— А жрицы? — все еще опасалась Анукрис.
— Там всего одна осталась, — продолжала уговаривать служанка. — Она старенькая и почти никуда не выходит.
— Я попробую, — пообещала молодая женщина.
Проснувшись, Небраа вначале никак не мог взять в толк, что супруга от него хочет?
Только взбодрив себя добрым глотком пива, стал что-то соображать.
— Хочешь принести жертву богине-покровительнице?
— Да, господин и муж, — смиренно поклонилась Анукрис. — Нам сейчас очень нужна помощь богов.
— Если тебя узнают, могут побить, — предупредил Небраа, сощурив и без того заплывшие глазки.
— Анук скроет меня от злых глаз.
Супруг помялся, почесал брюшко, звонко испортил воздух, и только после этого согласился.
— Но возьми с собой кого-нибудь из слуг.
— Если ты не возражаешь, меня будет сопровождать Мерисид, — тоном примерной жены сказала Анукрис.
Бывшая танцовщица пользовалась полным доверием господина. Небраа важно кивнул и вновь устроился на лежанке, устало смежив веки.
Анукрис скинула платье и буст, надела юбку, взяла самый непритязательный из своих париков, чуть прикрыла грудь простеньким ожерельем из стеклянных бус и впервые со дня убийства Нефернут вышла за ворота.
Некоторые из прохожих провожали молодую женщину заинтересованными взглядами. Но никто не признал в ней Анукрис, супругу Небраа, не обозвал чужачкой или помощницей колдуна.
Купив у бродячего торговца двух голубей, женщины долго пробирались по узким улочкам мимо высоких глиняных заборов, пока не оказались у входа в маленьких пыльный дворик, где им навстречу попалась пожилая женщина с большой бородавкой на лбу и печальными глазами. Больше там никого не было.
Сполоснув руки и лица в каменной бадье, криво торчавшей из утоптанной земли, Мерисид и Анукрис вошли в низкий маленький храм.
Пожилая, сгорбленная жрица в залатанной рубахе с грустью перебирала разложенные на алтаре убогие приношения: кусок лепешки, три финика, пучок вялого лука-порея. С благодарностью приняв голубей, она тут же затянула противным, дребезжащим голосом гимн Анук — богине влаги на полях.
Молодая госпожа молила о спасении Алекса, Тусета, о наказании виновных в убийстве Нефернут и клевете на старого жреца. О чем просила служанка неизвестно, но Анукрис несколько раз ловила на себе её странные взгляды.
Прозвучали последние слова, жрица поклонилась женщинам и скрылась во внутренних покоях храма.
А те вышли и укрылись от палящей жары под каменным навесом. Мерисид оглядела просторный двор и, наклонившись к уху госпожи, тихо сказала:
— Мы с Алексом думаем, что Тусету мстят гедане.
— Что? — в испуге отшатнулась Анукрис.
— Ты разве не знала, что он когда-то служил у грозного Мосайха?
Как и любая жительница Абидоса, молодая женщина слышала это имя.
— Тусет тогда был писцом и записывал то, что люди говорили под пытками!
Глаза Анукрис поползли на лоб, рот открылся, а по спине пробежали холодные мурашки.
— А ты знаешь, где его держат? — прервала она служанку.
Та недовольно поджала губы и покачала головой.
Через секунду и её взгляд остекленел, а рот превратился в кружочек.
— Это точно гедане! Только они могли придумать такое издевательство.
— Вы с Алексом ошибаетесь, — вздохнула Анукрис. — Нет никаких гедан. Это сказка, чтобы пугать непослушных детей.
— Так уж и сказка! — горячо зашептала Мерисид. — А дети по деревням тоже нет-нет да пропадают? И сколько людей умерло так вот: ни с того, ни с сего? Брат сепаха три года назад не успел сесть на отцовское место, через месяц умер! Когда бальзамировщики вскрыли тело, внутри все оказалось, словно проказой изъедено!
Молодая женщина с испугом посмотрела на служанку.
Во взгляде Мерисид ясно читался страх.
— Ты много не знаешь, госпожа. Алекс говорит, что они убьют не только самого Тусета, но всех его близких. А у него остались только Небраа и ты.
— Что же делать?
Служанка наклонилась еще ниже и еле слышным шепотом рассказала, что они с Алексом придумали.
— И ты сделаешь это ради меня? — дрогнувшим голосом спросила Анукрис.
— Да, госпожа! — с чувством ответила Мерисид. — Вы моя семья! У меня нет никого ближе тебя и господина Небраа.
— Спасибо тебе! — не в силах справиться с переполнявшим её чувством, молодая женщина крепко обняла служанку и не удержалась от слез. — Я обещаю, что у тебя будет достойная гробница, даже если мне придется продать все драгоценности!
— Благодарю тебя, госпожа, — всхлипывая, и поглаживая её по спине, сказала Мерисид. — Но только мне одной не справиться.
— Я сделаю все, что ты попросишь!
С удовольствием поплакав, они покинули гостеприимный дворик храма Анук. Из двери им вслед смотрела старая жрица и улыбалась, вспоминая что-то хорошее.
Вечером Анукрис напомнила супругу, что именно он сейчас является наследником брата и хозяином его дома. Небраа едва не подавился, так что Самхии пришлось пару раз гулко стукнуть по жирной спине господина.
Прокашлявшись и вытирая слезы, младший писец сказал:
— Кому он теперь нужен? Кто его купит?
— Сейчас никто, — согласилась жена и рассудительно добавила. — Но рано или поздно все забудется. И тогда его можно будет отдать за хорошую цену.
Небраа с интересом взглянул на неё, разломил жареную рыбину и протянул половину.
— Спасибо, — поблагодарила Анукрис и предложила. — Может, тебе все же выяснить, что будет дальше с домом Тусета? Место хорошее, сад, водоем…
Супруг рассержено засопел.
— Ну, если ты такой богатый, что можешь домами разбрасываться, — Анукрис дернула плечом и пододвинула к себе плошку с кашей.
— Дура, — покачал головой супруг. — Мне нельзя привлекать к себе внимание.
Он отсосал косточку, поковырял в зубах, отломил еще кусок.
— Тусет совершил ужасное преступление, и тень вины лежит на всех нас.
От этих слов руки Мерисид задрожали, кувшин дернулся, вино коричневой струйкой пролилось на гладкую поверхность стола.
— Простите, госпожа, — извинилась старшая служанка, быстро вытирая липкую лужу.
— Я понимаю, — вздохнула хозяйка, отстраняясь. — Но мне очень жалко дом и сад. За ним надо ухаживать. Если все бросить, через месяц там ничего не останется, кроме стен.
— Дважды дура, — фыркнул Небраа. — Кто решится залезть в дом колдуна?
Старательно делая вид, что не замечает оскорблений, Анукрис негромко сказала: