, Синтия обратилась к адвокату: