Песня учителя - читать онлайн книгу. Автор: Вигдис Йорт cтр.№ 13

Способна ли Лотта войти в собственный дом, глядя на все вокруг глазами беспристрастного наблюдателя, да еще и с честным и зрелым любопытством? Просто чтобы посмотреть, что именно она тогда увидит? Вот перед ней двухэтажный кирпичный домик, ярко-красный в послезакатных отсветах. Он стоит за деревьями, ярко-зелеными, потому что сейчас апрель, весна. Один из немногих жилых домов в этом районе. Его легко спутать с неприметным офисом, рабочим пространством для писателей, например, но только если бы от дома не исходило нечто невероятно личное, хотя точного названия этому Лотта подобрать не могла.

Она старалась ничего не упустить. Если обычно Лотта вытаскивала ключи, привычным жестом вставляла их в замочную скважину и входила в дом, то сейчас вела себя так, будто впервые оказалась в незнакомом доме и пытается угадать, что за человек в нем живет. Вместо того чтобы смотреть на дверь, она хотела получить представление о доме в целом. Она заметила, что на крыше с прошлой осени скопилась листва, надо бы ее убрать, но об этом она подумала наверняка просто потому, что это ее дом и за такими вещами она следить обязана. Однако о владелице дома такие мелочи тоже кое-что говорят, например, что она совершенно непрактичная, хотя это Лотта и прежде знала.

Она сама чувствовала, с какой надеждой стремится обнаружить что-нибудь новое, посмотреть на все другими глазами. Она искала что-то незнакомое, высматривала знаки, которые могли, могли указать ей! Как же нужен ей такой знак! «Не надо, не думай, двигайся дальше, – уговаривала она сама себя, – просто забавы ради», – убеждала она, несмотря на то, что всего мгновение назад это казалось ей очень серьезным.

Лотта возобновила поиски. Так, судя по всему, в этом доме живет человек немолодой. Почему? Из-за предметов искусства? Они свидетельствовали о том, что лет десять – двадцать назад у владельца имелись средства, чтобы покупать предметы искусства, и что домом, вероятнее всего, владеет женщина, потому что первое, что бросается в глаза, – это картина работы Иды Лоренцен? Потому что в интерьере не господствует минимализм, как было бы, будь владелец молодым любителем искусства, да еще и при деньгах? Выходит, так? Однако Лотта, хотя дальше прихожей не продвинулась, уже заскучала. К тому же Таге Баст был в курсе, что в этом доме живет женщина, которой за пятьдесят и которая преподает в Академии искусств. Дело тут не в этом – важно, насколько эти факты подтверждаются обликом дома.

Лотта решила дать своей затее еще один шанс в надежде все-таки обнаружить что-нибудь нежданное. С противоположной стороны от картины Иды Лоренцен висела пробковая доска с австралийскими открытками от дочери и фотографиями внуков. Тут стыдиться нечего – решила Лотта, но когда ее взгляд упал на старый билет на постановку «Трехгрошовой оперы», которую «Берлинер ансамбль» ставил в 2009 году в Бергене, она покраснела: а вот это явная показуха и хвастовство. Лотта сорвала билет и смяла его, а за ним и еще один, на открытие Норвежского оперного театра. О чем она вообще думала, когда так тщательно прикалывала все это булавками к доске? А потом Лотта увидела глупую памятку, которую написала для себя же самой: не забыть забрать в химчистке шелковые рубашки и полить цветы, словно нет в мире ничего важнее рубашек и орхидей.

Прямо под пробковой доской стояла подставка с зонтиками всевозможных расцветок. Ну разумеется, она даже в дождь не может не выделываться, и эти зонтики – они же тоже стоят и выпендриваются! Лотта схватила зонтики и отнесла их в мусорный ящик, а когда вернулась, то дышалось ей легче. Их давно пора было выбросить.

Потом она снова открыла дверь, и ее взгляд уперся в обувь на подставке. Женские туфли, элегантные, но без особой оригинальности. Могут они о чем-нибудь рассказать? Да, что их владелица любит показуху. Или качество? Когда у женщины далеко за пятьдесят имеются пять пар изящных туфель ручной работы, сшитых достойно оплачиваемыми мастерами в Германии и Италии, – это же лучше, чем если бы туфли ее изготовили дети в какой-нибудь бедной стране. «Опомнись, – одернула себя Лотта, – ты уже защищаешься!» И, кстати, откуда такая уверенность? Может, ее элегантные туфли сделаны пускай даже в Италии и Германии, руками бесправных нелегальных беженцев? Наверняка она не знала; получается, что перед тем, как купить обувь и все остальное, надо заранее потратить кучу времени на выяснения.

На винтажном комоде под зеркалом – Лотта переборола себя и смотреться в него не стала – лежали ключи от машины. Ага, значит, у владелицы дома и машина есть, хотя дом расположен в центре и машина, по сути, не нужна, а дачи у Лотты не было, получается, для долгих поездок машина тоже не требуется, но случайному гостю, в том числе и Таге Басту, об этом знать неоткуда, разве что он об этом спросит, однако Лотту ведь никто не заставляет рассказывать ему обо всем начистоту. Возьмет и выдумает себе дачу в горах Шейкампен. Впрочем, проще перед приходом Таге Баста спрятать ключ от машины в комод, – только и успела подумать Лотта, как снова себя одернула. – Ты что же, считаешь, тебе есть что скрывать? Нет, потому что машиной она пользуется крайне редко. Ох, да ты опять защищаешься, и вообще, чего это ты так завелась, как будто на тебя нападают? Зато рядом с ключом лежала оплаченная квитанция – членский взнос в Общество охраны природы, это, можно сказать, индульгенция за автомобиль. А вот и нет, потому что как раз такие оправдания и мешают нам покончить с пагубными для окружающей среды привычками.

Под квитанцией от Общества охраны природы лежала квитанция на оплату ежемесячного взноса в общество «Врачи без границ», еще одной политически правильной организации, но что с того? Ей что, пора прекратить поддерживать важные организации лишь по той причине, что Таге Баст может счесть ее взгляды чересчур политкорректными? Но что, если она и впрямь поддерживает эти организации ради самоуспокоения? И, кстати, настолько ли они и впрямь важны? Может, это все показуха и желание приглушить голос совести? Нет, так думать нельзя. Почему это нельзя? Запросто можно – она же думает. Ну хорошо, упомянутые организации мир пока не спасли и вряд ли способны его хотя бы улучшить, но они ведут просветительскую деятельность… Ах, значит, просветительскую? Лотта же сама часто думала, что преподавателям и студентам Школы искусств следует взглянуть на себя со стороны – это позволит им более объективно оценить свое поведение. И если это у них получится, то, возможно, их желание измениться станет сильнее?

Вот только что значит взглянуть на что бы то ни было со стороны? Возможно ли подобное вообще? Со стороны ничего объективного не высмотришь. Можно лишь увидеть себя чужими глазами, глазами другого человека. И Лотте хотелось заранее понять, какой увидит ее Таге Баст, когда его проект, его фильм, будет закончен, а произойдет это очень скоро, всего несколько недель осталось. Так почему бы не считать это чудесной возможностью посмотреть на себя чужими глазами? Почему она старается сбежать от его камеры, если та способна запечатлеть правду и, следовательно, помочь Лотте понять саму себя? И если благодаря Таге Басту Лотта поймет, что ее преподавание связано с личной жизнью только отчасти, – неужели ей и тогда будет интересно участвовать в этом?

Почему она настояла на встрече возле реки, а не пригласила его домой? Зачем она рисовалась перед ним, незаконно распивая в общественном месте вино? Что она с таким упорством защищала? Откуда в ней столько мнительности? Не лучше ли было бы с радостью ждать грядущих открытий Таге Баста, не мешать ему и не прятаться? Если он обнаружит что-то неожиданное, узнать об этом – в ее же интересах. «Мне нечего скрывать», – сказала она себе, но не убедила. Что скрывать у нее было, но спрятано так хорошо, что Лотта сама не знала, что это такое. Ну что ж, ладно, она будет с открытым сердцем ждать грядущих разоблачений – возможно, правдивых.