Предупреждает не только Минздрав - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Луганцева cтр.№ 25

– Девушка, вы кого ищете? – внезапно раздался голос у нее за спиной.

Яна чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Марию Алексеевну Долгову, – ответила она маленькой старушке.

– Машу? Так прошла ты… Палата номер восемь, – ответила старушка и пошаркала дальше.

Яна подошла к восьмой палате и на секунду задумалась.

«Узнаю ли я ее? Зачем я ее искала? За тем, что помнила всё это время. Сказать спасибо никогда не поздно», – решила для себя Яна, постучала и открыла дверь.

– Мария Алексеевна, можно?

Палата была очень маленькая, метров десять-двенадцать, не больше, и такая же убогая, как коридор и внешний фасад здания. Стены были оклеены обычными обоями, которые давно пора было заменить. Пол дощатый. Серый, низкий потолок требовал побелки. Узенькая кровать, тумбочка, небольшой шкаф и стол, вот и всё. Да, и один-единственный стул, на котором и сидела обитательница палаты номер восемь.

Это была женщина лет шестидесяти, а то и семидесяти в старом тёмном платье-халате. Седые волосы были собраны в пучок на затылке. На ногах красовались огромные шерстяные носки. Женщина держала в руках спицы – похоже, она вязала еще одни такие же носки. Руки у нее были худыми, узловатыми, с выраженными венами. Лицо, измученное жизнью, а возможно, и недугами, сплошь было покрыто мелкими морщинами. Но по посадке головы и темным пронзительным глазам Яна сразу же поняла, что перед ней именно та женщина, которая когда-то поразила ее своей красотой.

– Можно, коль не шутишь… Не перепутала ничего? Давно меня не навещали. Только сесть-то не на что. На кровать садись, если не брезгуешь.

– Я к вам. Даже не знаю, с чего начать…

– Мне позвонила Люся и сказала, что женщина Мартина Вейкина разыскивает меня, точнее Каролину. Высокая, красивая блондинка. – Мария Алексеевна кинула лукавый взгляд на Цветкову и улыбнулась. – Думаю, это ты и есть. Здесь редко появляются такие видные люди, если только чтобы сдать своего родителя в эту богадельню, – добавила она.

– Я бы сюда никого не сдала, – успокоила ее Цветкова.

– А может быть, есть такие родители, которые ничего другого и не заслуживают, – отвела глаза Мария Алексеевна. – Зачем пожаловала? Извини, мне даже угостить тебя нечем. – Она указала на пустую тумбочку. – Да и кормят здесь не приведи господи…

– Я не голодна. А вот привезти вам гостинцы не догадалась. Но теперь я знаю, где вы, и в следующий раз обязательно приеду с подарками.

– За что мне такая честь? – улыбнулась Мария Алексеевна.

И Яна рассказала про случай тридцатилетней давности.

Мария Алексеевна с лёгкой улыбкой внимательно ее слушала.

– Мне немного стыдно перед тобой, не знаю почему. Наверное, за то, что ты знаешь меня как Каролину. За всю свою жизнь стыдно не было, а сейчас… – вздохнула пожилая женщина, откладывая спицы в сторону.

Яна только сейчас заметила, что руки у нее были в шрамах.

– Я, конечно, этого случая не помню. Но это было уже на закате моей карьеры, если это можно так назвать. Я ненавидела мужчин и каждую молодую девчонку готова была спасти от такой участи. Поэтому и за тебя заступилась. Но как судьбы людей могут быть связаны, ты даже не представляешь! Я очень рада, что помогла тебе тогда.

– А вы сами как? Как здоровье?

– Какое у меня здоровье, детка, – усмехнулась Мария Алексеевна, – только на теле десять ножевых… Что только со мной не делали! И окурками прижигали, и розочкой из бутылки резали…

– Кто?! – оторопела Яна.

– Клиенты. Их же не с доски почёта снимали. И наркоманы были, и пьяницы, и игроки, и женоненавистники, которые только на нас и могли отыграться, сорвать свою злость, покалечить, поглумиться. Еще время такое было… беспредел полный. В милицию мы не обращались, да и не к кому было. Рот откроешь – вывезут в лесок и закопают. Вот и терпели. Но я не жалуюсь. Сама виновата. Только вот под старость совсем развалилась. Хотела грешным делом уйти в монастырь, но поняла, что не смогу. Там работать надо, чтобы быть полезной. А сесть на плечи этим милым и добрым женщинам – верх неприличия. Совесть не позволила. Вот и оказалась здесь. Я еле хожу, ноги немеют, всё время в тёплых носках. Обвязала тут всех обитателей.

– А семья? Родственники? – прониклась к ней сочувствием Яна. – У меня стойкое ощущение, что я вас знаю. Ваши глаза мне знакомы и приятны. Неужели я вас так запомнила с той единственной встречи? – удивилась Яна.

– Не думаю… – загадочно улыбнулась Мария Алексеевна. – Просто когда ты смотришь в мои глаза, то вспоминаешь глаза Мартина. Он – мой сын, и мне говорили, что у него мои глаза.

У Яны комната поплыла перед глазами и сразу стало очень душно.

– Эй… ты что так побледнела! Воды принести? – испугалась Мария Алексеевна.

– Не надо… Мартин знает? – спросила Яна, немного придя в себя.

– Нет, конечно. Надеюсь, и не узнает. Это тайна давно минувших дней, и знают ее несколько человек. – Мария Алексеевна перевела дух. – Тебя предавали? Родственники? Подруги? Мужчины?

– Так сразу и не отвечу… Не знаю. Отец не принял. Но думаю, это из-за того, что у них с мамой всё было сложно, на меня и переложилось. Мужчины? – задумалась Яна и слегка покраснела. – Не знаю, поверите вы мне или нет, но я так люблю Мартина, что про моих бывших и вспоминать не хочется. Но если честно, то в основном уходила я. Наверное, кто-то может посчитать это предательством.

Мария Алексеевна ничего не ответила, только всматривалась в лицо Яны и вслушивалась в каждое ее слово.

– А подруги? Тебя предавали подруги?

– Я, конечно, человек общительный, но в меру. Я не считаю, что подруг должно быть много. Вот у меня такая настоящая, с детства, одна. Ася. Нет, здесь я могу твёрдо ответить: ни я ее не предавала, ни она меня.

– Тебя зовут Яна? – уточнила Мария Алексеевна.

– Яна… Яна Карловна Цветкова.

– Какое же ты чудо. Такая простая, чистая душой. Я хочу рассказать тебе мою историю. Можно?

– Конечно! Для этого я здесь.

– Жили в одном из подмосковных дворов три девчонки – Люся, Маша и Стефания. И крепко они сдружились, хотя и были разного социального статуса. Люда жила в семье алкоголиков: мать вечно бухала и то и дело меняла сожителей-собутыльников. Девочка была предоставлена самой себе, никто не занимался ее воспитанием. Матери было всё равно, чем она занимается, и вообще, жива или нет. Маша, твоя покорная слуга, жила с самой лучшей, милой и доброй матерью на свете. Отец умер, когда мне было два года. Мама работала учительницей и жила только ради своей доченьки. Больше у них никого не было на всем белом свете. А вот Стефании повезло. По крайней мере, так всем казалось со стороны. Богатые родители, шикарная квартира, дача, машина… Только подруги и знали, что не все так гладко у нее в семье. Только они видели синяки на ее худом теле, которые она тщательно маскировала. Отец Стефании занимал высокий пост, но был настоящим монстром – деспот, маньяк и домашний тиран. Он постоянно избивал жену и дочь, издевался над ними, а мы с Люсей приводили Стефанию в чувство и не знали, чем помочь. Стефания умоляла нас никому об этом не рассказывать. Она боялась, что ее жизнь станет еще хуже. И мы тоже боялись. Мы оканчивали десятый класс, когда я влюбилась. Первая любовь! Мы познакомились в парке, Женька был старше меня на пять лет, учился в институте. Его богатые родители были не в восторге, что он общается с девушкой из бедной семьи, но терпели. Видели, что он сильно влюблён, да и ко мне не могли придраться… По крайней мере, в то время. Женька был высокий, красивый, с вьющимися волосами, но больше всего меня завораживали его веснушки. Казалось, что от него исходит свет, который затмевал всё вокруг. Да что там говорить! – махнула рукой Мария Алексеевна. – Думаю, ты меня понимаешь… Так вот, незадолго до выпускного наша Стефания в очередной раз сбежала из дома и решила заночевать в школе, спрятавшись в спортивном зале. Но ее нашёл наш молодой физрук, спросил, что случилось, и Стефания, рыдая, всё рассказала. Физрук ей, конечно, посочувствовал, принялся утешать. И Стефания в порыве благодарности за доброту и сострадание отдалась ему. И кто может винить ее за это? Когда дома творится насилие, дети бегут из таких семей и зачастую совершают неадекватные поступки, которые, по их мнению, могут им как-то помочь. Но Стефанию с физруком кто-то раз застукал и донёс директору. Что тут началось! Нас всех допрашивали с пристрастием, физруку грозил такой срок, что не выйти из тюрьмы живым. Стефания находилась на грани и была готова покончить жизнь самоубийством. И тогда я решила спасти ее и взять вину на себя. Я была уверена, что моя добрая мама меня поймёт. Ну, а дальше… Все ополчились против меня, стали обзывать и шлюхой, и проституткой. Чего я только не наслушалась! Учителя меня возненавидели, выпустили из школы со справкой вместо аттестата. Естественно, о поступлении в институт не могло быть и речи. Женя, когда до него дошли слухи, бросил меня. Он не поверил мне, к тому же был уверен, что после случившегося его родители точно меня не приняли бы. Стефания поступила в престижный вуз и очень винила себя за то, что сломала мне жизнь, да и себе тоже. После очередной встречи с физруком Стефа оказалась беременной и втайне от родителей сделала аборт. Тогда мы еще не знали о последствиях, а потом выяснилось, что тот аборт сделал ее бесплодной. Люся пристроилась в Москве, официально работала в ресторане официанткой, а неофициально… Ну ты, наверное, догадываешься. Она всегда училась плохо и хотела весёлой, беззаботной жизни. Люся и меня к себе звала, да только я испугалась такой жизни и отказалась. А меня продолжали гнобить, писали на стенах в подъезде всякие гадости, пачкали дверь нечистотами. Мама вышла на пенсию. Люди шептались, что учительнице, которая воспитала собственную дочь шлюхой, в школе не место. Некоторое время она подрабатывала репетиторством, но когда от нее ушёл последний ученик, с мамой случился сердечный приступ и она умерла. Тогда земля ушла у меня из-под ног, и я решилась поехать к Люсе. С того момента моя жизнь покатилась в пропасть. Я была очень яркой девушкой, и отбоя от клиентов у меня не было. Да и Люся мной руководила, у нее всегда были организаторские привычки. Выглядело это так. «Мы с тобой не будем стоять на трассе да ходить по дешёвым кабакам. Мы будем посещать дорогие гостиничные номера и получать исключительно валютой! Только так! С твоей-то внешностью, Маша, ты еще продюсера встретишь и полетишь в Голливуд!» Да, мы стали дорогими проститутками, нас тогда называли «валютными». Этакий высший эшелон. Только сути это не меняло да и отношения к нам. Из родного города до меня долетали кое-какие новости, так я узнала, что мой Женька женился и уехал жить за границу. В душе поселились холод и пустота, я была как зомби. Я уже столько всего повидала, что совершенно разочаровалась в жизни. Однажды, совершенно случайно, в одном дорогом отеле я пересеклась с Женей. Он приехал в Москву на какую-то конференцию. Мы столкнулись взглядами и больше уже не могли отвести глаз друг от друга. Я внезапно почувствовала, что еще жива. Это было так странно для меня. Мы поужинали, и я осталась у него на ночь, а потом еще на одну, и еще… А потом Женя улетел домой – к своей работе и жене, которую ему выбрали родители. На прощание он даже пустил слезу и признался, что до сих пор любит меня. Что если бы мы встретились позже, а он не был таким молодым и зависимым от родителей, то он бы меня не потерял. Я тоже призналась ему в любви и тоже плакала, но уже в одиночестве. А через месяц поняла, что беременна. Это было недопустимо при моей работе, но и избавиться от ребёнка, который был зачат от любимого мужчины, я не могла. Я рассказала обо всем подругам, и Стефания убедила меня родить и отдать ребёнка ей. Главное – он никогда не должен узнать, кто его мать. Стефания была состоятельной дамой. Она вышла замуж за потомка какого-то дворянского рода, они были очень счастливы. Единственное, чего им не хватало, это ребёнка. Стефа заверила меня, что я могу спать спокойно, зная, что мой малыш в надёжных руках. Люся тогда отговаривала меня, говорила, что рано или поздно я об этом пожалею. Но я не хотела, чтобы мой мальчик страдал из-за меня. Я родила сына и отдала его Стефании. Они с мужем заплатили бешеные деньги за то, чтобы ребёнок был оформлен на них. Мальчик родился чудный, красивый и здоровый. Но Стефания мне намекнула, что не очень желает видеть меня у себя дома, рядом с сыном. И я перестала с ней общаться. Она хотела полностью отгородиться от меня, и я, конечно, ее понимала. Да и мне привязываться к сыну было не нужно. С Люсей Стефания поддерживала отношения, хотя и неохотно. Люся мне и рассказывала о жизни сына и даже приносила фотографии. Каков красавец вырос! Я всю жизнь ненавидела мужиков за их подлость, измены жёнам, извращённые фантазии… Ничего святого! А сын таким хорошим человеком вырос… И вот ирония судьбы: когда-то я спасла девочку, которую полюбил мой сын.