Держи голову выше: тактики мышления от величайших спортсменов мира - читать онлайн книгу. Автор: Брэндон Снид cтр.№ 21

Майк Джервейс вылетел в Австрию и провел с ним какое-то время. Чтобы утопить страх Феликса, они проделали массу глубинной работы: Баумгартнер вел внутренний диалог с самим собой, познавал дыхательные техники и метод под названием «погружение», также известный как «систематическая десенсибилизация». Джервейс также заставил Баумгартнера вести разговор с воображаемым сыном и рассказывать ему, что с ним происходит. По словам Баумгартнера, всё это вновь показалось ему «неловким», но он всё же вернулся в Америку. Также в интервью Guardian он сказал, что раскрыл ключевой аспект своей клаустрофобии: «Это не моя вина. Просто таков мой разум».

Но даже тогда ему всё еще предстояло убедить команду Red Bull в своей способности осуществить прыжок. Все сомневались в нем, что лишь сильнее подрывало его уверенность. «Я никогда не мог и подумать, что Майк [Тодд] будет сомневаться во мне, – говорил Баумгартнер. – Он был мне как отец… Никто в меня больше не верил».

Но Баумгартнер научился направлять свою тревожность в продуктивное русло. Вместо того чтобы концентрироваться на ужасах пребывания в костюме или беспокойстве близких ему людей, он сосредоточился на том, что было вне рамок своего страха, на своей главной цели: после прыжка из капсулы он хотел преодолеть звуковой барьер.

Когда настало время запуска, Баумгартнеру помогала команда из трехсот человек, координировавшая его действия из командного центра в духе NASA. Среди них было свыше семидесяти инженеров, ученых и докторов. Последним человеком, которого он увидел перед тем, как шагнуть в капсулу, был его близкий друг Майк Тодд.

– Ладно, – сказал Тодд, улыбаясь. – Увидимся на земле, приятель.

По пути в космос лицевое стекло шлема Баумгартнера запотело, и какое-то время команда полагала, что Феликсу придется прыгать наполовину незрячим. Командный центр едва не отменил всю операцию. Был риск того, что клаустрофобия Баумгартнера вновь проявит себя.

Но Феликс ответил «нет».

С запотевшим стеклом разобрались.

После прыжка Баумгартнер знал, что с ним всё будет в порядке. Он преодолел звуковой барьер, став первым человеком, которому удалось сделать это без двигателя. А когда он приземлился, он увидел улыбающегося Майка Тодда.

«Скафандр был моим злейшим врагом, – рассказывал он позже. – Но стал моим другом. Потому что чем выше ты поднимаешься, тем сильнее твоя потребность в костюме. Он – твой единственный способ выжить. Там я научился любить его».

Не у каждого в жизни есть столь же чрезвычайные задачи, как необходимость выжить при попытке преодолеть звуковой барьер во время свободного падения к Земле с высоты 24 мили, но ощущаются они так же остро.

Трудность заключается в том, что, как только речь заходит о чем-то, связанном с ментальными аспектами существования личности, особенно в большом спорте, дискуссии не получается: здесь господствуют молчание и секретность. Подобные разговоры окружает аура табуированности, удушающая, как токсичный смог.

Или как скафандр.

Прежде чем человек начнет предпринимать что-то для улучшения ситуации со своим разумом, ему придется взглянуть на состояние дел и признать существование помех. Слишком много людей приходит к этому только после долгого и тяжелого падения.

Мысль о том, чтобы во всеуслышание объявить: «Мне нужна помощь», была невыносимой настолько, что казалось, будто мое собственное сердце готово встать мне поперек горла, лишь бы не дать мне произнести этих слов. Меня пугало то, что меня могут считать слабым или сумасшедшим. Но правда в том, что, цитируя доктора Дэниела Чао, основателя Halo Sport, «сейчас проще признаться в том, что ты гей, чем сказать, что регулярно наведываешься к психологу. Мы все знаем, что Джейсон Коллинз – гей, но при этом мы не можем говорить о том факте, что практически любой спортсмен элитного уровня каждую неделю ходит к психотерапевту».

И правда – пожалуй, самая важная, отрезвляющая правда – состоит в том, что какими бы драматичными ни казались мне мои собственные затруднения, они на самом деле очень распространены и многим людям приходится куда хуже, чем мне. Примерно у 60 миллионов американцев в возрасте от 18 лет диагностированы психические расстройства, а по миру эта цифра составляет два миллиарда. Это в 138 раз больше числа людей, больных раком. Страдает почти 25 % человеческой популяции, каждый четвертый из нас. И как минимум половина из всех этих людей никогда не обращается за помощью.

И это мы говорим об обычных людях.

Среди спортсменов ситуация еще хуже.

В 2012 году доктор Линетт Хьюз, старший научный руководитель Compass Research and Policy, и доктор Джерард Ливи, директор по разработкам Compass Research, опубликовали статью в British Journal of Psychiatry, в которой говорилось, что спортсмены всех возрастных групп и полов страдают от психических заболеваний куда чаще, чем среднестатистические граждане.

В октябре 2016 года главный медицинский руководитель NCAA Брайан Хейнлайн сказал мне: «Сотрясение мозга можно назвать основным, но при этом игнорируемым диагнозом, однако самым важным вопросом здоровья и безопасности, с которым сталкиваются наши студенты-спортсмены, является психическое здоровье».

В январе 2016 года в докладе, опубликованном в British Journal of Sports Medicine, сообщалось, что примерно у четверти всех молодых спортсменов, занимающихся спортом в колледже, выявлены симптомы депрессии. По оценкам, отклонения от нормы психического здоровья есть примерно у трети всех профессиональных футболистов.

Разумеется, важную роль в этом играют сотрясения и любые другие повреждения мозга. В 2014 году исследователи из Бостонского университета провели вскрытие мозга 79 умерших экс-игроков NFL и обнаружили, что у 76 из них были признаки хронической травматической энцефалопатии, или CTE. И хотя причиной ее возникновения могут быть тяжелые удары в голову, приводящие к сотрясению мозга, ее также могут вызывать более мелкие и частые столкновения, которые футболистам приходится сносить на всем протяжении карьеры. Люди с СТЕ часто страдают от потери памяти, помутнения сознания и депрессии. Также они мучаются от ужасной боли как физического, так и эмоционального плана, приводящей к вспышкам ярости и даже суициду. Одним из самых ужасающих последствий СТЕ был случай Йована Белчера, лайнбекера «Канзас-Сити Чифс», в 2012 году застрелившего сначала свою подругу, а потом и себя. Страдают от СТЕ не только профессиональные футболисты: в 2016 году легендарный участник BMX ^[16] Дэйв Мирра, отобедав со своими друзьями, пошел к своему грузовику, вытащил из него пистолет и застрелился. Один из худших аспектов СТЕ состоит в том, что диагностировать его можно только посредством вскрытия мозга, а это значит, что страдающие от недуга люди никогда толком и не узнают, что он у них есть.